Императрица Екатерина I

Жизнь императрицы Екатерины I представляет собой явление, в полном смысле слова исключительное, которому подобного мы не встречаем более на страницах русской истории. Рожденная в бедной, безвестной крестьянской семье и возвышенная судьбою на недосягаемую, поистине сказочную для нее высоту, Екатерина с редким умом и искусством, особенно удивительным в женщине, не получившей никакого образования, сумела понять и изучить характер своего царственного супруга, и не только сохранила его привязанность на многие годы, но, более того, сделалась ему необходимой, была постоянной, неразлучной его спутницей во всех его трудах и развлечениях, наконец сделалась его женою, коронованною им на царство, а по смерти Петра Великого явила изумленному русскому народу небывалый дотоле пример женщины, воссевшей на русский престол.

В течение многих лет биографы государыни задавались вопросами - из какой-же семьи происходила Екатерина I. где и когда она родилась?
По словам одних, Екатерина была рождена вне брака от эстонской крестьянки и отставного шведского подполковника фон-Розена, в деревне Ринген Дерптского округа, принадлежавшей этому помещику. По другому рассказу, признающему ее родиной ту же деревню Ринген, отцом ее был не Розен, а его сосед барон Альбедиль, и она сама была, будто-бы, впоследствии замужем за подполковником Тизенгаузеном и овдовела. По третьей версии того же рассказа, Екатерина также признается уроженкой Рингена, но отцом ее считается уже не помещик и не барон, а простой могильщик (мнение Вольтера).

Существуете еще мнение, что она была дочерью помещика Альвендаля и его крепостной женщины. Кроме того, имеется предание о шведском происхождении Екатерины I, по которому она считается дочерью шведского квартирмейстера Иоанна Рейнгольдсона Рабе и его жены Елисаветы, рожденной Мориц, на которой он женился в Лифляндии, стоя там в гарнизон в 1670 году. Поэтому преданию, Екатерина родилась в 1682 году, в Вестготландии, шведской провинции, где жили ее родители, и получила при крещении имя Марты. По смерти отца она была перевезена матерью в Лифляндию, и, оставшись круглою сиротою, взята на воспитание пастором Глюком, в доме которого сделалась невестой, а по словам других – женой шведского драгуна.

В 1857 году, в одном немецком журнале высказано предположение будто Екатерина I была дочерью рижского бюргера Петра Бадендика, который был женат два раза и имел от первого брака пятерых, а от второго – четверых детей.

Наконец, в ряду стольких разноречивых и фактически ни на чем не основанных преданий, из которых большая часть клонится к тому, чтобы прямым или косвенным путем вывести происхождение Екатерины из дворянского рода, существует с некоторыми вариантами еще один рассказ, признанный историками наиболее достоверным. Справедливость этого рассказа подтверждается к тому же некоторыми историческими фактами и документами.


По словам этого предания – Екатерина, названная во младенчестве Мартой, родилась в католической семье и была дочерью крестьянина литвина Самуила Скавронского, жившего близ лифляндской границы, в деревне Догабен, которая принадлежала шляхтичу Лаурницкому. Этот крестьянин бежал с семейством в Ливонию, где поступил в услужение к одному пастору. Во время чумы, свирепствовавшей в этой местности в конце 1780-х годов, родители Марты и пастор, у которого они жили, сделались жертвой эпидемии, а осиротевшая трехлетняя девочка была взята на воспитание супер-интендентом Мариенбургского округа, пастором Глюком. В его доме девочка росла и воспиталась в лютеранской вере.

По другому варианту этого рассказа, отец Марты скончался в деревеньке Догабен, где родились все его дети: сыновья Карл и Федор и дочери Марта, Христина и Анна, а семейство его, уже после смерти Самуила, переселилось на жительство в Лифляндию, в деревню Ленневайден, рижского округа, на речке Румб. Вдова Самуила Скавронского, не имея средств содержать семью, отдала старшую дочь Марту в услужение к пастору Дауту, в Роопский приход, того-же рижского округа. У этого пастора девочка прожила недолго и от него перешла в услужение к пастору Глюку, в небольшой городок Венденского округа Мариенбург.

