Освобождение России от Поляков

В мае 1607 года в России снова появился самозванец - Лжедмитрий II. Он перешел русско-польскую границу и подошел со своим войском к Стародубу, где был признан местными жителями. 

Для содержания своего многочисленного войска Самозванец Лжедмитрий II нуждался в средствах. Поэтому он послал литовских панов Сапегу и Лисовского с 30 000 войском к Троицкой обители Святого Серия и приказал осаждать ее, чтобы овладеть ее богатствами. Но тут он отпор, которого и ожидал.


Игумен и иноки Троице-Сергиевой обители решились защищаться за своими крепкими стенами и башнями до последнего. Имея в обители всего несколько сот стрельцов, монахов и монастырских крестьян, они ровно 16 месяцев отбивалась от всех нападений сильной польской рати. Поляки нападали на обитель в ночное время, пробовали зажигать постройки внутри и около ее стен, пытались подводить подкопы под стены и башни обители, производили внезапные приступы к ее воротам, но все их попытки были безуспешны.

Прикрыв железные шлемы клобуками, а воинское вооружение черными рясами, Троицкие иноки обходили стены обители с крестами, иконами и пением священных песнопений; делали сильные вылазки из-за стен обители, ночью проникали в стан неприятеля и производили там смятение и разрушение подкопов, которые Поляки и Литовцы вели под стены обители. Когда же враги решались идти на приступ, иноки-воины с громкими криками «Сергий! Сергий!» — бились с ними на стенах, обливали их кипящей смолой, сбрасывали в глубокий ров и отражали нападения с большим уроном осаждающих.

В то же время иноки с запасными Св. Дарами всюду ходили между ранеными, утешая их и напутствуя умирающих.
Ободряемые мужественными иноками, защитники Сергиевой обители поклялись умереть, но не сдаваться. Поляки убедились, что они не в силах совладать с этой горстью русских людей, беззаветно преданных родине и твердо верующих в правоту своего дела. После 16-месячной безуспешной осады враги вынуждены были отступить с позором от стен Троицкой обители. Все русские люди увидели, что Тушинский царек (как называли его в народе) есть наглый обманщик, так как не дорожит русскими святынями и заботится только о грабеже и наживе.

Пример мужественной твердости, поданный иноками Троице-Сергиевой обители, ободрил и других к смелому отпору врагам. Племянник царя Василя Шуйского, молодой и храбрый воевода Михаил Скопин-Шуйский, отличавшийся замечательными воинскими дарованиями, но приказанию царя Василия, поехал в Новгород и вступил в переговоры со Шведским королем, которого побудил прислать на помощь царю Василию шведское вспомогательное войско. С этим войском Скопин-Шуйский пошел из Новгорода на выручку Москвы и стал по пути бить отряды Поляков и русских изменников. Так как в это время Польский король сам стал готовиться к войне с Московским государством, то он потребовал, чтобы все Поляки, служившие в войске Тушинского самозванца, покинули его и вернулись на службу в королевское войско. В Тушине начались раздоры, и «Тушинский самозванец», покинутый Поляками, поспешно бежал из Тушина, а его скопище на время рассеялось, тем самым Москва была избавлена от осады.

Торжественно и радостно был встречен молодой герой Скопин-Шуйский в Москве. Все ожидали, что он поможет царю Василию Шуйскому избавиться от врагов и спасет Русскую землю от гибели и разорения. Но к великому горю всех истиннорусских людей, Михаил Скопин-Шуйский вскоре по прибытии в Москву, внезапно заболел и умер. Вскоре после его кончины, на Русскую землю обрушились новые бедствия.

Польский Король, узнав о союзе царя Василия со Шведским королем, объявил царю Василию войну, так как Шведский король был злейшим врагом Польши. Подступив с войском к Русскому городу Смоленску, Сигизмунд осадил его, думая, что ему не трудно будет вновь присоединить этот древний город к своим владениям. Но город защищался храбро, а потому осада затянулась надолго.

Между тем, царь Василий выслал против Польского короля русское войско, под начальством своего брата, Димитрия Шуйского, который был разбит польским гетманом Жолкевским и один из первых бежал с поля битвы. После этой победы, Жолкевский подступил к Москва и стал угрожать ей осадой. С другой стороны, к Москве подступил Лжедмитрий II, который вновь успел собрать войско и в самой столице имел союзников и единомышленников. Вследствие этого москвичи возмутились против царя Василия Шуйского, и просили его покинуть престол и удалиться в монастырь.

