Императрица Мария Федоровна

Императрица Мария Федоровна (София-Доротея-Августа-Луиза), супруга Павла I и мать двух императоров: Александра I и Николая I, родилась 14 (25) октября 1759 года, в Штеттине, главном городе прусской Померании, от брака принца виртембергского Фридриха-Евгения с племянницей Фридриха Великого, принцессой Вранденбург-Шведской Доротеей. Детство новорожденной принцессы протекло в самой скромной обстановка и при самых неблагоприятных условиях.
Принц Фридрих-Евгений, будучи младшим братом владетельного герцога Карла-Евгения, известного в германской истории XVIII века по своему деспотизму и неправильному образу жизни, еще в молодости поступил на прусскую службу, снискал доверие Фридриха II и был назначен губернатором прусской Померании, когда вспыхнула семилетняя война. Известно, какие тяжелые удары в течение этой войны были нанесены Пруссии русскими войсками.

Отец и семья будущей русской императрицы также не мало пострадали от них: принц Фридрих-Евгений был тяжело ранен в битве при Кунерсдорфе, где армия Фридриха II потерпела жестокое поражение, а вслед затем, оправившись от раны и вновь приняв участие в военных действиях, захвачен был казаками в плен, от которого мог избавиться лишь благодаря попустительству генерала Тотлебена, находившегося в русской службе. В то же время семья принца, жившая обыкновенно в местечке Трептове, вблизи Штеттина, должна была искать спасения от русских, наводнивших Померанию, в крепких стенах Штеттина. Когда война окончилась, Виртембергская семья возвратилась в Трептово, но недостаток денежных средств тяжело отзывался на ее жизни в маленьком померанском местечке.

Принц Фридрих-Евгений жил лишь на небольшая суммы, поставлявшиеся ему из Виртемберга, и на свое жалованье прусского генерала, а между тем его дети, число которых постоянно увеличивалось, требовали воспитания. Для этой цели старшие его сыновья, принцы Фридрих и Людвиг, были отправлены в Швейцарию, а к принцессе Софии-Доротее была приглашена гувернантка госпожа Борк. Однако первое руководство воспитанием и образованием маленькой принцессы принадлежало ее матери, принцессе Доротее, которая, получив французское образование при дворе своего дяди Фридриха II, тем не менее не усвоила себе легкомысленных правил французской морали и представляла собой образец сентиментальной немецкой женщины того времени, проникнутой уважением к семейным обязанностям и находившей свое счастье в кругу семьи и жизни на лоне природы. Эти свои начала она сумела внушить и своей дочери, которая еще в десять лет, как это видно из ее детских писем, отличалась добросердечием, любовью к труду и порядку и уже вела отчасти домашнее хозяйство. Таким же характером отличалось и дальнейшее воспитание молодой принцессы во время жизни ее в графстве Монбельяре (Виртембергском владении во французских пределах), куда переселились ее родители в 1769 году.

Принц Фридрих-Евгений получил управление Монбельяром от своего брата, владетельного герцога Виртембергского на правах наместника и пользуясь доходами с графства, имел уже большую возможность удовлетворять нуждам своей многочисленной семьи, состоявшей из 9 сыновей и 3 дочерей, из которых принцесса София-Доротея была старшей. Главным местопребыванием принца и его супруги был не сам городок Монбельяр, а лежавший возле него загородный замок Этюп, окруженный парком и садами.

В Этюпе, среди родной семьи, под влиянием роскошной природы и кроткой любящей матери, сложился сентиментальный характер молодой принцессы. Здесь же было закончено и ее образование. Наряду с занятием науками, составлявшими круг модного образования того времени, она со страстью предавалась занятием хозяйством и искусствами, в особенности музыкой и рисованием. Большим счастьем для принцессы было то обстоятельство, что, воспитываясь в Этюпском уединении, она осталась чужда пышной, развращенной жизни германских княжеских дворов XVIII века, а напротив, получила нравственные задатки, прямо ей противоречивые. Вдали от шума придворной жизни принцесса глубоко привязалась к свой семье и подругам своего детства: Генриетте Вальднер (по мужу баронессе Оберкирх) и Юлиане Шиллинг, вышедшей впоследствии замуж за русского офицера Бенкендорфа.


