Ликвидация "Таежного штаба"

Уничтожение «Таёжного штаба» — это одна из самых известных операций советской разведки, которые проводились на территории западных стран.

В период Гражданской войны и после её завершения советская разведка провела ряд значимых операций на Дальнем Востоке. Среди них можно выделить операцию по получению секретного документа, известного как «Меморандум Танаки».

Этот документ, также известный как «Меморандум об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии», содержал планы Японии по завоеванию мира. В нём впервые были изложены поэтапные цели Японии: сначала Маньчжурия и Монголия, затем Китай, Индия, страны Тихоокеанского региона, а также Малая и Центральная Азия. В качестве «программы национального развития Японии» выдвигалась необходимость «вновь скрестить мечи с Россией».

Меморандум был опубликован и вызвал широкий международный резонанс. Хотя японцы отрицали свою причастность к нему, последующие события 1930–1940-х годов подтвердили подлинность документа.

В конце 1920-х годов были получены и другие ценные материалы о планах японской военщины под названиями «Оцу» и «Хэй». Однако мы хотим рассказать ещё об одной операции, которая проводилась вскоре после Гражданской войны, когда обстановка на Дальнем Востоке была нестабильной.

В октябре 1922 года Красная Армия под командованием И. П. Уборевича освободила Спасск, Волочаевск и Хабаровск, а также Владивосток. Разрозненные остатки Белой армии отступили в Корею, Шанхай и Маньчжурию.

Однако на территории Приморья и Дальнего Востока продолжали действовать подпольные диверсионно-террористические формирования, а также активно работали агенты из США и Японии.


С момента освобождения Дальнего Востока от интервентов прошёл уже год, но ситуация в регионе оставалась напряжённой. В лесах скрывались хорошо вооружённые отряды террористов, которые нападали на сёла, кооперативы, небольшие участки милиции, транспорт с деньгами, почтой и продовольствием, а также перерезали линии связи и взрывали мосты. В некоторых районах они чувствовали себя почти хозяевами.

В действиях террористов прослеживалась определённая организация и стиль. Однако, несмотря на это, не удавалось получить информацию о лидерах террористов. Лишь некоторые из них невнятно говорили о «Таёжном штабе», но никто не знал, где он находится, кто им командует и как осуществляется связь между штабом и подпольными формированиями.

В конце концов, бывший белый офицер, который был взят в плен, сообщил, что «Таёжный штаб» действительно существует, хотя он не знает его точного местоположения. Однако удалось выяснить одну важную деталь: штаб не является конечной инстанцией. Все указания, денежные средства и оружие поступали из Харбина. Именно там следует искать главный центр подполья.

Харбин был главным городом в зоне Китайско-Восточной железной дороги, которая находилась под контролем России. Город называли «Желтой Россией».

После поражения в Гражданской войне в Харбине сосредоточились остатки армий Колчака, Семёнова, Унгерна и Дитерихса, а также множество беженцев. Эмигранты жили своей жизнью: одни богатели, другие беднели. Нищета была ужасающей, даже среди бывших офицеров.

В этой обстановке японцы искали среди русских офицеров тех, кто был готов им служить. Среди них были профессиональные военные с высоким уровнем образования — генералы, полковники и молодые люди, готовые на любые рискованные действия.

Некоторые шли за деньгами, другие были увлечены идеей «Белой России». Однако только небольшая группа людей, связанных с японской разведкой, знала, что все они работают на японцев. Остальные считали, что служат монархическим силам.

В планы японских формирований входило нарушение стабильности на Дальнем Востоке, его отделение от России и, разумеется, сбор военных и политических данных.

Военный отдел Харбинского монархического центра возглавляли генерал Кузьмин и профессиональный разведчик, ранее работавший в Императорской ставке и в международном разведывательном бюро в Париже. Затем он стал начальником Особого отдела армии Верховного правителя России А. В. Колчака. Его «спонсором» был японский резидент Такаяма.

Недавно созданная резидентура советской разведки в Харбине получила приказ провести операцию по внедрению агента в отдел для получения секретных сведений о его деятельности.

