Романов Михаил Федорович

Михаил Федорович Романов – родоначальник Династии Романовых, сын боярина Феодора Никитина Романова-Юрьева-Захарьина (Филарета) и Ксении Иоанновны, урожденной Шестовой. Правил русским престолом с 1613 по 1645 года.


Родился Михаил Романов 12 (22) июля 1596 года в царствование своего дяди Царя Феодора Иоанновича (сына Ивана Грозного).
Будущий Русский Царь рано познакомился с горем можно сказать, что он не знал ни веселого детства, ни беспечной юности. На шестом году жизни его разлучили с родителями и отправили с теткой, княгиней Марфой Никитичной Черкасской, на Белоозеро.

В марте 1602 года по повелению Бориса Годунова юный Михаил был возвращен своей матери. С тех пор и до своего избрания на царство Михаил делил все горести и все страдания, выпавшие на долю его матери – Марфы Иоанновны.

Между тем Божественный Промысл готовил высокое назначение юноше. Еще по низвержении Шуйского 17 июля 1610 года, многие бояре и народ, наученные бедствиями, неразлучными с избирательным правлением, хотели, по совету патриарха Гермогена, предложить корону сыну боярина Феодора Никитича, двоюродного брата Царя Феодора Иоанновича, как ближайшему его родственнику и единственному потомку, по женской линии древнего Царского Дома. Но, при тогдашнем отчаянном положении России, потрясенной смутными временами самозванцев, эта благая мысль не могла быть приведена в исполнение.

После Клушинской битвы, в которой гетман Станислав Жолкевский, рассеял 50-тысячную московскую рать, польская партия восторжествовала над всеми прочими. Жолкевский явился под Москвой, и 17 августа 1610 года, заключил с боярами договор, на основании которого Владислав, сын Сигисмунда, должен был вступить на Русский престол. В то же время митрополит Филарет под благовидным предлогом был удален из Москвы для того, чтобы своим присутствием, он не мог дать перевеса той стороне, которая желала иметь царем сына его Михаила, а тринадцатилетний Михаил Феодорович, вместе со своею матерью, был задержан в Москве, под предлогом скорого возвращения митрополита из посольства. По отъезде Жолкевского, мать и сын были отданы под особенный надзор Гонсевского, и, при восстании Русского Народа на освобождение отечества, содержались, как пленники, в Кремле, во все время осады столицы.

Изгнание поляков и избрание Царя Русского

18 октября 1612 года, когда бессмертные подвиги гражданина Минина и князя Пожарского спасли православную Русскую Землю от иноплеменников, Михаил Феодорович, освобожденный из мучительна го плена, уехал в костромскую отчину своей родительницы, в село Домнино, а Марфа Иоанновна удалилась в Ипатьевский Монастырь.

Вскоре после того, по призыву б яр, воевод и всего христолюбивого воинства, съехались, в освобожденную от Поляков столицу, выборные лучшие люди, духовные и светские, почти от всех городов, на земский советь, для избрания царя, кого Бог «даст опричь литовского и немецкого короля и королевича», и приступили к этому великому делу с теплыми молитвами.

Прения о выборе законного царя продолжались около трех недель. Много было искателей короны, много образовалось партии, и столь важный вопрос, казалось, не мог быть решен по причине разномыслия; но, после трехдневного строгого поста, наконец было произнесено имя Михаила Романова, и мгновенно общий голос признал Государем того, «кто уже самым рождением был исключен из круга подданных». Все партии умолкли, все личные стремления, все страсти оказались бессильными перед несокрушимым могуществом права.

21 февраля 1615 года, великий земский совет решил просить Михаила Федоровича, «благоцветущую и неувядаемую отрасль царского благородного корня», принять державу сиротствующего государства. Десятилетние бедствия убедили всех, что никакие таланты, никакая заслуги не спасут державы от неустройств, если верховная власть будет вручена лицу не царской крови.