Нравственные качества принцессы Софии-Доротеи, а также ее выдающаяся красота и здоровье привлекли на нее внимание императрицы Екатерины II, которая в 1776 году после смерти первой супруги Павла Петровича (в будущем Император Павел I), великой княгини Наталии Алексеевны, избрала принцессу в супруги своему овдовевшему сыну. Этому выбору Екатерины II чрезвычайно обрадовалась не только Монбельярская семья, но и Фридрих II, надеявшийся брачным союзом своей родственницы с наследником русского престола прикрепить в политическом отношении Россию к прусской колеснице. Для свидания с невестой Екатерина II послала Павла Петровича в Берлин. Здесь молодые люди в первый раз увидели и полюбили друг друга. Но их пребывание в Берлине в важнейший момент их жизни имело и свою неблагоприятную сторону: воспитанный графом Никитой Паниным в сочувствии ко всему прусскому, Павел Петрович окончательно поддался в Берлине влиянию Фридриха II, а принцесса София-Доротея в Фридрихе II всю жизнь видела виновника своего возвышения, смотря в то же время на Пруссию, как на свою родину.

Осенью 1776 года, по прибыли принцессы в Петербург, над ней по православному обряду было совершено миропомазание, причем наречена она была великой княжной Марией Федоровной, а вслед затем было совершено и ее бракосочетание с цесаревичем Павлом Петровичем. Положение молодой великой княгини среди пышного двора, при ее нравственных задатках, было довольно затруднительное, тем более что отношения Павла Петровича к Екатерине II были неискренние и натянутые. Следуя внушениям графа Н. И. Панина, цесаревич не одобрял внешней и внутренней политики матери и, будучи сам религиозным, высоконравственным человеком, не скрывал своего отвращения к той свободе мнений и нравов, которая царила в высшем петербургском обществе и при дворе. При таких обстоятельствах Мария Федоровне предстояла нелегкая задача заслужить благоволение своей державной свекрови, сохранив за собою любовь мужа, и в то же время соблюсти чистоту и непорочность души среди соблазнов жизни при одном из блистательнейших дворов Европы. 

Здравый ум, христианская кротость и терпение Марии Федоровны помогли ей разобраться в ее новом положении, но тем не менее в течение всей жизни Екатерины II – Мария Федоровна испытывала всю тягость своего зависимого положения и даже в своей семейной жизни выносила удар за ударом. Когда у великокняжеской четы родились последовательно два сына: Александр и Константин, Екатерина объявила их собственностью государства и, не доверяя Павлу Петровичу, сама взяла на себя заботу об их воспитании. Как ни был справедлив, в сущности, этот поступок Екатерины II, он горько отозвался на сердце родителей. Мария Федоровна, при ее склонности к семейной жизни, была лишена даже того утешения, которое могла иметь последняя из подданных. Даже воспитание дочерей: Александры, Марии, Елены и Екатерины, Мария Федоровна должна была разделять с избранными самой императрицей воспитательницами. Для великой княгини было большим облегчением, что их главной воспитательницей назначена была госпожа Ливен, сумевшая приобрести ее уважение и дружбу.Не меньше забот Марии Федоровне доставляли дела и ее Монбельярской семьи. Ее старшие братья, воспитанные под влиянием прусской солдатчины, были люди грубые, своенравные, и на свою русскую сестру смотрели как на средство к своему возвышению и обогащению. Тщетно Мария Федоровна помогала им, не смотря на скудость своих средств, денежными ссудами, тщетно она употребляла все свое влияние на Екатерину и на берлинский двор, чтобы доставить братьям возможно почетное положение. Принц Фридрих, благодаря своим дурным поступкам, был изгнан из прусской и русской службы и разошелся со своей женой. Принц Людвиг, бывший на прусской службе, также вызывал жалобы своим поведением и также вынудил свою жену оставить его навсегда.