Этого рассказ подтверждается тем обстоятельством, что когда по повелению Петра Великого в 1715 году разыскивались родственники Екатерины I, Петром Бестужевым были наведены обстоятельные справки и в Литве действительно таковые оказались. Это были литовские крестьяне, «по словам одних – не имевшие фамильного прозвища, но по другим – прозывавшиеся Сковорощенками, Сковороцкими или Скавронскими».

В результате всех рассказов и предположений отказывается несомненным тот факт, что Екатерина I провела свою молодость в Лифляндии и на тринадцатом году жизни находилась уже в доме пастора Глюка.

Днем ее рождения считается 5 (15) апреля 1684 год. Живя у пастора в качестве служанки, Марта «своей скромностью, услужливостью и вкрадчивостью» приобрела расположение всей семьи, росла вместе с дочерями пастора, приучаясь к хозяйству и к домашним рукоделиям. По достижению семнадцатилетнего возраста девушка поражала всех редкой красотой и статностью, и слыла в городе не иначе, как «Schones Medchen von Marienburg» (прекрасная девушка Мриенбурга).

Пастор Глюк, заметив увлечение красивой служанкой со стороны своего сына, поспешил выдать ее замуж за драгуна шведского отряда, занимавшего Мариенбург, Иоганна, которому на другой же день после свадьбы пришлось выступить со своим полком в поход. Между тем, в 1702 году к Мариенбургу подступили русские войска под начальством фельдмаршала Шереметева. Жители этого города, и в том числе пастор Глюк с семейством, были объявлены военнопленными, пастор получил дозволение отправиться с домочадцами на житье в Москву, а красавица Марта, как военная добыча, осталась в доме главнокомандующего, но пробыла у Шереметева не более полугода, когда ее увидел царский фаворит Александр Данилович Меншиков и уговорил фельдмаршала уступить ему свою пленницу.

В доме Меншикова Марта была окружена полным довольством. Князь так привязался к ней, что вскоре она приобрела над ним большое влияние. Марта жила затворницей. Меншиков не показывал ее никому из бывавших у него вельмож и даже никогда не упоминал о ней. Однажды, во время пира, князь Александр Данилович проговорился о Марте царю. Петр пожелал ее видеть, и, будучи поражен ее красотой, во второе же посещение увез ее с собой.

Судя по дошедшим до нашего времени портретам, мариенбургская пленница была действительно очень хороша собой: «высокого роста, прекрасно сложенная, сильная, с пышной грудью, широкими, изящно округленными плечами, с пол¬ными розовыми щеками, алыми губами, смуглолицая, с выразительными темными глазами и такого же цвета шелковистыми волосами, с приятной, приветливой улыбкой, наследственно перешедшей к царевне Елисавете Петровне», она очаровывала всех своей наружностью с первого взгляда.

Отправленная царем в Москву, Марта жила там сначала под именем Василевской (фамилией ее родной тетки по матери), а затем Михайловой – фамилией, которой назывался сам Петр. С удивительным тактом и ловкостью освоилась Марта со своим новым положением, и поставила себе единственную задачу жизни упрочиться в той высокой роли, в которую поставила ее судьба. С этой целью она постаралась изучить до тонкости характер Петра Великого, сумела угодить ему безусловной покорностью, веселым нравом. угодливостью и постоянным искренним участием ко всех его начинаниях.

Через два года лютеранка Марта переменила религию, приняв православие, и получила имя Екатерины и отчество Алексеевны, в честь своего восприемника, царевича Алексея Петровича, и официальный титул «государыни». Все чаще и чаще стал наезжать царь Петр в дом «государыни Екатерины Алексеевны», стал привозить к ней своих министров и сановников. Полюбил обсуждать при ней государственные дела, с удовольствием выслушивая ее замечания, в которых она обнаруживала «здравый ум и верное суждение».

