Императрица Анна Иоанновна

Императрица Анна Иоанновна вступила на Российский престол в 1730 году, после смерти юного императора Петра II. Она была второй дочерью Царя Иоанна Алексеевича и супруги его, царицы Прасковьи Федоровны, происходившей из древней именитой фамилии Салтыковых.
Анна Иоанновна родилась в Москве 28 января (7 февраля) 1693 года. Она рано лишилась отца когда ей было всего три года и с тех пор росла и воспиталась в селе Измайлове, под Москвою, обычном местопребывании семейства покойного царя Иоанна Алексеевича. Домашняя обстановка, среди которой жила царевна, в обществе своих сестер Екатерины и Прасковьи Иоанновны, не особенно благоприятствовала ее развитию природных дарований. Дом ее матери был обыкновенно переполнен шутами, юродивыми и богомольцами, с которыми набожная царица Прасковья проводила большую часть времени. В нем свято хранились обряды старины, и все нововведения, как дань новой эпохе, ограничивались тем, что царевны, во время выездов, садились в европейская кареты и носили немецкие платья.

Что же касается их воспитания, то оно почти ничем не отличалось от воспитания, которое получали русские царевны, и боярышни до-Петровской эпохи, и ограничивалось обучением чтению по часослову, псалтырю и письму. Позднее, по настоянию дяди царевен, царя Петра I, принимавшего постоянное участие в семье покойного брата, к ним был приглашен приехавший из-за границы учитель немецкого языка, брат известного дипломата, Дидрих Остерман. Кроме того, некоторое время они пользовались уроками барона Гюйссена, наставника царевича Алексея Петровича, а француз Степан Рамбург учил их танцам и французскому языку.

Несмотря на заботы дяди, круг сведений, приобретенных царевнами от этих учителей, был довольно ограничен. Царевна Анна иностранных языков не знала и даже по-немецки только понимала, но говорить на нем не решалась несмотря на то, что впоследствии она девятнадцать лет провела в Курляндии среди немцев. По-русски она до конца жизни, писала плохо и безграмотно.

Не отличаясь красотой, Анна производила приятное впечатлите благородной, величественной осанкой, была довольно высока ростом, плотно и хорошо сложена, смуглолица, имела большие карие глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на ее голове были темные, лицо рябоватое, голос сильный и пронзительный. Характер царевны был живой и приятный, она была обходительна, любезна и не лишена природного ума.

В семнадцать лет, по желанию Петра Великого Анна Иоанновна была выдана замуж за видного политика, молодого герцога курляндского Фридриха Вильгельма, племянника прусского короля.

10 июля 1710 года был заключен брачный договор, в силу которого в приданое царевне было ассигновано 200 000 рублей деньгами и выговорено ей и ее приближенным право исповедоваться греческую веру, для чего в главном городе курляндского герцогства Митаве, предполагалось устроить церковь.

В августе 1710 года в Петербург прибыл жених царевны, а 31 октября было отпраздновано их бракосочетание, описание которого было разослано к разным европейским дворам.

В день свадьбы, в девять часов утра, сам государь в качестве обер-маршала, в сопровождении знатнейших кавалеров, на шлюпках отправился в дом царицы Прасковьи. Впереди гремел хор немецких музыкантов, на средней барже красовался царь в алом кафтане, с собольими отворотами, серебряной шпагой на серебряной портупее и орденом св. Андрея на голубой ленте. По прибытии государя, после обычных церемоний, все присутствовавшие отправились к шлюпкам и флотилия из пятидесяти разукрашенных судов поплыла к палатам князя Меншикова.

Невеста была в белой бархатной робе, с золотыми городками и длинной мантией из красного бархата, подбитой горностаем. На голове красовалась богатая королевская корона. Герцог был в белом, затканном золотом, кафтане.

Обряд венчания был совершен в полотняной походной церкви, поставленной в хоромах Меншикова. В его же палатах справляли и свадебный стол. Над местами, где сидели молодая герцогиня и ее сестры, висели короны из лавровых листьев, а над герцогом лавровый венок. На другой день, там же, всех придворных и новобрачных угощал князь Меншиков. Царь сорвал венок, бывший над головой герцога, и советовал ему сорвать, по русскому обычаю, корону, висевшую над новобрачной. Герцог не мог этого сделать руками, а потому отрезал корону ножом. Все присутствовавшие приняли это за дурное предзнаменование.