Из младших братьев Марии Федоровны возбуждал к себе симпатию один лишь принц Карл, принимавший участие во второй турецкой войне в рядах русской армии, но он умерь на театре военных действий от злокачественной лихорадки. Правда, сестры Марии Федоровны своими качествами вполне заслуживали то положение, которое они успели занять, благодаря высокому сану и участию своей русской сестры: Фредерика вышла замуж за герцога Ольденбургского. а Елизавета – за будущего наследника австрийского престола, эрцгерцога Франца. Обе сестры умерли. У Фредерики осталось два сына: принцы Августа и Георг Ольденбургский, которые впоследствии, благодаря покровительству Марии Федоровны, нашли себе приют в России.

Отрадными событиями для великой княгини было ее путешествие вместе с супругом заграницу в 1781–1782 годах и создание села Павловского на подобие ее дорогого Этюпа. Но заграничное путешествие, обогатившее Марию Федоровну новыми впечатлениями и новыми знаниями, а также доставившее ей удовольствие свидания с родителями, связано было с прискорбной для нее переменой русской политики. Убедившись в двуличии Фридриха II, Екатерина предпочла внять просьбам Иосифа II, и заключила союз с Австрией, залогом которого и был брак принцессы Елизаветы Монбельярской с эрцгерцогом Францом. Всегда привязанная к Пруссии, Мария Федоровна со скорбью видела унижение своего великого дяди и втайне продолжала, вместе с Павлом Петровичем, оказывать ему знаки преданности и сочувствия.

Чувства великокняжеской четы к Пруссии остались неизменными и после смерти Фридриха II в 1786 году. Вместе с тем отношение к Екатерине сделались еще более натянутыми, в особенности со стороны великого князя, поэтому стремившегося жить вдали от двора в загородных имениях: Павловске и Гатчине.

Павловск, названный так в честь Павла Петровича, был собственностью Марии Федоровны и был подарен ей Екатериной в 1777 году, по случаю рождения великой княгини Александра Павловича. Мария Федоровна, которую вся роскошь северной столицы не могла заставить забыть об Этюпе, воспользовалась подарком, чтобы воскресить в нем воспоминание о далекой родине: дворец Павловска, сады, парк, садовые сооружения сентиментального характера – Храм дружбы, Памятник родителям, Хижины угольщика и пустынника и т. д. — все напоминало собой Этюп.

Хозяйственная деятельность и доброта Марии Федоровны выразились и в ее заботах о жителях Павловска. Были приняты меры к упрочению их благосостояния и удовлетворению их нужд, выстроены церковь, больница, устроена школа. Кроме того, великая княгиня вникала в малейшие подробности быта жителей Павловска, многих она знала поименно и в необходимых случаях приходила к ним на помощь. Строгая расчетливость и экономия в издержках были отличительными качествами Марии Федоровны в ее управлении Павловском и обусловливались ее воспитанием и теми сравнительно ограниченными суммами, которые Екатерина II отпускала великокняжеской чете на ее расходы. Все эти качества Марии Федоровны покидали ее, когда дело шло о помощи бедным и несчастным.

Вместе с тем Мария Федоровна практически знакомилась с хозяйством и будничной жизнью простого класса людей и вырабатывала в себе способность узнавать людей и уменье ими пользоваться, действуя на них путем примера и убеждения. В этом отношении она мало походила на своего супруга, который, также стремясь к возвышенным, благородным целям, питал глубокое убеждение в необходимости употреблять для их осуществления по преимуществу систему принуждений и наказаний. Этому взгляду великого князя соответствовали его военные занятая, которым он с увлечением предавался в Гатчине. От того Гатчина, подаренная ему Екатериной в 1788 году, приняла вид маленького военного лагеря, напоминавшего собой германские городки того времени с их типичной военной физиономией. Гатчинские войска устроены были по образцу прусских, и офицерами в них были сначала по преимуществу немцы.

В Гатчине и Павловске проводила великокняжеская чета все лето и большую часть осени. В то время, как Павел Петрович предавался обучение войск и составлению проектов по управлению государством, Мария Федоровна занималась рисованием, резьбой па дереву и камнях и другими искусствами, и достигла в них значительных успехов, памятниками которых остаются ее произведения, разбросанные по разным дворцам и храмам. Обычные развлечения при великокняжеском дворе составляли прогулки по паркам и спектакли, проводимые из придворных любителей.