Спасение новоизбранного царя и подвиг Ивана Сусанина

Из народных преданий:
Но в то самое время, когда совершилось это великое событие, когда Русь, избранием законного царя, была спасена от погибели, сам Богоизбранный едва не пал жертвой гнусных бродяг. Начальник одной из польских шаек, шатавшихся по Костромской области, узнав о провозглашении Михаила Феодоровича царем, вознамерился захватить его в Домнине, увезти в Польшу или убить.

Поляки пришли в Деревнищи, селение, находившееся в трех верстах от Домнина. Здесь они остановились у престарелого крестьянина Ивана Сусанина, и, рассказывая о происшествиях в Москве, об избрании Михаила Феодоровича Русским Царем, спрашивали о месте его жительства и о дороге в его село, как будто желали принести ему поздравление и даже поступить к новому Государю на службу. Не трудно было сметливому старику догадаться о цели этих расспросов: он понял опасность, угрожавшую его доброму помещику, теперь Царю Русскому, и благодатная мысль мелькнула в уме почтенного поселянина.

Иван Сусанин охотно вызвался быть проводником Ляхов, угостил их, а между тем успел послать своего племянника в Домнино с предостерегательной вестью. Затем он повел бродяг, окольными дорогами, в противоположную от села сторону, и хотя знал, что идет на верную смерть, но чтобы не внушить подозрения, притворялся бодрым и веселым, постепенно завлекая Поляков в непроходимые места. Увидев себя в дремучем лесу, посреди глубоких снегов, Поляки поняли умысел своего проводника. С исступлением бросились они на Сусанина, били, мучили его, но не могли исторгнуть священной заветной тайны. Благородный крестьянин испустил дух под жесточайшими истязаниями злодеев, и своею кровью спас юного избранника: Михаил Феодорович имел время удалиться в Ипатьевский Монастырь.

Из рукописного сказания, хранящемся в Костромском Ипатьевском Монастыре, подвиг Ивана Сусанина излагается иначе:
Михаил Феодорович, вскоре по приезду из Москвы в Домнино, узнал о появлении шайки Поляков, в окрестностях своего поместья, на большой вологодской дороге, и в первых числах ноября 1613 года, чтобы не попасться в руки бродяг, ушел из Домнина к деревне Перевозу. Не доходя до этой деревни за полверсты, он направился глубоким оврагом, вверх по речке Корбе, огибающей Домнино, с северо-востока верст на десять, не заметив от смущения и страха, что таким путем не удалялся от вологодской дороги, но приближался к ней. Действительно, он вскоре достиг своей деревни Деревнищи, между вологодской дорогой и Домниным, в расстоянии от села и дороги около трех верст.

Здесь был один только двор вдового крестьянина Ивана Сусанина, проживавшего с незамужней дочерью, которая, во время прихода Михаила Федоровича, находилась на поле, где, по причине разбоев от польских бродяг, работы еще не были кончены. Узнав об опасности, грозившей молодому помещику, Сусанин скрыл его в ямнике овина, сгоревшего накануне. В тот же день Поляки наехали в село Домнино, обыскали господский дом, и, не найдя в нем Михаила Федоровича, отправились к деревне Перевозу, куда, как показали допрошенные ими обыватели, удалился помещик.

По дороге они заметили следы на недавно выпавшем снеге, которые шли по верховью Корбы к Деревнищам, поспешили сюда и принялись допрашивать и жестоко пытать Сусанина. Несмотря на мучительные истязания, благородный поселянин не открыл убежища спасенного им Михаила Феодоровича, и испустил дух под саблями Поляков. Когда злодеи удалились, дочь Сусанина воротилась с соседями в Деревнищи; ее плач при виде обезображенного тела отца и крики крестьян заставили Михаила Феодоровича выйти из убежища, и он немедленно был провожен в Кострому, к своей матери.

Послы к новоизбранному Царю

При отправлении послов (челобитчиков) в Кострому, с грамотами к избранному Государю и к матери его, инокине Марфе, великий земский совет дал архиепископу Феодориту, боярину Федору Ивановичу Шереметеву, князю Владимиру Ивановичу Бахтеярову – Ростовскому и окольничему Федору Васильевичу Головину, как главным представителям посольства, особый наказ о том, что следует им говорить матери и ее державному сыну, и как неотступно просить и молить избранника о принятии царского венца.

