Война Иоанна III с ханом Ахматом - великое стояние на Угре

После покорения Новгорода и присоединение уделов к Московскому государству, освобождение отечества от власти монголов являлось третьим великим делом Иоанна, ставшим примечательным тем, что он умел свергнуть иго силой ума, не ослабив своего государства бедствиями кровопролитной борьбы с татарами.

Он знал, что свергнуть иго может не кровопролитная битва, даже не блистательная победа (как это показала победа Куликовская), а только полное сокрушение Золотой Орды, совершенное разрушением ее улусов и окончательное уничтожение Сарайского гнезда, где жила самая мысль о власти потомках Чингисхана. Наилучшим средством к этому, по мнению Иоанна III, было предание Золотой Орды в жертву внутренних междоусобиц и раздоров. Видя гибельное раздробление и непримиримую вражду татарских орд, Иоанн с удивительным искусством воспользовался их междоусобиями. покровительствуя одним и подчиняя себя других соперников и врагов Сарая, он вооружал против него то одну орду, то другую, и не жертвуя кровью своих подданных, постоянно ослаблял врага и постепенно доводил Сарай до изнеможения.

Только после этого Иоанн III решился противопоставить силу своих многочисленных войск и объявил независимость России от татар. Он достиг своей вожделенной цели с редким успехом.

Иоанн, первый из московских государей, вступил на престол, не спросив на то позволение хана. Действуя по своему обыкновению, осторожно и выжидая терпеливо благоприятных условий, он в первые годы своего правления не отказывал в дани Ахмату, хану Золотой Орды, принимал него послов с честью, но без прежнего унижения, отправлял своих послов в Орду с дарами. Потом он прекратил уплату дани, на требование хана отвечал уклончиво и перестал честить ханских послов.

Между тем осторожность и сдержанность великого князя были не по сердцу современникам. Монгольское иго было гораздо легче, чем ранее, но позор от него чувствовался сильнее, и вся Русь горела желанием освободиться от него. В особенности гордую византийскую царевну, великую княгиню Софью, оскорбляли даннические отношения Иоанна к неправоверным варварам. Она постоянно внушала супругу мысль поскорее с ними покончить, уговаривая его объявить себя независимым от хана. "Долго ли мне быть рабою ханскою? - говорила она: "отец мой и я лучше захотели лишиться отечества, чем быть подвластными; я отказала в рyке своей сильным князьям и королям для веры; вышла за тебя, а ты хочешь меня и детей моих сделать данниками! Разве у тебя мало войска, чтобы постоять за честь твою и святую веру?"

В самом же Кремле стояло ордынское подворье, где останавливались татарские послы и купцы. Откуда татарский баскак наблюдал за всеми действиями великого князя, а великий князь терпел это. Но не стерпела этого Софья. Она послала подарки жене хана и написала ей, что желая, вследствие видения, построить церковь на том месте, где стоить ордынский двор и просить обменять это место на другое.

Со стороны ханской стороны было получено согласие. Ордынское подворье тотчас же разметали, и татар более не впускали в Кремль. На месте же подворья воздвигли церковь во имя святителя Николая. Впоследствии, когда эта церковь обветшала, наследник Иоанна соорудил новую, каменную, в которую из села Гостуна (Калужской губернии) перенес чудотворный образ святителя Николая, почему и церковь стала называться Николо-Гостунскою.

Особенно оскорбляли великую княгиню Софью унизительные обычаи, с которыми прежние великие князья встречали ханских послов. По сообщению иностранных писателей, великие князья выходили к послам на встречу пешком за город, на берег Москвы реки, где ныне Ордынка. Для встречи послов здесь стоял двор, именуемый Болвановым. Вероятно, это название дано было ему потому, что послы привозили с собою вместе с ханскою грамотою и ханское изображение, болван хана, или басму его лица. Великие князья должны были стоя приветствовать татарина, сидевшего на лошади, подавать ему кубок с кумысом, кланяться басме и послу. Для слушания же ханских грамот, под ноги чтецу подстилали соболий мех, а сами становились на колени. Так унижены были велите князья татарами.