Ряд празднеств, вызванных бракосочетанием царевны Анны, завершился потешной свадьбой придворного карлика Волкова, на которую были созваны семьдесят два карла и карлицы, жившие в домах разных вельмож.

Недолго пришлось молодой герцогине пользоваться счастьем семейной жизни: молодые провели в Петербурге два с половиною месяца и в январе 1711 года отправились в Курляндию. Но герцогу не суждено было вернуться в свои владения с молодой супругой. Отъехав от Петербурга 40 верст он внезапно скончался 9 января, а его вдова возвратилась временно в семейство матери и жила попеременно, то в селе Измайлове, то в Москве и Петербурге.

Петр Великий принимал большое участие в делах Курляндии, которая в то время была опустошена и разорена войнами и чумой, свирепствовавшей в этой местности. Поэтому он выразил решительное желание, чтобы его племянница переехала на жительство в свои владения.
В начале 1716 года он приказал приготовить для нее в Митаве и Вирцау два дома, назначив состоять при ней, в качестве гофмейстера, Петра Бестужева-Рюмина. Вынужденная покориться воле своего могущественного дяди, Анна Иоанновна переселилась в Курляндию, где провела девятнадцать лет своей жизни – бездеятельно, монотонно, во всем подчиняясь распоряжениям русского гофмаршала, действовавшего по указанно Петра Великого. Она постоянно нуждалась в материальных средствах, которые не в состоянии была доставлять ей в достаточном количестве обедневшая страна.

Связь герцогини курляндской с Россией, где, кроме царской фамилии, она имела родственников по матери, Салтыковых, Ромодановских и других, не прекратилась с ее отъездом в Митаву. Со многими из них Анна Иоанновна находилась в постоянной, более или менее деятельной, переписке, неоднократно ездила в Россию и гостила иногда подолгу у матери в Измайлове. В 1724 году она приезжала в Москву на коронацию императрицы Екатерины I.

Царь Петр I считал присутствие герцогини в Митаве необходимым по политическим соображениям. В силу этого он находился в заботах о приискании ей нового жениха, который вместе с рукой герцогини получил бы и герцогскую корону. Но все старания Петра I и поиск со стороны женихов, в числе которых были, маркграф Вранденбург шведский, племянник короля прусского, герцог Гоанн Саксенвей-сенфальский и курфирст Мориц Саксонский, снискавший расположение самой герцогини, не увенчались успехом. Лишившись мужа в рассвете лет, Анна Иоанновна была не прочь снова вступить в брак, и в этом деле, как и во всем остальному готова была вполне подчиниться воле своего дяди, царя Петра I.

Между тем, соскучившись одинокой, бесцветной жизнью в Митаве, герцогиня удостоила своей особой благосклонностью приставленного к ней Петра Бестужева, а с течением времени перенесла свое расположение на человека, далеко недостойного этой чести по своим личным качествам, но сумевшего приобрести на нее столь огромное влияние, что он продолжал им пользоваться и по восшествии герцогини Анны Иоанновны на престол, сделавшись всесильным вершителем судеб России.

Красавец Бирен, называвший себя впоследствии Бирон, сын курляндского лесничего, поступил на службу ко двору герцогини Курляндской около 1718 года, и по ходатайству Бестужева был сделан камер-юнкером. Представительный, ловкий, желавшим во что бы то ни стало пробить себе дорогу в жизни, Бирон вскоре всецело овладел доверием Анны Иоанновны, и стал играть видную роль при ее дворе. Желая отличить выдающегося любимца наградой, герцогиня хотела возвести его в дворянское достоинство, но оскорбленное этим курляндское дворянство с негодованием отказало ему.

Впоследствии же, когда Анна Иоанновна сделалась императрицей, то же самое курляндское дворянство, не только поднесло Бирону дворянское звание, но и герцогский титул. Желая прекратить толки, вызванные столь быстрым возвышением Бирона, Анна Иоанновна поспешила в 1723 году женить его на одной из своих придворных девиц Трейден, принадлежавшей к древнему, но обедневшему дворянскому роду Курляндии.