В то же время, разосланы были во все без исключения города окружные грамоты об избрании Михаила Феодоровича, вместе с образцами присяжных записей, для убеждения народа соединиться под одной державой. Дворянин Денис Оладьин был отправлен к Королю Сигизмунду с грамотой, в которой государственные чины, изложив все бедствия, нанесенный Поляками Русской Земле, предлагали заключить мир и обменяться пленными. К Германскому Императору Maтиacy был послан гонец просить о воспрещении Королю Польскому иметь притязаний на Московский Престол.

Вручая верховную власть законному наследнику Русского Престола Великий земской совет даже не думал о каких-либо ее условиях или ограничениях.

Дорого поплатилась Русская Земля за отказ от того правления, которое спасло Россию после княжеских междоусобиц и монгольского погрома. Все убедились, что одно самодержавие, основанное на наследственном праве, могло исцелить тяжелые раны, нанесенные неслыханными бедствиями избранных правителей. Все желали, чтобы впредь царская степень укрепилась навеки, и всего Государства Московского люди были в покое и в благоденствие, под одним кровом и под царской высокой рукой.

Весь добрый Русский Народ, исконно отличавшийся любовью и привязанностью к своим государям, радостно присягнул законному царю. Единственный пример неповиновения показал дьяк Никанор Шульгин, который, находясь с казанским войском в Арзамасе, хотел возмутить Казань. Но сами Казанцы не пустили его в свой город, а вскоре потом он был схвачен и сослан в Сибирь.

Когда посольство прибыло в Кострому и предстало перед Богоизбранным, Михаил Феодорович долго не хотел принимать предложенный ему царский венец по тем же причинам, по которым Марфа Иоанновна отказывалась благословить своего сына на престол. Однако трогательные убеждения архиепископа Феодорита, слезы народа, поразительное зрелище воздвигнутых чудотворных икон и наконец согласие матери Михаила, показали кроткому юноше, что избрание его на царство есть дело Промысла Божия.

«Когда есть на то воля Божья, да буди тако», – сказал Богоизбранный Михаил Федорович, и со слезами повергся на колена перед образами Спасителя и Феодоровская Божией Матери. Архиепископ возложил на Государя животворящий царский крест, боярин Шереметев вручил ему жезл (скипетр), и вслед за тем Михаил Феодорович был провозглашен царем и самодержцем всея России.

В память этого великого события, установлено было праздновать 14 марта – явление чудотворной иконы Феодоровская Божией Матери, находящейся в Успенском Костромском Соборе, что до того совершалось 16 марта.

10 марта 1615 года по отложении напутственного молебна, Царь Михаил Феодорович выехал, со своей родительницей, из Костромы в Москву.

По пути он останавливался, для богослужения в Ростове, в Переславле-Залесском и в Троицко-Сергиевой Лавре, и прожив в этой обители неделю, поехал отсюда, сопровождаемый многочисленной ратью, в столицу на свой царский престол. В селе Братовщине, находящемся на половине дороги между Лаврой и Москвой, где обыкновенно отдыхали Русские Цари во время своих путешествий в обитель Святого Сергея, Михаил Феодорович был встречен высшими духовными и светскими чинами: со стороны Священного Собора – Кириллом, Митрополитом Московским, от бояр – князем Иваном Михайловичем Воротынским с окольничими, стольниками, дворянами, боярскими детьми, атаманами, казаками и множеством всякого звания людей.

Подобные встречи продолжались до самой столицы. Особенно умилительна была встреча при въезде Государя в царствующий град: на встречу ему вышли Архиепископ Суздальский Герасим и Архиепископ Галасунский Арсений, со всем духовенством, с крестом, хоругвями и иконами, князья, бояре, воеводы, воины, и бесчисленное множество разного звания людей, даже жены и дети. Вся Москва огласилась колокольным звоном. Общий восторг был так велик, что встречавшие проливали радостные слезы и, воздевая руки, приносили хвалу и благодаренье Господу.