Полагая все свое счастье к себе в любви мужа, Мария Федоровна с горестью видела, что его характер, прежде столь милый и веселый, стал степенно изменяться к худшему: цесаревич делался все более и более сумрачен и раздражителен.

Этой перемене характера Павла Петровича, кроме его натянутых отношений к матери, содействовало его бездеятельное участие во время шведской кампании в 1788 году, когда он был свидетелем бездарности генералов и печального положения войск, а также затем в 1789 году надвинувшаяся гроза французской революции. При этих обстоятельствах кроткая, чувствительная Мария Федоровна оказалась неспособной владеть умом и темпераментом своего пылкого супруга, и на ее долю выпало не мало тяжелых минуть.

Между тем, в конце своего царствования, императрица Екатерина II много была озабочена семейными событиями: браком великого князя Александра Павловича на принцессе Елизавете Баденской, великого князя Константина— на принцессе Анне Кобургской, рождением шестой дочери великой княжны Марии Федоровны у Анны (пятая, Ольга, умерла в младенчестве) и третьего внука великого князя Николая Павловича, а также проектом брака великой княжны Александры Павловны с юным шведским королем Густавом IV. Неудача этого проекта стала оскорбительной для достоинства императрицы Екатерины, которое потрясла ее здоровье и без того сильно расстроенное.

6 ноября 1796 года Екатерина II внезапно скончалась. Павел Петрович стал императором, и вся Россия присягнула законному наследнику великой императрицы.

По вступлении на престол, Павел Петрович, желая предоставить своей супруге возможность трудиться на общественную пользу, поручил ей управление сначала Смольным институтом, а затем и Воспитательным домом с подведомственными ему учреждениями. Оба эти учреждения после смерти Бецкого пришли в совершенный упадок. В особенно печальном положении находился Воспитательный дом.

25 мая 1797 года Марией Федоровной была назначена специальная комиссия для ревизии доходов и расходов воспитательных домов, которой были выявлены значительные злоупотребления по управлению этими заведениями, а также растраты принадлежавших им сумм. Ссудные и сохранные казны, из прибылей которых составлялся главный доход воспитательных домов, вели свои операции в прямой себе убыток, по вине завидовавших ими лиц. Хуже всего было то, что процент смертности несчастно рожденных детей достигал в воспитательных домах иногда до 89%. Мария Федоровна приходила в ужас читая эти цифры и решилась не щадить средств, чтобы достигнуть лучших результатов. 

Деятельность императрицы в этом отношении была беспримерной. Учредив в 1797 году опекунские советы из почетных лиц и вверив им ближайший надзор за управлением богоугодных заведений, Мария Федоровна с ревностью следила за самыми мелочными подробностями жизни этих заведений. Когда в 1798 году опекунский совет обратился к ней с просьбой о дозволении ему разрешать некоторые дела, не утруждая ее частными докладами, Мария Федоровна дала следующую резолюцию: «cиe не может быть поводом к новым установлениям, ибо для меня нет беспокойства, когда дело идет о благосостоянии воспитательных домов».

Эти слова выражали особое действительное отношение императрицы к предпринятому ей делу. Не довольствуясь письменными донесениями, она в любое время приезжала в подведомственные ей заведения и лично показывала пример истинно материнской заботливости о несчастных. Фредерик Лагарп привел в восторг парижских революционеров, рассказав один из многих подобных случаев. Однажды в петербургский воспитательный дом было принесено подкинутое ночью дитя, грязное до отвратительности, и приставники смотрели на него со зловещим для малютки презрением. Заметив это, Мария Федоровна, бывшая в это время в доме, потребовала теплой воды, обмыла его, обчистила, завернула в теплое белье и отдала окружающим, ласково промолвив: «вот как надо за это браться».

Близко знакомая, таким образом, с положением дела, Мария Федоровна имела полную возможность изыскивать и применять разумные меры к его улучшению. Для петербургского воспитательного дома, страдавшего от тесноты помещений, были куплены обширные дома графов Разумовского и Бобринского и при них был открыт, на собственный счет государыни, родильный госпиталь и повивальный институт. Были начертаны особые правила в руководство опекунскому совету о мерах к увеличению числа кормилиц и к сохранению жизни воспитанников, отправляемых на воспитание в деревни.