Под влиянием фаворита, при дворе герцогини произошли некоторые перемены: приближенные к ней русские мало по малу утратили в ее глазах всякое значение. Умножив свой штат, она ввела в него исключительно курляндский элемент. Эти перемены, потребовавших новых издержек, в связи с плохим управлением ее имениями Петром Бестужевым, ввергли герцогиню Анну Иоанновну в неоплатные долги.
В каком печальном положении находились личные дела герцогини курляндской, когда неожиданное событие, случившееся в России, открыло ей путь к престолу.

В ночь с 18 на 19 января 1730 года в Москве, не оставив прямого наследника, скончался император Петр II. Этим обстоятельством вздумали воспользоваться члены верховного совета, чтобы ограничить самодержавную власть царствующего лица. Для этого нужно было избрать на престол такое лицо, которое согласилось бы принять корону со всеми ограничениями, которых желали эти сановники. Самой подходящей для этих замыслов личностью оказалась герцогиня Курляндская, являвшаяся близкой родственницей Петра Великого. Она имела после дочери Петра I, цесаревны Елисаветы Петровны, неоспоримые права на престол, а ее подчиненное, зависимое положение в Курляндии ручалось за то, что она с радостью примет корону на каких-бы то ни было условиях. Поэтому верховники остановили свой выбор на ней.

Генерал Леонтьев, князь Михаил Голицын и князь Василий Лукич Долгорукий, посланные верховным советом к герцогине Курляндской, в Митаву с известием об избрании ее на престол.

25 января 1730 года они были приняты Анной Иоанновной на аудиенции. Выслушав их, герцогиня изъявила согласие на все предложенные ей «кондиции» и собственноручно подписалась под ними: «по сему обещаюсь все без всякого изъятия содержать».

Одним из главных пунктов, предъявленных герцогине, было требование, чтобы она не брала с собою в Москву Бирона, честолюбие которого и ненависть ко всему русскому были хорошо известны. Кроме того она обязалась: «без согласия верховного тайного со¬вета ни с кем войны не начинать и мира не заключать, подданных новыми податями не отягощать и государственных доходов в расход не употреблять; в придворные чины как русских, так и иноземцев не производить, в знатные чины, как в статские, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничьего ранга никого не жаловать, наконец, у шляхетства живота, имени и чести без суда не отымать».

Между тем, олигархические замыслы членов верховного совета возбудили сильное неудовольствие и опасения во многих лицах, стоявших у власти, в особенности среди иностранцев, которые с ограничением царской власти неминуемо утратили бы свое значение и влияние на дела. Эта партия, за которой был Остерман, ополчилась за права будущей императрицы, и когда 25 февраля Анна Иоанновна прибыла в Москву, то к ней явилась депутация из 600–800 недовольных человек, в числе которых были вельможи и военные, с просьбой отвергнуть подписанные ей условия и править, по примеру ее предков, самодержавно.

Еще до въезда в Москву Анна Иоанновна через преданных ей людей стала известна происходившая в ее пользу борьба. Она тотчас согласилась на их просьбу и разорвала в их присутствии акт, ограничивавший самодержавие, обещав в тоже время царствовать «со всевозможной кротостью, иметь в виду единственно только благоденствие своих подданных, следовать добрым внушениям сената и употреблять меры строгости только в крайних случаях».

Когда таким образом планы верховников были разрушены, во главе правления были поставлены люди, преданные императрице, способствовавшие ей к достижению власти, многие из которых были иноземцы. Верховный тайный совет, пытавшийся ограничить ее самодержавную власть, был уничтожен и в 1781 году заменен кабинетом, в котором заседали Головкин, Остерман и Черкасский.
Первым делом императрица наградила людей, оказавших ей лично столь важную услугу. Более всего был взыскан при этом милостями Бирон, прибывший в Москву неофициально, но одновременно с Анной Иоанновной. Он был сделан камергером, затем обер-камергером, получил орден св. Андрея Первозванного и поместья близ Вендена.