Венчание Михаила Федоровича на царство проходило 11 июля 1613 года в Успенском Соборе Московского Кремля. Священный обряд совершал Митрополит Казанский и Свияжский Ефрем, царский венец (шапку Мономаха) держал Иван Никитич Романов, скипетр – князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, державу – князь Дмитрий Михайлович Пожарский; золотом и серебром в церковных дверях Успенского и Архангельского Соборов и на Золотой Лестнице, подле Грановитой Палаты осыпал князь Федор Иванович Мстиславский. 

В продолжение трехдневных празднеств по случаю столь радостного для всей Русской Земли события Царь наградил некоторых своих верных слуг поместьями, утвердил за князем Д. Т. Трубецким отчину Вагу (город Шенкурск с уездом, Архангельская область), назначенную ему Земским Собором и принадлежавшую прежде Борису Годунову; пожаловал в бояре князей Ивана Борисовича Черкасского и Дмитрия Михайловича Пожарского, а гражданина Козьму Минина наименовал думным дворянином.

Вскоре после коронования, Государь отправил послов и гонцов с извещением о своем восшествии на прародительский престол к Императору Германскому, к Королям Английскому, Шведскому и Датскому, к Турецкому Султану и к Персидскому Шаху.

Изгнание неприятелей с Русской земли

Возложив на свою главу царский венец, юный монарх вместе с ним возложил на себя такое бремя, какое едва ли до него выпадало на долю другому государю. Он вступил в управление царством, но эго царство, в буквальном смысла, находилось во власти внешних и внутренних врагов.

На севере, на западе, на юге, в самой России, повсюду были неприятели, против которых необходимо действовать одновременно силой оружия: в Новгороде, в Орешке, в Копорье, в Кексгольме – Шведы; в Смоленске, в Дорогобуже, в Путивле, в Чернигове – Поляки; в пригородах Пскова – Лисовский; ближайшие к Москве города, Рязань, Тула, Кашира – Татары; в Астрахани распоряжался разбойник Заруцкий. Кроме того, по всем направлениям бродили шайки разного сословия людей, которые грабили, жгли города, села, монастыри. Вокруг престола неопытного монарха толпились представители самых враждебных партий. Разграбленная казна была пуста, потому что никто не платил податей. Своевольство глубоко пустило свои корни.

К счастью юного Царя, Польша не могла начать открытой войны. Сигизмунд со стыдом, вернувшийся из-под Вязьмы, когда узнал о воцарении Михаила Федоровича, не имел никаких денежных средств к набору новой армии, да и сами Поляки желали мира. Однако ему не хотелось отказаться от Московского Престола, и он прибегнул к посредничеству Германского Императора Maтиаса. Но все было напрасно: бояре, с которыми польские магнаты переговаривались о мире, отвергли всякое постороннее вмешательство. Пока шли бесполезные переговоры о мире, царские войска выгнали Поляков из Дорогобужа, из Вязьмы, из Белаго. Но Смоленском не могли овладеть, и даже нашлись вынужденными снять осаду этого города, будучи разбиты воеводой Александром Гопсевским в 1616 году.

Истребление шайки разбойников под начальством Заруцкого закончилось долвольно скоро. Воевода князь Одоевский вытеснил его из Астрахани, а 6 июля 1614 года Терские Казаки захватили злодея на Янке, вместе с Мариной и ее сыном.

Казнь Заруцкого и сына Марины в Москве, и смерть в темнице пресловутой дочери Мишина, провозглашенной в Астрахани царицей, прекратили волнения на Дону, и послужили грозным уроком для тех, которые еще надеялись использовать в свою пользу новых самозванцев.

В сентябре 1615 года князь Б. М. Лыков с сильной ратью был послан против скопищ Литовцев, Поляков, Шведов, казаков и беглых холопов, наводнивших под предводительством Баловня (или Палладия), все пространство от Москвы до Архангельска. Деятельными мерами и благоразумным распределением сил, Лыков истребил шайки разбойников под Балахной, под Москвой, близь Дорогомиловской Слободы, и наконец в окрестностях Холмогор. После этого северо-восточный край России был усмирен.