Тогда Московское государство еще раз осталось без царя, и управление государством перешло в руки боярской думы. Но дума бездействовала и не знала, что предпринять против врагов государства. Этим затруднением воспользовался хитрый Жолкевский. Он предложил московским боярам, что если они изберут в цари польского королевича Владислава, то польские войска помогут Москве справиться с Лжедмитрием II. Бояре поддались на эти обещания, выбрали в цари королевича Владислава и отправили знатное посольство к его отцу Сигизмунду под стены осажденного Поляками Смоленска, с просьбой отпустить сына на Московский престол под непременным условием, чтобы Владислав принял православную веру. Когда посольство было отправлено, Жолкевский отогнал скопище Лжедмитрия II от Москвы к Калуге, но уговорил бояр, чтобы они дозволили ему занять Московский Кремль сильным польским отрядом.

Поляки и после избрания на царство Владислава все еще продолжали опустошать русские области. Многочисленные отряды польских войск осаждали Троицко-Сергиеву Лавру, а также Смоленск и некоторые другие русские города, для того чтобы присоединить их к польским владениям.

Польский король возгордился и стал думать, что уже вся Русская земля ему покорилась и готова подчиниться его воле. Он не только не отпустил своего сына на Московский престол, не только не дозволил ему перейти в православие, но еще дерзнул потребовать, чтобы все Русские люди присягнули ему в верности, так как он сам хочет вступить на Московский престол.

Но и Сигизмунд, и Жолкевсий, и все Поляки ошиблись в расчетах — нашлись Русские люди, которые, увидев государство на краю гибели, решились спасти родную страну во что бы то ни стало. Главною опорою этих Русских людей явился Московский патриарх Гермоген.

Гермоген был человек очень твердого характера и уже давно с грустью видел, что Русские люди сами себя губят своими смутами и предают Русскую землю на растерзание внешним и внутренним врагам. Тогда престарелый патриарх Гермоген объявил, что польский царевич не в силах восстановить порядок в Русской земле, что необходимо освободить Москву от Поляков и приступит к избранию царя из древнего русского боярского рода.

Когда Жолкевский предложил избрать королевича Владислава в московские цари, Гермоген уговаривал бояр не соглашаться на это предложение коварного поляка, а когда бояре приняли предложение гетмана, то Гермоген настоял на том, чтобы Владислав, как будущий московский царь, принял православие. Когда же Гермоген узнал, что Польский Король, не только не отпускает своего сына на царство, но еще сам хочет быть царем в Московском государстве, тогда он понял, какая страшная опасность грозит Русской земле, и всех молил не допустить отечество до такой гибельной крайности.

Несмотря на все увещания, нашлись между московскими боярами такие изменники, которые открыто перешли на сторону короля Сигизмунда. Тогда и Гермоген стал открыто призывать Русских людей к защита родной земли и православия и к борьбе против Поляков. Испуганные такими действиями патриарха, Поляки и русские изменники стали приступать к Гермогену с требованиями, чтобы он не настраивал Русских людей против Сигизмунда. Но Гермоген отвечал, что будет писать грамоты по городам и всех призывать к Москве для освобождены ее от Поляков. Услышав это, один из бояр, подкупленный Польским королем, в озлоблении замахнулся на Гермогена ножом.

— «Не боюсь я твоего ножа!» — сказал ему Гермоген. — Против ножа я вооружусь силой креста честного. А ты будь проклят от нашего смирены и в семь веков, и в будущем!»


Несмотря на угрозы Поляков и русских изменников, Гермоген смело проповедовал в соборе всем Русским людям, чтобы они стояли за православие и соединились для избавления отечества от врагов. Узнав о проповедях патриарха Гермогена, Поляки заключили его под стражу. Но мощное слово архипастыря подействовало на Русских людей: к Москве стало отовсюду сходиться сильное ополчение, и Поляки, сидевшие в Москве, очутились в весьма затруднительном положении.