Таким образом, в глазах приближенных, уже в 1705 году Екатерина является лицом близким к царю. 28 декабря Петр был обрадован рождением дочери, которую назвали в честь матери Екатериной. В начале 1708 года у них родилась вторая дочь Анна, а 18 декабря 1709 году – третья дочь Елисавета. Появление детей еще более упрочило связь Екатерины с царем. В 1710 году ей было дано звание фрейлины, а в следующем 1711 году, перед отправлением в турецкий поход, царь решил обвенчаться с ней при немногих свидетелях.

Не побоялась Екатерина Алексеевна разделить со своим супругом труды и опасности боевой жизни: она сопровождала императора в поход и с изумительной твердостью и присутствием духа поддерживала его во все трудные минуты этого похода. Когда русская армия на берегах Прута оказалась в безвыходном положении, окруженная полчищами визиря, то Екатерина не задумалась собрать все бывшие у нее и у ее приближенных драгоценности и подкупить ими турецкого военачальника, для того чтобы он выпустил русское войско из засады. Этот поступок, спасший самолюбие царя и помогший ему выйти с честью из затруднительного положения, был большой заслугой Екатерины перед царем и создал ей популярность среди войска и в народе, «окружив ее ореолом спасительницы отечества». Теперь царь уже счел возможным признать ее своей супругой всенародно. По возвращении из похода, была официально совершена вторичная церемония бракосочетания его с Екатериной. Причем по старинному русскому обычаю были «привенчаны» царевны Анна и Елисавета: перед аналоем стоит царь рядом с Екатериной, а по бокам их две маленькие царевны.

В память Прутского мира царем был учрежден «Орден освобождения» или «Орден Св. Екатерины», орденские знаки которого были им торжественно возложены на свою супругу в день ее именин 24 ноября 1714 года.

Сделавшись законной супругой Петра п царицей, Екатерина более не разлучалась со своим мужем, сопровождала его в поездку заграницу, сопутствовала ему в Астрахань. Во время персидского похода она с твердостью переносила томи¬тельную жару и все неудобства, сопряженные с постоянными передвижениями, лишь бы не расставаться с супругом, на которого она благодаря своему мягкому и незлобивому характеру имела самое благотворное влияние. Зачастую она ласковым словом смягчала порывы его гнева и являлась перед ним заступницей за людей, навлекших на себя его недовольство. Екатерина образовала себе пышный двор, в котором преобладали немецкие обычаи и который поражал иностранцев, посещавших его». Но блеск и пышность не ослепили ее, она не изменилась под влиянием новой жизни, не зазналась, никогда не забывала своего скромного происхождения и не стыдилась его. Своим детям она дала приличное их званию европейское образование, но сама не хотела учиться ни читать, ни писать, говоря, что главная ее забота «выучиться делать все угодное Петру и этого с нее достаточно».

Петр Великий привязывался к своей супруге с каждым годом все более и более. Наконец, на случай своей кончины он пожелал обеспечить ее будущее. С этой целью 5 февраля 1722 года был обнародован устав о престолонаследии, в силу которого царь мог назначить своим наследником кого он заблагорассудит. Затем, чтобы иметь возможность завещать ей престол, Петр решил короновать ее императрицей. 15 ноября 1723 года появился манифест, возвещавший, что император Петр, «следуя примеру императоров Василия, Юстиниана и Гераклия», намерен венчать свою супругу на царство.