В особенности озабочивал Царя бывший пособник Тушинского Вора – Александр Юзеф Лисовский, предводитель разноплеменных скопищ, который, после провозглашения сына польского короля Сигизмунда III — королевича Владислава Московским Царем, утвердился в Псковской Области. Теперь Лисовский действовал по наущению Сигизмунда. Знаменитый князь Пожарский, хоть и разил его под Орлом, но по причине болезни не мог продолжать его преследования. Пользуясь этим, Лисовский, переходя из города в город, поражал всюду царские войска, угрожая даже Москве. Наконец окруженный при Алексине, он после нерешительного боя с князем Куракиным, успел уйти в Комарицкую Волость, где и умер в 1616 году.

В то время, когда воеводы управлялись с нарушителями внутреннего спокойствия государства, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой получил приказание очистить занятую Шведами Новгородскую Область. Война эта была неудачна для русских. 14 июля 1614 года Шведский полководец Якоб Понтуссон Делагарди нанес Д. Т. Трубецкому сильное поражение при селении Бронницах, а 8 июля следующего года сам Шведский Король Густав-Адольф осадил Псков. Однако Псковичи, в течение семи недель с отчаянным мужеством защищали город и принудили шведские войска снять осаду.

Тем не менее Михаил Феодорович поспешил открыть мирные переговоры со Шведским Королем. 13 Февраля 1617 года, при посредничестве английского посла Джона Мерика, в деревне Столбовой (между Тихвином и Ладогой) был заключен мир, по которому Россия уступила Швеции Ивангород, Яму, Копорье, Орешек и Кексгольм с Ингерманландией. Швеция возвратила древнейшее достояние России – Новгородскую Область и обязалась не помогать Польше.

Поспешное заключение мира в Столбовой на столь невыгодных для России условиях зависело от весьма важных, при тех временах положении дел и причин. Между тем как русские послы переговаривались с Делагарди о заключении вечного мира, Польский сейм решил послать войско в Россию, под личным начальством Владислава. Весной 1617 года, сын Сигизмунда, вступив в Русскую Землю, двинулся к Москве, овладел Дорогобужем и Вязьмой. Но был остановлен под Можайском боярином Лыковым и отступил обратно к Вязьме. Получив здесь подкрепление из 20 тысяч Запорожских Казаков, приведенных гетманом Сагайдачным, Владислав пошел прямо на Москву.

В ночь на 1 октября 1619 года Поляки сделали приступ к Белому Городу, к Арбатским и Тверским Воротам. По счастью, накануне приступа, из польского стана в Москву явились два французских инженера и передали Царю план атаки. Поляки не только были отбиты, но и потеряли до 3 тысяч человек убитыми. Обрадованный этим успехом, Михаил Феодорович щедро наградил французских инженеров, оставил за женами и детьми всех убитых воинов поместья их мужей и отцов, и по данному обету построил каменную церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, в дворцовом селе Рубцове.

Убедившись в невозможности лишить Михаила Феодоровича прародительского престола – Владислав предложил заключить мир или перемирие.

После долгих прений, 1 декабря 1619 года в селе Деулине, неподалеку от Троицкой Лавры было заключено перемирие на четырнадцать с половиной лет.

Подписанные условия Деулинского договора были невыгодны для России: Царь уступил Польше Смоленскую, Черниговскую и Северскую Области, исключил из своего титула названия – Ливонского, Черниговского и Смоленского.
Владислав отказался только от русской короны, на которую не имел никаких прав, дал слово не титуловаться Царем и Великим Князем Московским, и согласился отпустит знаменитых русских пленников – митрополита Филарета, боярина Михаила Борисовича Шеина, дворян и боярских детей.

Внутренне устройство государства

В продолжение первых пяти лет своего царствования, Михаил Феодорович вел борьбу с внешними врагами. Все это было достигнуто дорогой ценой. Всегда готовый награждать верных и усердных своих слуг, Михаил Федорович, в ознаменование столь достопамятного события, пожаловал богатыми поместьями князя Дмитрия Михайловича Пожарского и истинно по-царски наградил крестьянина дворцового села Домнина, Богдана Сабинина, зятя Ивана Сусанина. Освобожденный от всех податей, Богдан Сабинин получил в потомственное владение половину деревни Деревнищ.