Вместе с ним были приближены ко двору два его брата, Карл и Густав, семейство Трейден, братья Левенвольде. Особой милостью императрицы пользовался также Миних, которому Россия была обязана многими преобразованиями и улучшениями в военном деле и введением в войсках строгой дисциплины. По инициативе Миниха был учрежден первый в России кадетский корпус и сформировано два новых полка, Лейб-Гвардии Измайловский и Конный полк.

Русское войско с честью поддержало свою боевую славу во время двух войн, которые пришлось вести Анне Иоанновне в продолжение ее десятилетнего царствования. В 1788 году Россия приняла участие в делах Польши, послав армию под начальством генерала Ласси, чтобы поддержать избрание на польский престол короля Августа III. Одновременно с этим был осажден Данциг, куда скрылся другой претендент на польскую корону, Станислав Лещинский. При 135-дневной осаде этой крепости погибло до восьми тысяч русских человек.
Набеги крымских татар на южные пределы России вынудили в 1735 году начать войну с Турцией. Вначале эта война по недостатку провианта в дикой степной местности была неудачна для России, но вскоре 17 августа 1739 года русскими войсками была одержана блистательная победа при Ставучанах. Но не смотря на эту победу, а также взятие Азова, Очакова, Хотина и других крепостей, императрица была вынуждена поспешить заключением, крайне невыгодного для русских, Белградского мира.

4-летняя война не принесла России никаких существенных выгод, увеличив ее владея только приобретением Азова, без укреплений и степного пространства между Бугом и Днестром, но поглотила массу денег и стотысячную армию. Вместе с тем, она покрыла славой эту армию и ее предво-дителей, Миниха и Ласси, а также дала России возможность удержаться в ряду первостепенных держав.

Первый год царствования императрицы Анны Иоанновны ознаменовался прощением недоимок, льготами, дарованными также Малороссии.

Но уже с 1731 года на внутреннее управление страной сказалось влияние партии иноземцев, которой удалось захватить власть в свои руки. Во главе них стал всесильный, честолюбивый фаворит Бирон, ненавистник и гонитель всего русского, работавший лишь для своего собственного возвышения, измышляя всевозможные средства для обогащения казны, а через то и самого себя, не обращая внимания на стоны и ропот народа и заботясь единственно о том, как бы этот ропот не дошел до слуха государыни.

Уже в 1731 году для ведения «важных дел», был возобновлен грозный в петровские времена Преображенский приказ, уничтоженный при Петре II. Теперь он был переименован в канцелярию тайных розыскных дел. По мысли Бирона, заботившегося об увеличении казенных доходов, был учрежден Доимочный приказ, для сбора с крестьян всех недоимок в податях, за прежние годы, но так как крестьяне, в большинстве случаев, оказывались плательщиками несостоятельными, то это взыскание производилось с помощью воинских команд, забиравших у них скот, а их самих ставивших на правеж (насильственный порядок взыскания долга с ответчика).

Эти жестокие меры были причиной выселения крестьян за пределы России, в Польшу, Молдавию и Валахию. Милостивые манифесты, изданные в 1784 году, с обещанием полного прощения и разных льгот тем, которые возвратятся в Россию, не имели желаемого результата. Немногие из десятков тысяч переселенцев возвратились в Россию, где им мерещилось грозное «слово и дело», пытки в тайной канцелярии и ссылка в Сибирь.

Для поднятия экономического положения страны особое внимание правительства было обращено на горное дело. Комиссии, созванные в 1733 и 1738 годах для обсуждения различных вопросов по этой части, пришли к убеждению, что горное дело выгоднее предоставить в частные руки. Еще до созыва первой из этих комиссий, в Симбирскую и Казанскую губернии был командирован В. Н. Татишев, «для приведения в порядок горное дела». Но это ему не удалось, так как он возбудил против себя недовольство Бирона, обнаружив злоупотребления герцога, «который, под подставным именем выписанного им из Саксонии барона Шёнберга, взял казенные заводы себе в аренду и сделал Шёнберга начальником берг-директорума, заменившего Берг-коллегию».

Не смотря на все старания улучшить экономическое положение подданных, на покровительство и поощрение торговли, положение государства, в последние годы жизни Анны Иоанновны, было весьма печальное. Тяжелые походы, злоупотребления и жестокости Бирона легли бременем на народное хозяйство. Появление самозванцев, которые под именем якобы живого царевича Алексея Петровича возмущали крестьян, что служило доказательством всеобщего недовольства в народе и его желание выйти из этого тягостного положения.