Однако, приготовление к торжеству затянулись, и коронация совершилась только 7 мая 1724 года. К этому торжественному дню был учрежден отряд Лейб-гвардии императрицы, давний начало Кавалергардскому полку. Он состоял из 60 всадников, исключительно офицеров, под командой генерал-прокурора Ягужинского. Одновременно с этим был назначен штат императрицы из 60 придворных дам. Корона, сделанная для нее к этому дню русским мастером поражала изяществом. Она вся была украшена драгоценными каменьями и крупными жемчужинами, весила 4,5 фунта и стоила 1,5 миллиона рублей. Кроме того, в короне красовался невероятной величины рубин, над которым находился небольшой ажурный крест из бриллиантов.

Коронационный костюм императрицы был не менее великолепен: «она была в пышной робе из пурпуровой штофной материи с богатейшим золотым шитьем; сверх платья на ней была накинута подбитая горностаем мания из парчи, с вышитыми по ней двуглавыми орлами и коронами; один аграф, которым застегивалась эта мания спереди, стоил около 100 000 рублей». «Во время коронации архиепископ Новгородский подал Екатерине державу, скипетр же все время держал сам Петр. Когда царь надел на голову коленопреклоненной супруги императорскую корону, то по лицу ее покатились слезы, и она хотела с благодарностью обнять колени государя, но он не допустил ее до этого».

Вскоре после этого пышного и радостного для императора торжества, его жизнь омрачилась неожиданным горестным событием: несколько месяцев спустя после коронации по доносу обнаружилась близость к Екатерине камергера Виллима Монса, человека пустого, ветренного и недалекого по уму, но весьма красивого и любезного в обращении с которым императрица познакомилась еще в 1716 году, отличив его своей особой благосклонностью. Это открытие чрезвычайно потрясло царя и, по свидетельству академика К. И. Арсеньева, он в страшном гневе разорвал акт, которым назначал Екатерину наследницей престола. Над ее канцелярией была назначена ревизия, ее доходы прекратились. Дело камергера Монса, казненного 16 ноября 1724 года, как значилось в его приговоре «за преступления по должности, за взятки и плутовство, за вмешательство в дела, не принадлежавшие ему», поразило Петра в и потрясло его, без того уже надломленный, организм.

Петр I умер 28 января 1725 года.

По смерти Петра Великого, единственным представителем мужской династии был малолетний сын царевича Алексей Петрович, которого желала видеть на престоле значительная часть сановников. На стороне Екатерины были приближенные покойного царя, которые опасались, что с воцарением юного Петра Алексеевича они утратят свое значение, а может быть даже попадут в опалу. Во главе этих людей стоял Князь Александр Меншиков. Он позаботился привлечь на сторону императрицы гвардию. Опираясь на выраженное когда-то покойным Петром I желание видеть на престоле свою супругу и на присягу, принесенную ей всеми чинами при короновании, провозгласил ее императрицей. Сановники, собравшиеся в это время в Зимнем дворце для обсуждения вопроса о престолонаследии, должны были уступить силе. Таким образом все присягнули Екатерине как императрице. Все было сделано быстро и «Петербург был извещен о кончине Петра почти одновременно с известием о восшествии на престол его супруги».

Хотя Екатерина Алексеевна и сделалась самодержавной государыней, благодаря старанию преданных ей лиц, но она ни по образованно, ни по характеру, ни по своему уму не была в состоянии править государством. В действительности власть захватил в свои руки честолюбивый князь Меншиков и по справедливому замечание фельдмаршала Миниха, «все правление Екатерины было ни что иное, как безграничный произвол князя Александра Даниловича», но в сущности общее направление как внешней, так и внутренней политики, в кратковременное царствование этой государыни было как бы продолжением царствования Петра; так как у кормила правления стояли люди, воспитанные в его школе и продолжение, естественно, действовать в его духе, то государственный механизм продолжал двигаться по инерции, повинуясь толчку, сообщенному ему покойным государем.