Преимущества эти были подтверждаемы потомству Сусанина всеми державными преемниками первого царя из Дома Романовых.
Успокоение России с внешней стороны позволило Царю заняться делами семейными и внутренним устройством государства. Из жизнеописания Марфы Иоанновны известно, что, еще в 1617 году Михаил Федорович имел намерение вступить в брак с девицей Марией Хлоповой. Но по причине внезапной болезни нареченной Государевой невесты, этот брак не состоялся. По определению собора чинов духовных и светских, положено было снять с Mapии Хлоповой сан Царицы. Вместе с родственниками своими, она была послана на жительство в Тобольск, в августе 1619 года переведена в Верхотурье, а в декабре следующего года отправлена в Нижний Новгород со своими бабкой и дядями, Иваном и Александром Желябужскими.

После этого Михаил Федорович намерен был искать себе невесту между иноземными принцессами. В Данию был послан боярин Львов просить у Короля Фридриха руки принцессы Доротеи-Августы, дочери покойного Герцога Голштейн-Готторпского, Иоанна-Адольфа. Посольство это не имело успеха: боярин Львов не мог лично объясниться с Королем, но причине его болезни, и не согласился вступить в переговоры с министрами.

В 1621 году Царь посылал в Германию, во Францию и в Англию, московского куп-ца Юрия Родионова собирать сведения о невестах у западных государей. Тайным наказом ему было велено привезти с собой персоны (портреты) государских дочерей и сестер без приписок (без прикрасы).

Неизвестно как исполнил Родионов данное ему поручение. Но, по-видимому, Царь Михаил Федорович оставил мысль о вступлении в брак с иноземной принцессой. 16 сентября 1624 года, по совету родителя своего – патриарха Филарета, Царь приказал боярам Ивану Никитичу Романову, князю Ивану Борисовичу Черкасскому и Федору Ивановичу Шереметеву произвести следствие о болезни девицы Марии Ивановны Хлоповой. По следствию оказалось, что кратковременная болезнь бывшей Государевой невесты была представлена в другом виде Михаилом и Борисом Салтыковыми (двоюродными братьями Царя), и что съ1617 года Марья Хлопова не страдала никакими недугами. За несправедливое донесете Салтыковы подверглись гневу Государя, однако Марфа Иоанновна не изъявила согласия на вступление своего царственного сына в брак с девицей Хлоповой.

19 сентября 1624 года Михаил Федорович вступил в брак с дочерью боярина князя Владимира Тимофеевича Долгорукого, княжной Марией Владимировной Долгорукой. К несчастью, молодая Царица заболела на другой же день свадьбы, и скончалась через четыре месяца.
5 февраля 1626 года совершилось вторичное бракосочетанье Михаила Федоровича с дочерью можайского дворянина, Лукьяна Степановича Стрешнева, девицей Евдокией Лукьяновной. По случаю этого радостного события, бояре, окольничие, думные дворяне и все служивые люди были приведены к новой присяге, и обязаны так называемой крестоцеловальной записью, в которой, рядом с именем Царя, стояло имя Царицы и Великой Княгини Евдокии Лукьяновны. В присяге было упомянуто, чтобы «наречь Государя, Царя и Великого Князя Михаила Федоровича, всея России Самодержца, на Владимирское и на Московское Государство, и на все великие государства Российского Царствия, иного государя из иных государств, Литовского и Немецкого Королей и Королевичей, и из разных земель Царей и Царевичей, и из русских родов никого не хотети».

Приступив к приведению в порядок государственное управление, жестоко потрясенного смутами самозванцев и междуцарствия, юный Царь имел счастье найти, для совершения этого трудного подвига, мудрого и благонамеренного советника в особе своего родителя - Филарета. По повеленью Государя, приступлено было к производству во всех городах народной переписи и к составлению писцовых книг или ведомости о землях казенных, монастырских, городских и частных, с показанием числа дворов и жителей, количества доходов и расходов.