Стотысячное ополчение различных русских городов уже подступало к Москве, под начальством рязанского воеводы Прокопия Ляпунова, а в самой Москве поднялись раздоры между Русскими и Поляками. Поляки вздумали устрашить москвичей жестокостью и принудить к повиновение силой орудия. Тогда весь город поднялся против Поляков, на улицах и на площадях началась отчаянная борьба. В одном месте города Русские, под предводительством храброго воеводы, князя Пожарского, уже начинали одолевать врагов. Поляки подожгли город в разных местах, а Пожарский во время битвы был тяжело ранен. Это спасло Поляков от неминуемой гибели — они успели укрыться в Московском Кремле и Белом городе. Два дня спустя Москва уже отовсюду была осаждена стотысячным ополчением Ляпунова. Поляки вновь стали грозить Гермогену «лютой смертью», если он не удалит Ляпунова от Москвы.

Поляки посадили Гермогена в тесное и душное заключение и стали давать ему плохую пищу. Но Гермоген сносил все твердо, и продолжал стоять на своем.

Вскоре до Поляков дошли вести о новом ополчении, которое шло из Нижнего. В этом ополчении приняли участие все города восточной и северо-восточной Руси, чтобы прийти на помощь ополчению Ляпунова.

Тогда озлобленные польские военачальники и русские изменники пришли в келью патриарха и еще раз потребовали, чтобы он запретил нижегородцам идти к Москве. Гермоген отказался исполнить и это их требование и громко воскликнул:
— «Да будет над нами милость от Бога и благословение от нашего смирения! А на изменников да изльется гнев Божий и да будут они прокляты в сем веков и в будущем!"

Поляки поняли из этих слов патриарха, что никакой силой нельзя победить его твердость и заморили Гермогена голодной смертью. 17 февраля 1611 года святой старец скончался.

В конце 1611 года бедствия Русской земли достигли крайнего предала. Внешние и внутренние враги повсюду терзали Московское государство, без милосердия разоряя и опустошая его области и города. На западе стоял Польский король, осаждая Смоленск. Около Калуги разбойничало мятежное скопище Лжедмитрия II. В Новгородской области воевали и грабили Шведы, которые после низведения Шуйского с престола обратились из союзников в злейших врагов Московского государства. Некому было управлять государством. Поляки, засевшие в Москве, держали в плену всех знатнейших московских вельмож и бояр. Ополчение различных русских городов, которое подступило к Москве по призыву Гермогена, не могло успешно бороться с Поляками, потому что в нем не было ни порядка, ни согласия в действиях, и воеводы его более заняты были своими раздорами, нежели борьбою с врагом.

В это время только Церковь Русская старалась ободрить п поддержать народ всеми силами и средствами, то налагая особые строгие посты, в знак покаяния, то совершая всенародные молебны об избавлении отечества от врагов.

Во главе всего духовенства, усерднее всех действовал игумен Троицкой обители, архимандрит Дионисий, и те иноки, которые так мужественно отстояли обитель от Поляков. Они принялись писать и рассылать по всему государству грамоты, в которых призывали всех Русских людей к Москве, на ее избавление от врагов. Эти грамоты всюду читались по церквам, по окончании богослужения, и поднимали упавший дух народа, оживляя в нем надежду на лучшие времена.


В октябре 1611 года одна из троицких грамот пришла в Нижний Новгород, была прочитана народу в соборной церкви и всех привела в умиление. Слушая чтение грамоты, народ горевал и плакал о Русской земле. После обедни у собора собралась народная сходка, на которой всеми уважаемый земской староста Козьма Захарьич Минин-Сухорук (по занятию мясной торговец) стал говорить народу:
— «Православные! Войдем на помощь государству Московскому! Не пожалеем животов — дворы свои продадим, жен, детей заложим и будем бить челом — кто бы вступился за православную веру и был у нас начальником. Дело великое! Мы совершим его, если Бог поможет. И какая хвала будет всем нам от Русской земли, что от такого малого города, как наш, произойдет такое великое дело. Я знаю — только мы на что подвинемся, так и многие другие города к нам пристанут и избавимся от иноплеменников».

Речь Козьмы Минина понравилась народу и всех тронула. Все стали просить его:
— «Будь ты нам старший человек! Отдаемся тебе во всем на твою волю».

Тогда Минин указал нижегородцам на храброго воеводу, князя Димитрия Михайловича Пожарского, который лечился от ран в своей вотчине около Нижнего.

Выборные из нижегородцев отправились просить князя Пожарского, чтобы он принял начальство над нижегородским ополчением — и князь отвечал им:
— «Рад я за православную веру страдать до смерти, а вы из посадских людей изберите такого человека, который мог бы со мной быть у великого дела, и выдал бы казну на жалованье ратным людям".

И князь прямо указал нижегородцам на Минина, как на человека бывалого и опытного.