В 1739 году был обнаружен заговор против императрицы среди высших сановников империи, ко¬торые были возмущены самовластием и высокомерием Бирона и желали возвести на престол дочь Петра Великого – цесаревну Елисавету Петровну. Участники этого заговора, князья Иван Алексеевич, Василий Лукич, Сергий и Иван Григорьевичи Долгорукие – были казнены, а многие другие сосланы.

В 1740 году погибла еще одна жертва всесильного герцога – кабинет-министр Артемий Петрович Волынский, который вздумал померяться Бироном силами и погибший на плахе, казненный по обвинению в «государственных преступлениях».

Императрица Анна Иоанновна, от природы чувствительная и сострадательная, по словам Миниха, «обливавшаяся слезами», когда ей пришлось подписать смертный приговор Волынскому, жила в совершенном неведении о бедствиях, которые терпел ее народ, и о тех злоупотреблениях, которые делались в государстве от ее имени. Наследовав от отца характер слабый, нерешительный и полное отсутствие воли, она всецело поддалась влиянию Бирона, который через жену и детей своих окружил ее постоянным надзором, так что императрица не могла слова сказать без его ведома и контроля.

Герцог старался всячески отвлечь ее от дел и государственных забот, наполняя ее время непрестанными празднествами, балами, спектаклями, маскарадами, которые следо¬вали один за другим. Самим забавам императрицы Бирон сумел придать характер, служивший к унижению ненавистного ему русского дворянства. В числе шутов, с которыми Анна Иоанновна проводила целые часы и над которыми подчас глумился и потешался ее фаворит, были представители древних, даже княжеских фамилий (Апраксин, Голицын и другие).

Из общественных увеселений императрица особенно любила посещение театра. В ее царствование в 1736 году впервые в Петербурге была заведена итальянская опера и немецкая драматическая труппа. В последние годы жизни Анна Иоанновна пристрастилась к охоте и стрельбе в цель, для чего во дворце был устроен тир, и она приобрела в этом искусстве такую ловкость, что убивала на лету птиц. Раз в неделю в прежнем Зимнем дворце происходила травля диких зверей. Кроме того, государыня любила присутствовать на военных экзерцициях и смотрах, которые устраивались весьма часто для нежно любимого ей старшего сына Бирона, с целью приохотить его к военной службе.

Резкую противоположность с этими шумными, почти мужскими, развлечениями и с торжественными приемами и выездами императрицы, поражавшими своею пышностью, представляла ее домашняя жизнь, в которой ей соблюдалась величайшая простота во всем, даже в одежде. Императрица вставала рано, «в 12 часов обедала с семейством Бирона, жившим во дворце, затем стреляла в цель, играла на биллиарде или в карты, причем обыкновенно держала банк и назначала кто должен был понтировать ей; играли на марки, но она постоянно платила свой проигрыш золотом».

Последние годы императрица страдала каменной болезнью, которая обострилась осенью 1740 года, по возвращении Анны Иоанновны из Петергофа в столицу. Сохранилось предание, что во время бессонных ночей ей часто представлялись призраки замученных и казненных в ее царствование жертв тирании Бирона, и между ними тень погибшего, в угоду фаворита, Волынского. Страданья больной были тяжкие.

6 октября 1740 года, во время обеда, ей сделалось дурно. Ее отнесли на постель, с ко-торой она больше уже не вставала. Сохраняя все время сознание, государыня делала крайне неохотно все распоряжения на случай своей кончины.

17 (28) октября 1740 года у нее отнялась левая нога, и в тот же день она скончалась в страшных страданиях. По вскрытии тела был найден в чреслах покойной значительной величины камень.

По внушению фаворита, императрица назначила своим преемником своего внука, 3-месячного ребенка Иоанна III, а регентом Империи, на время его малолетства, герцога Эрнеста Бирона.

Литература: "Русские деятели в портретах" изданных редакцией исторического журнала "Русская старина". Собрание 5. С.-Петербург. 1891 г.
Фрагмент картины «Портрет императрицы Анны Иоанновны», Луи Каравакка, 1730 год