В то же время было обращено особое внимание на обеспечение доходов воспитательного дома. Изменив администрацию ссудной и сохранной казны, Мария Федоровна издала новые правила для руководства их операциями, увеличила их оборотный капитал внесением сумм, принадлежавшие ее детям, облегчила положение заемщиков, и уже в 1799 году имела возможность ссудить государственное казначейство миллионом рублей для довершения Вытегорского канала, начатая еще Петром Великим для соединения Балтийского бассейна с Каспийским, и названная в честь Марии Федоровны Мариинским. Так как прибыли сохранной и ссудной казны должны были употребляться на благотворительные цели, то для образования собственного капитала Воспитательного дома высочайше доведено было отчислять из них ежегодно по 400 000 рублей в течение 25 лет. В то же время, не считая пожертвований Марии Федоровны на отдельные предметы по Воспитательному дому, она отпускала для него по 9 000 рублей ежегодно из своей собственной казны.

Заботясь таким образом об увеличении средств к сохранению жизни несчастно рожденных детей, Мария Федоровна стремилась обеспечить и их будущее, открывая при воспитательных домах школы, где воспитанники в возрасте, могли получить элементарное образование и изучать ремесла. Чтобы дать им возможность довершить затем техническое образование, императрица Мария в 1799 году приобрела в собственность Воспитательного дома и с большими издержками из собственной казны поддерживала известную Александровскую мануфактуру, где воспитанники знакомились со всеми усовершенствованиями по хлопчатобумажному прядильному делу. Воспитанники, показавшие выдающееся успехи в науках, для дальнейшего образования отправлялись в университеты и медицинские учреждения.

Не меньшим вниманием Марии Федоровны пользовалось Воспитательное общество благородных девиц с его мещанским отделением, впоследствии Александровским училищем. Государыня сначала восстановила порядок хозяйственной части, пополнив сделанные должностными лицами растраты из собственных средств. Кроме того, она испросила особые суммы у Павла Петровича на уплату долгов заведения и увеличение его содержания. На сверхштатные расходы по Смольному институту она назначила по 15 000 рублей ежегодно из своей шкатулки. Эти деньги вместе с прочими пожертвованиями Марии Федоровны и ее дочерей, в течение 30 лет, несмотря на постоянные расходы, образовали, так называемый, кассетный капитал Смольного монастыря в 1 289 315 рублей.

По наблюдению за хозяйственною частью в институте Марии Федоровне помогали великие княжны, которым она поручила надзор: одной за спальными принадлежностями девиц, другой за классными и учебными пособиями и т. д. Перемены по учебной части были также весьма значительны. Находя вредным раннее отчуждение девиц от родной семьи, Мария Федоровна предписала принимать в институт девиц не ранее 8 и 9-летнего возраста. Преподаванию и воспитанию девиц был придан характер менее аристократический и более приспособленный к семейным потребностями. В мещанском отделении комплект воспитанниц был увеличен.

Императрица хорошо понимала необходимость религиозно-нравственного образования для русской женщины и желала сделать его более доступным. Одного Смольного института для достижения этой цели, очевидно, было недостаточно, и Мария Федоровна не остановилась перед издержками, чтобы открыть новые учебно-воспитательные заведения для девиц. Уже в 1797–1798 годах она открыла в Петербурге Мариинский институт на собственный счет для сирот мещанского звания и училище ордена св. Екатерины, на исходатайствованные ей суммы из государственного казначейства для девиц обер-офицерского звания.

Из мужских заведений в ведении Марии Федоровны находилось Коммерческое училище, основанное при московском воспитательном доме Демидовым. По желанию государыни это училище также было преобразовано и переведено в Петербурга, где в нем чувствовалась большая потребность, чем в Москве.

С каким вниманием относилась императрица ко всем ей задуманным преобразованиям и улучшениям по воспитательным домам и учебным заведениям, видно из того, что почти все записки по этим предметам написаны были ей собственноручно, уделяя собой все подробности учебной и хозяйственной жизни заведений.