Чтобы избежать этих унизительных обрядов когда приходили из Орды послы, по внушению Софьи, Иоанн сказывался больным.

Под влиянием внушений Софии, Иоанн и сам убедился, что наступило время действовать решительнее. В 1479 год хан Ахмат, после успешной войны с ханом Крымским, прислал своих послов в Москву с требованием дани и повелением Иоанну явиться в Орду. Как повествует летопись, Иоанн, призвал к себе послов, бросил об пол ханскую басму, растоптал ее ногами и велел сказать Ахмату: "что было с басмою, то будет и с тобою, если не оставишь меня в покое". Вслед за этим он велел разметать двор Болванов и на том месте соорудить церковь во имя Всемилостивого Спаса. Церковь эта стала называться Спасом на Болвановке.
Такая изумительная смелость русского государя привела хана в ужасную ярость. В страшном гневе он поклялся не оставить и следов Иоанна. Он сошелся с польским королем Казимиром IV, заручился его обещанием в помощи, договорился с ним одновременно напасть на московские владения.

Зная, что Иоанн в раздоре со своими братьями и ведет борьбу с Новгородом, хан Ахмат немедленно собрал все, что мог собрать, и выступил в поход. Огромное татарское войско медленно двинулось к Оке в 1480 году, ожидая вестей от Казимира. Между тем Иоанн давно все предусмотрел и действовал не на удачу, а подготовил самые верные средства для победы над Ахматом.

Главным орудием для разрушения Золотой Орды он избрал Менгли-Гирея, хана Крымской Орды, жившего в непримиримой вражде с Ахматом и Казимиром. Еще до разрыва с Ахматом, Иоанн заключить с Менгли-Гиреем союз для совместных действший против Литвы и Золотой Орды. "Заключим договор, как старые друзья", - говорил Иоанн Менгли-Гирею, "ты воюй с Литвой и отвлеки Казимира, а я управлюсь с Ахматом, злодеем твоим".

Менгли-Гирей с удовольствием согласился на все и поклялся в этом послу Иоанна. И вот, при движении Ахмата к московским пределам, открылась вся прозорливость и мудрая его распорядительность Иоанна. Крым закипел ратниками, сильные толпы Менгли-Гирея ворвались в литовския области и стали их опустошать.

Казимиру некогда уже было и думать о помощи Ахмату. Вместе с тем, по повелению Иоанна, русские и татарские дружины, под начальством брата Менгли-Гирея, царевича Нордулата, и воеводы Звенигородского, князя Василия Ноздреватого, поплыли по Волге опустошать Ахматовы улусы, которые остались без всякой защиты.

В то же время Иоанн сошелся с ордами Ногайскими, которые ненавидели Ахмата. Ногаи выступили против Ахмата немедленно, как только узнали о его поход. Между тем и внутри государства Иоанн привел дела в порядок: закончил дела с Новгородом и помирился с братьями.

Собрав огромное войско, Иоанн принял над ним высшее предводительство и начал готовиться к решительному сражению, которого с нетерпением ожидал весь народ, уверенный в искусстве и удаче своего государя. Но Иоанн мыслил иначе. Он не спешил начинать битву первый и не желал проливать кровь своих подданных без крайней нужды.

Дойдя с войском до берегов Угры, которую русские называли поясом Богоматери, охраняющим пределы России, Иоанн остановился. Он решился удерживать Ахмата от вторжения в пределы своего государства и ожидал известия о том, что сделал в Орде отряд Ноздреватого и Нордулата.

Через некоторое временя подошел Ахмат со своим войском и расположился на правом берегу Угры напротив русских войск. Две недели оба войска провели в выжидательном бездействии. Ахмат поджидал литовцев, о которых не было и слуху. Иоанн же осматривал и изучал местность, определяя, где удобнее будет сражаться в случае вторжения Ахмата в пределах русской земли.