Когда же нижегородцы стали просить Минина, чтобы он принял на себя заведывание казной ополчения, то Минин сначала отказывался, а потом согласился на следующем условии:
— «Составьте приговор и приложите к нему руки, чтобы слушаться меня и князя Димитрия Михайловича во всем, и ни в чем нам не противиться, и давать жалованье ратным людям. А давать не станете — силой стану брать, чтобы ратным людям скудости не было".

Нижегородцы на все согласились, написали грамоту и поклялись в ее исполнении. Тотчас после этого начался сбор денег, и обильные пожертвования стали стекаться отовсюду в казну ополчения. По прибытии Пожарского в Нижний Новгород, во все восточные, северные и северо-восточные области государства были разосланы грамоты, в которых все призывались «стать за одно против польских и литовских людей и воевать с ними, сколько милосердый Бог помочи даст».

Вскоре после того в Нижний Новгород собралась земская рать из различных русских областей, а когда нижегородское ополчение двинулось к Москве, к нему, на пути, стали присоединяться ополчения всех приволжских городов, и все одинаково подчинялись Минину и Пожарскому, как главным вождям.

Минин и Пожарский медленно подвигались к Москве. Они всюду собирали воинские силы и казну на содержание всего ополчения и всюду по пути уничтожали отдельные отряды Поляков и русских изменников. 20 августа 1612 года, все ополчение Пожарского и Минина явилось под стенами Москвы и стало лагерем отдельно от тех нестройных полков прежнего ополчения, которые вследствие раздоров и несогласий между воеводами, не могли освободить Москву от засевших в ней Поляков.

Едва успело подойти к Москве нижегородское ополчение, как с другой стороны к Москве подошло польское войско, которое спешило на помощь Полякам, осажденным в Кремле, и везло им запасы продовольствия. Поляки вышли из Кремля и напали на войско Пожарского с одной стороны, а подступавшее польское войско ударило по нему с другой. Пожарский и Минин мужественно бились с Поляками и сумели отразить их нападения. Битвы длились несколько дней сряду. Поляки были наконец вынуждены отступить и не успели провезти в Кремль те запасы, которые были так необходимы осажденному в Кремле польскому отряду.

Осажденные в Кремле Поляки очутились в страшном безвыходном положены. К первой половине октября 1612 года все остатки запасов были уже истощены, и осажденные были вынуждены питаться мясом лошадей, собак, кошек.


22 октября 1612 года русские двинулись на приступ к передовым укреплениям Кремля (Китай-городу), овладели ими и торжественно внесли икону Казанской Божьей Матери.

Вскоре враги вступили в переговоры с Пожарским и Мининым, умоляя о помиловании. Когда русские воеводы согласились на это условие, Поляки сдались на полную волю князя Пожарского.

27 ноября 1612 года русское ополчение с двух сторон двинулось к Кремлю. Перед вступлением ополчения в Кремль, Троицкий архимандрит Дионисий с духовенством, крестами и иконами начал служить молебен на Красной площади. В то же самое время из кремлевских ворот показался крестный ход. Навстречу ополчению из Кремля вышел архиепископ Арсений с кремлевским духовенством, которые все время осады, сидели в плену у Поляков. Арсений нес Владимирскую икону Божьей Матери. Вопли и рыдание раздались в народе, который уже потерял надежду когда-либо увидеть эту дорогую для всей Руси святыню. Со слезами радости вступило войско и народ в Кремль. С ужасом все увидели, в каком положении озлоблен¬ные враги оставили православные церкви. Все они были осквернены, иконы на стенах рассечены, престолы ободраны. Духовенство поспешило очистить Успенский собор и народное торжество закончилось обедней и благодарственным молебном в этом древнем храме.

Освободив Москву от Поляков, Пожарский и Минин спешили приступить к избраню царя, которое должно было окончательно умиротворить Московское государство и навсегда спасти его от смуты.


Потомство не забыло заслуги Минина и Пожарского. В царствование Императора Николая I, в Москве, на Красной площади, был воздвигнут бронзовый памятник, на котором Минин изображен призывающим Пожарского на войну против врагов отечества.

Источники:
«Иллюстрированные рассказы из отечественной истории с портретами и картинами в тексте для начальных школ». С.-Петербург. 1908г.
"Картины русской истории от Рюрика до Петра". Выпуск IV. 1882г.
П. Полевой " Иллюстрированные рассказы из отечественной истории". 1908г.