Обширная деятельность Марии Федоровны по управлению благотворительными и учебными заведениями в царствование Павла Петровича тем более изумительна, что причудливый, порывистый характер ее супруга был в это время причиной ее тяжелых огорчений. Вообще сторонясь политики, если только она не касалась дел ее семьи, Мария Федоровна, лучше чем кто-либо зная своего супруга, считала своей обязанностью кротостью и терпением смягчать его горячий нрав, склонный к весьма суровым мерам, и предупреждать плохие последствия его необыкновенной раздражительности.

Для достижения этой цели она охотно приблизила к себе жившую в Смольном Нелидову и, при ее содействии успела добиться того, что первые два года своего царствования, Павел Петрович в своем рыцарском служении высшей правде и в стремлении к намеченным идеалами, порядка и справедливости в государственном управлении, действовал обдуманно и с некоторой осторожностью. Но явились люди, которые, воспользовавшись слабыми сторонами Павла Петровича, разожгли в нем подозрительность, и Павел отдался в руки своим льстивым слугам, которые, по своей ограниченности или эгоизму, думали не столько об императоре и империи, сколько о своих собственных выгодах.

В 1798 году Мария Федоровна подарила Павлу четвертого сына Михаила. Но уже в этом году Мария Федоровна потеряла влияние на своего супруга, а Нелидова была удалена от двора. Никем уже не сдерживаемый характер Павла Петровича резко проявлялся при каждом удобном случае. Поддаваясь неосновательным наветам, Павел Петрович наравне с виновными карал и невинных, за мелкие проступки или ошибки подвергал самых почетных людей тяжелым наказаниям. Упуская из виду существенное, Павел Петрович думал уловить его проявление в мелочах. Несчастный, великодушный государь, стремившийся к водворению правды на всем пространстве громадной империи, не мог узнать ее даже в среде приближенных и, жестоко преследуя самых честных и даровитых людей за ничтожное, иногда невольное, уклонение от установленных им форм, окружил себя слугами, которые обманывали его на каждом шагу.

В последние годы его царствования действия Павла Петровича носили уже отпечаток болезненного состояния духа. Он удалил от себя всех преданных ему людей, а заступившие на их места дрожали за свое будущее при непостоянном причудливом монархе и старались заранее приобрести доверие его молодого, неопытного наследника. Мария Федоровна должна была глубоко страдать, видя ослепление горячо-любимого супруга.

В ночь на 12 марта 1801 года Император Павел I внезапно скончался. Императрица Марья не хотела оставить Михайловский замок, где находился прах почившего императора, и переехала в Зимний дворец лишь по настоятельному приглашение императора Александра Павловича и его супруги Елисаветы Алексеевны. Весной она отправилась в Павловск, чтобы там, в тишине и уединении, оплакивать память любимого супруга и в то же время одного из благороднейших, но самых несчастных государей. Скорбь Марии Федоровны усилилась вестью о смерти великой княгини Александры Павловны. Все, что выразила кроткая государыня относительно людей, злоупотреблявших доверием ее супруга, заключалось в том, что она потребовала удаления их из Петербурга навсегда.

В течение 25-летнего царствования сына Мария Федоровна императора Александра I, будучи вдовствующей императрицей, продолжала занимать при дворе первенствующее положение, на которое супруга Александра I, императрица Елизавета Алексеевна, по своей скромности, не изъявляла притязаний. Будучи средоточием двора, императрица Мария Федоровна имела влияние на государственные дела и в то же время посвятила себя воспитанию младших своих сыновей: Николая и Михаила, вверенных ближайшему руководству генерала Ламсдорфа, но главным образом она отдалась заботам по управлению дорогими ее сердцу благотворительными и воспитательными учреждениями. Без сомнения Мария Федоровна менее всего могла равнодушно относиться к бурному потоку событий, последовавших за французской революцией и ознаменовавших господство Наполеона в Европе. В Наполеоне она видела исчадие ненавистной ей революции и, покровительствуя французским эмигрантам, насколько могла противодействовала сближению России с наполеоновской Францией.