Для прекращения бродяжничества крестьян – им было запрещено переходить с места на место, то есть подтверждено постановление Бориса Годунова об укреплении крестьян за землей. Большая часть помещиков получили грамоты, с точным указанием принадлежавших им имущества. Беспрестанные споры бояр о местничестве, побуждали Царя к обнародованию строгих мер против этого старинного зла. Государь также обратил особенное внимание на народную нравственность, за которой не могло не отразиться влияние продолжительных смут, и повелел строго наблюдать за сохранением благочиния в храмах Божьих и за исполнением всего, что касалось уставов Святой Православной Веры.

Войны с Польшей и Швецией, имевшими сильные войска, доказали многочисленные недостатки в существовавшей русской рати. Но недостатку материальных средств, невозможно было подвергнуть коренному преобразованию эту важную часть. Однако, не отступая от прежних основных начал, Михаил Федорович не только придал большую стройность в управлении и содержании войск, но даже признал нужным учредить полки из иноземных солдат. Шотландский полковник Александр Лесли и полковник Генрих Фон Дам, принятые в русскую службу, были посланы с царскими грамотами за границу, и привезли с собой солдат, офицеров, запасы пороха и оружия. Царь старался привязать прибывших иноземцев к России, и, желая видеть в них не столько наемников, сколько Русских, давал лучшим из них поместные оклады. Устав ратных дел, начатый при Шуйском, был окончен по повелению Государя в 1622 году.

Дипломатические отношения с европейскими и азиатскими государствами были восстановлены Михаилом Федоровичем, как только внутренние дела стали проходить в порядок. Царские послы ездили в Англию, в Данию, в Нидерланды, во Францию, к Германскому Императору, в Турцию, в Персию. В свою очередь, из этих государств приезжали в Москву посольства. Поддерживая отношения с отдаленной северной державой, иноземные государи особенно заботились об установлении выгодных торговых связей. Больше всех выиграли Англичане, благодаря посредничеству посла своего, Джона Мерика, при заключении Столбовского Мира: Царь Михаил Федорович разрешил им беспошлинно выменивать во Пскове лен на свои товары.

Во время приведения в порядок внутренних дел России Польша оказалась затруднительным положением – ей грозили войной Турция и Швеция.

Однако Михаил Федорович не воспользовался эти положением Польши, чтобы возвратить все захваченные Польшей русские территории, хотя имел полное право прервать перемирие. Уже в третий год после Деулинского договора, Владислав нарушил одну из статей, снова включив в свой титул название Царя и Великого Князя Московского, а на границах обоих государств происходили споры. Турецкий Султан, Густав-Адольф и Крымский Хан предлагали Михаилу Федоровичу действовать общими силами против Сигизмунда. В 1621 году был созванный Собор единогласно решил взяться за оружие. Но чувствам миролюбия и справедливости, Царь не хотел изменить своему слову и отправил к Сигизмунду посольство, а между тем Поляки примирились с Турками и Шведами.

Срок договора, заключенного в Деулине, закончился в то самое время, когда в 1652 году после смерти Сигизмунда в Польше еще не успели провозгласить короля. Польское правительство просило Михаила Федоровича не начинать войны в тревожное время междуцарствие. Но затруднительность отношений России к Польше была такова, что наконец необходимо было решить этот вопрос.

В браке с Стрешневой Евдокией Лукьяновой у Михаила Федоровича были дети: Ирина (1628-1679), Пелагея (1628-1629), будущий русский царь Алексей Михайлович "Тишайший" (1629-1676), Анна (1630-1692), Марфа (1631-1632), Иоанн (1633-1639), Софья (1634-1636), Татьяна (1636-1706), Евдокия (1637-1637), Василий (1639-1639).

Умер Михаил Федорович 13 (23) июля 1645 года. По официальной версии смерть наступила вследствие водяной болезни. Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

Литература: "Российский царственной двор Романовых". С-Петербург. 1852 г.