Первый год царствования императрицы Екатерины Алексеевны ознаменовался разными милостями, уменьшением податей, прощением недоимок, помилованием преступников и возвращением из ссылки некоторых лиц в том числе, замешанных по делу Монса, его сестры с сыновьями, шута Балакирева и других. Затем было приступлено к выполнению тех предначертаний покойного государя, которые им остались невыполненными по случаю его смерти.

Для открытая прохода между Азией и Америкой была снаряжена камчатская экспедиция под начальством Беринга.

В декабре 1725 года основана академия наук, для чего из Парижа были приглашены ученые. На их содержание было определено 25 000 рублей ежегодно.

Учрежден орден Александра Невского.

Совершилось давно задуманное Петром бракосочетание царевны Анны Петровны с герцогом Голштинским.

Уже на второй год появилось нововведение: 10 февраля 1726 года был учрежден Верховный Тайный Совет, в котором должны были рассматриваться важнейшие дела под председательством самой императрицы. Для нее в апартаментах совета было поставлено особое кресло под балдахином, но она редко присутствовала на его совещаниях, которыми руководил от ее имени Князь А.Д. Меншиков.

Это новое учреждение совершенно уронило прежнее значение сената, который перестал даже именоваться правительствующим, и возбудило всеобщее неудовольствие, к которому присоединился ропот, вызванный постоянно возраставшим могуществом Меншикова, а это повлекло за собой, в свою очередь, шпионство, аресты, пытки и ссылки. Вообще состояние государства было печальное: крестьяне были обременены тяжелыми подушными податями, терпели угнетете от местных властей, государственная казна быта истощена петровскими войнами; необходимы были во всем преобразования.

Внешняя политика в царствование императрицы Екатерины I не ознаменовалась никакими выдающимися событиями, но при ней Россия не утратила того значения, какое она приобрела в Европе при Петре Великом. Юго-восточные пределы России были отодвинуты до западного прибрежья Каспийского моря блестящими победами, одержанными в этом крае генералом Матюшиным и Левашевым, и для укрепления за русскими этих приобретений договорами с Персией и Турцией был послан на Кавказ князь Василий Владимирович Долгорукий.

Предоставив бремя правления князю Меншикову, императрица проводила время в постоянных удовольствиях, в пирах и празднествах в кругу своих приближенных, из которых были камергер граф Рейнгольд Левенвольде и после него граф Сапега, женившийся на племяннице императрицы, Софьи Скавронской.

Подобный образ жизни не замедлил повлиять самым пагубным образом на здоровье Екатерины: «она часто стала жаловаться на болезненные припадки, изменилась в наружности, и тогда как в год кончины Петра Великого она была еще, не смотря на свои 38 лет, статной, здоровой женщиной, с приятными чертами лица, два года спустя никто не узнал бы в этой отяжелевшей пожилой женщине с багрово-красным лицом прежней очаровательной Марты».

В начале 1727 года усилились болезненные припадки, которыми страдала императрица.

В апреле Екатерина I слегла в постель и скончалась 5 мая 1727 года.

Во время болезни при ней неотлучно находился Александр Меншиков, написавший в эти дни, вместе с Остерманом и Головкиным, завещание императрицы, подписанное за нее цесаревной Елисаветой Петровной, которая постоянно подписывала за мать все бумаги. Согласно этому завещанию, преемником императрицы был назначен царевич Петр Алексеевич, а регентом до его совершеннолетия – князь Александр Данилович Меншиков.

В 1726 году появились при дворе родственники императрицы Екатерины I, ее братья Карл и Федор Скавронские, из которых первый 5 января 1727 года был пожалован графским титулом и получил богатые поместья. Впрочем, по крайнему своему невежеству, он не играл и не мог играть при дворе никакой роли. Он был родоначальником фамилии графов Скавронских, а от родственников Екатерины, по женской линии, произошли графы Тендряковы и Ефимовские.

Литература: "Русские деятели в портретах" изданных редакцией исторического журнала "Русская старина". Собрание 5. С.-Петербург. 1891 г.