Оценивая события исключительно с нравственной, личной точки зрения, она была постоянным ходатаем перед Александром Павловичем за дорогую ей Пруссию, которую для блага Франции и не во вред России, Наполеон желал стереть с карты Европы, и решительно отказала в своем материнском согласии на брак Наполеона с какой-либо из своих дочерей. Между тем, этот брак мог бы, сблизив Россию с Францией, изменить судьбу Европы и раз и навсегда положить конец противодействие, которое германские державы всегда оказывали осуществлению национальных интересов России и Франции.

При всей гордости Марии Федоровны, она предпочла выдать свою дочь, честолюбивую Екатерину Павловну, за своего племянника, принца Георга Ольденбургского, назначенного в Тверь генерал-губернатором, чем видеть ее повелительницей всей западной Европы в качестве жены разведенного корсиканца, и отклонила сватовство Наполеона за Анну Павловну.

Дочери Марии Федоровны Александра, Елена и Мария, еще ранее вышли замуж за мелких германских князей: Александра – за эрцгерцога австрийского Тосифа, Елена – за наследного герцога Мекленбург-шверинского и Мария – за наследного герцога Саксен-веймарского. Но первые две умерли очень скоро после замужества, и одна лишь Мария Павловна (мать недавно умершей германской императрицы Августы) пережила свою родительницу.

Вражда Марии Федоровны к Наполеону ни мало не смягчалась тем обстоятельством, что он покровительствовал ее старшему брату Фридриху, занимавшему виртембергский престол, и возвел его в королевское достоинство. Преданность Фридриха Наполеону только вооружала Марию Федоровну против брата, и без того не пользовавшийся ее уважением, хотя к судьбе своих германских родных она всегда относилась с участием и содействовала поступлений некоторых из них на русскую службу.

От того и Отечественная война 1812 года и последовавшее за ней освобождение Пруссии и освобождение Германии от господства Наполеона, а затем его низвержение были высшим удовлетворением всех ее надежд и тайных желаний в области внешней политики. Торжество законности над действием разрушительных начал века, спасение немцев, соединялись со славой ее сына – миротворца Европы, и славой России, которая должна была гордиться честью стать освободительницей народов.

Празднуя эти великие и радостные события, Мария Федоровна в то же время праздновала бракосочетание своих дочерей, руки которых в свое время последовательно домогался Наполеон: Анны Павловны с принцем Оранским и Екатерины Павловны, после смерти принца Георга, вторично вышедшей замуж за наследника виртембергского престола Вильгельма. Екатерина Павловна прожила недолго и скончалась в 1818 году, через два года после вступления своего мужа на виртембергский престол.

Мария Федоровна сосредоточила свою любовь к рано умершей дочери на ее сыне от первого брака, принце Петре Георгиевиче Ольденбургском, родоначальнике русской линии Ольденбургского дома. Годом ранее был совершен брак великого князя Николая Павловича (будущий император Николай I) с дочерью прусского короля, нареченной в православии Александрой Федоровной. Благословенным плодом этого союза был Освободитель крепостного русского народа и Преобразователь всего внутреннего строя России – император Александр Николаевич (Александр II).

Политические воззрения Марии Федоровны не вполне благоприятно отражались на ходе внешних событий, потому что русская политика основывалась тогда не столько на сознании реальных интересов господствующего в России народа, сколько на чувствительных началах, и Россия, убаюкиваемая льстивыми речами Германии, в ущерб себе, играла не вполне благодарную роль европейского покровителя. Зато в полном блеске прекрасная душа государыни сказалась в области ее деятельности на благотворительном и образовательном поприщах, особенно в ее усилиях поставить дело спасения жизни и устроения судьбы несчастно рожденных на твердую почву.

Несмотря, однако, на все заботы императрицы, процента, смертности среди воспитанников Воспитательного дома всегда был очень высок. Большая половина приносимых в дом детей умирала на первом году жизни. Все время своего управления Воспитательным домом императрица боролась с этим злом, которое противники воспитательных домов не вполне правильно считают неизбежным условием самого их существования. Для этого принимались все меры с указания науки и опыта. Из них особенно важно было введение Марией Федоровной прививание предохранительной коровьей оспы в воспитательные дома, откуда лимфа распространилась по всей России. Огромные суммы тратились для устранение недостатка кормилиц.