Наконец, выбрав наиболее удобные для битвы поля Боровские, он начал отодвигать туда свои войска. Князья, бояре и воины не поняли этого осторожного движения Иоанна, думая лишь о скорейшем начале битвы.

Но Ахмат был побежден совсем без битвы. Он уже давно был в отчаянии, слыша, что Крым разоряет Литву и Казимиру не до помощи. Его татары обносились одеждою, голодны и терпят болезни от наступивших холодов. Сам он стал трепетать каждого движения русских войск, помышляя о походе обратном, но еще медлил в нерешительности.

И вот теперь, заметив движете русских войск, он страшно испугался, думая, что его обходят и заманивают в засаду. 7 ноября 1480 года он поспешно бросился от берегов Угры к западу, не смея идти прямо на юго-восток, потому что в тоже время получил ужасную весть о разорении приволжских улусов и движении Ногаев на Волгу. От полчищ Ахмата не осталось и следа ни на Оке, ни на Угре.

Уходя от пределов Русской земли, Ахмат по дороге разорил 12 городов своего союзника Казимира, за то что тот не пришел к нему на помощь.

Московское население торжественно приветствовало возвращение государя в столицу, понимая, что вопрос о татарском иге теперь решен навсегда. Радуясь освобождению от рабства, и благодаря Бога за его помощь, Иоанн заложил каменный собор в монастыре Ново-Спасском. 28 июня (6 июля) митрополит установил особый праздник в честь Богоматери и учредил крестный ход с ее иконой, именуемой Владимирской. После разрушения Сарая, епископ Сарский был переведен в Москву, Крутицкий в монастырь.

Ахмат так и не возвратился в свою землю. Ногайские татары, под начальством Шейбанскаго хана Ивака, слыша о его богатой добыче, отнятой в литовских городах, напали на него, загнали к берегам Азовского морят и убили его.

После этого, хан Ивак окончательно разрушил Сарай и прислал вестников сказать великому князю, что врага московского государя уже нет на свете, а он, как потомок Чингисхана, просит дружбы государя русского. Иоанн благодарил хана Ногайской Орды, послал ему и другим Ногаям подарки и начал с ними дружеские отношения.

Дети Ахмата долго еще бродили с остатками своей орды по степям, окружавшие их прежние владения. Воевали с крымскими татарами, ненавидя Менгли-Гирея за его преданность русскому государю, и уговаривали казанских татар идти с ними на русских. Но Иоанн, воспользовавшись страшными раздорами в Казани за наследство престола, послал туда своего храброго воеводу, князя Холмского, который усмирил волновавшихся татар, привел их в зависимость от Москвы и возвел на престол одного из царевичей Махмет Аминя, с тем, чтобы он был данником Иоанна. После этого казанскому царю по присяге, данной русскому государю, нужно было считать детей Ахмата не союзниками, а врагами Казани и Москвы.

Таким образом, не получая ни от кого помощи, Орда Кипчакская была совершенно истреблена своим неутомимым врагом, Менгли-Гиреем, за три года до кончины Иоанна . Последний ее хан, Шиг-Ахмат, просивший помощи в Литве, не только не получил ея, но и был заключен в темницу. Его лишили свободы и держали на всякий случай, чтобы пугать им беспокойного соседа, крымского хана Менгли-Гирея. В темнице Шиг-Ахмат и умер.

Все эти события оправдали медлительность, терпение и осторожность действий Иоанна на реке Угре, выяснив его вполне мудрую предусмотрительность и расчетливость.

Русское духовенство, войско и народ пламенно желали битвы с огромными полчищами Ахмата. Но,для прямого столкновения с ними потребовалась бы ужасная потеря русских сил и кровопролитная битва стоила бы необычайно дорого. Между тем

Благодаря проницательному уму, терпеливой хладнокровности и мудрой распорядительности Иоанна, эта самая сила Орды была уничтожена самими же татарами, почти без всяких жертв со стороны русских.

Источник: «Главнейшие события русской истории церковной и гражданской». А. Попов. С-Петербург. 1896г.