Мария Федоровна работала над созданием благотворительных учреждений, приносивших осязательную пользу: Мариинских больниц для бедных в Москве и Петербурге, Гатчинского воспитательного дома, учи¬лища для глухонемых и другие. Заботясь об их обеспечении на будущее время, императрица жертвовала в их пользу большие капиталы. Так, для училища глухонемых она на вечное обращение внесла капитал в размере 256 000 рублей. Не меньше забот отдавала она распространению и женского образования в России. Помимо институтов, устроенных ей в Петербурге, она основала в Москве Екатерининский институт, и мещанское (Александровское) училище.

При ее содействии и покровительстве было начато учреждение провинциальных институтов в Казани и Харькове. Девичье отделение военно-сиротского дома в Петербурге она преобразовала в Павловский институт, для дочерей гвардейских солдата устроила два училища, как и для матросских дочерей – в Севастополе и Николаеве. Для воспитанников воспитательных домов она завела типографию, учредила особые классы музыки, с целью впоследствии учредить консерваторию, и, наконец, купила для них большие участки земли в Смоленской и Саратовской губерниях, с целью приучить их к сельскому хозяйству. По всем этим учреждениям она вступала в личную переписку с заведовавшим лицами. Эта переписка составляя в сложности не одну сотню томом, свидетельствует о необыкновенном внимании Марии Федоровны к самым мелким подробностям жизни заведений и теплом, искреннем отношении ко всем лицам, входившим к ним в соотношение.

В Петербурге Мария Федоровна почти ежедневно посещала заведения, знала лично всех учащихся и была встречаема ими как дорогая Maman, входившая во все их нужды и интересы. В то же время Мария Федоровна отзывалась на каждое честное доброе дело, нуждавшееся в ее поддержке. Десятки, а иногда и сотни тысяч ежегодно расходилось из ее казны на частную и общественную благотворительность. В особенности проявлялась ее доброта и щедрость годины народных бедствий: во время неурожаев, в отечественную войну, в петербургское наводнение 1824 года. Из сохранившихся балансов ее казны видно, что крупную часть своих доходов, простиравшихся до миллиона рублей, Мария Федоровна тратила на дела благотворительности.

Успев изучить русский язык, Мария Федоровна весьма интересовалась и ее современной русской литературой, сентиментально-романтическое направление которой соответствовало ее нравственным потребностям. Ее вниманием и гостеприимством в Павловске и Гатчине пользовались Карамзин, Гнедич, Крылов, Сергей Глинка, не говоря уже о Жуковском, который состоял чтецом при Марии Федоровне и затем был наставником великой княгини Александры Федоровны.

Последние годы жизни Мария Федоровны были омрачены тяжелыми для нее событиями: смерть императора Александра в Таганроге, декабрьские события, смерть императрицы Елизаветы Алексеевны, наконец тревоги, вызванная Турецкой войною, начатой Николаем Павловичем вопреки желанию Марии Федоровны, скорбевшей о потоках проливаемой на войне крови – нанесли окончательный удар ее крепкому здоровью и ускорили ее кончину. За несколько дней до смерти она была поглощена заботами по устройству переданных в ее ведение учреждены приказа общественного призрения, находившихся в жалком состоянии.

Мария Федоровна скончалась 24 октября 1828 года на 69 году жизни, приняв напутствие религии и окруженная всем своим семейством. Ее завещание, полное материнской заботы об участи заведений, состоявших под ее покровительством, является посмертным памятником высокой души добродетельной императрицы.

Все учреждения императрицы Марии по повелении императора Николая I, образовали особое ведомство, продолжающие действовать под непосредственным покровительством Их Величества, свою образовательную и благотворительную деятельность, постепенно разрастающуюся.

В 1889 году с Высочайшего соизволения, по всей России была открыта подписка на памятник императрице Марии Федоровне, который предположено поставить в Петербурге.

Литература: "Русские деятели в портретах" изданных редакцией исторического журнала "Русская старина". Собрание 5. С.-Петербург. 1891 г.