Однако разведчики быстро поняли, что проникнуть в Военный отдел будет непросто. Им пришлось искать человека, который уже работает там. С большим трудом чекистам удалось найти надёжного помощника — Сомова. Но он не имел доступа к оперативным планам отдела.

Попытки внедрить агента в руководство казались невозможными, поскольку все сотрудники были проверены и закалены в боях с большевиками и Красной армией.

Тем не менее, поиски подходящего кандидата продолжались. От Сомова стало известно, что в отделе работает подполковник Сергей Михайлович Филиппов. Во время Гражданской войны он служил у Колчака, был опытным и знающим офицером, пользовался уважением как военный специалист и был в курсе всех операций.

Ещё одна деталь, которая привлекла внимание, — Филиппов негативно относился к зверствам таёжных банд и иногда сдерживал их активность, из-за чего некоторые офицеры считали его чуть ли не «пособником» красных.

Было решено более подробно изучить его личность и привлечь к сотрудничеству. Методы вербовки в то время были не слишком изощрёнными, но нередко давали желаемый результат. В первую очередь привлекали тех, кто подавал заявления о возвращении на родину и хотел заслужить это право своим трудом. А поскольку времена были суровые, иногда применялись, как говорят, «жёсткие» методы. Например, намекали, что в случае отказа от сотрудничества могут пострадать родные, живущие в России.

Тех, кто нуждался в деньгах и не планировал возвращаться, обычно вербовали без их ведома от имени американской или японской разведок. Этот метод был эффективен, поскольку информация от таких агентов всегда была правдивой: никто не хотел обманывать японцев и американцев, зная, что они могут быстро принять меры.

Филиппов не собирался возвращаться на родину и жил скромно, не испытывая финансовых трудностей. Единственная зацепка — его «либеральные» взгляды — пока казалась слишком неопределённой. Однако вскоре от Сомова стало известно, что жена и дочь Филиппова живут во Владивостоке, и была отправлена депеша с просьбой найти их.

В то же время противник не оставался бездействующим. Однажды взволнованный Сомов пришёл на встречу и протянул сотруднику оперативной службы местную газету, изданную эмигрантами. Указывая на одну из статей, он сказал:

— Читайте!

В сообщении говорилось о том, что беженец из Владивостока, бывший солдат Красной армии Мухортов, рассказал о расправе над семьями офицеров. Были перечислены женщины и дети, которых сотрудники ЧК казнили, отрубив им головы. Среди них были жена и дочь Филиппова.

— Вы понимаете, в каком он сейчас состоянии? Он поклялся жестоко отомстить советской власти.

Сообщение сразу же вызвало у разведчиков сомнения. Во-первых, сам факт казни детей был сомнителен, а во-вторых, сотрудники ЧК расстреливали своих противников, а не рубили им головы — это был чисто китайский метод казни.

Один из сотрудников резидентуры смог найти Мухортова и познакомиться с ним. В ходе умело построенной беседы (от имени группы контрабандистов, которые якобы хотели привлечь Филиппова к сотрудничеству) сотрудник ЧК выяснил, что Мухортов был не солдатом Красной армии, а беглым преступником, и подписал сообщение за деньги, полученные от человека, который по описанию был очень похож на полковника Жадвоина. Стало ясно, что, ценя Филиппова как специалиста и опасаясь за его лояльность, японцы и белая контрразведка решили удержать его таким способом.

Сотруднику ЧК удалось убедить Мухортова встретиться с Филипповым и рассказать ему о лживости сообщения, но внезапно Мухортов выхватил пистолет и с криком: «Ах ты, предатель, чекист! Я видел тебя в ЧК, когда на допрос водили!» — набросился на него. В завязавшейся схватке Мухортов был убит, резидентура потеряла важного свидетеля.

Кроме того, из Владивостока пришла тревожная новость о том, что жена и дочь Филиппова «не числятся в городе».

Через несколько дней Сомов пришёл на встречу с двумя важными новостями. Во-первых, Филиппов рассказал ему, что он лично хочет отомстить большевикам за гибель своей семьи и поэтому отправляется в рейд через границу в составе отряда полковника Ширяева. Более того, Сомов узнал время и место перехода отряда через границу.

Кроме того, Филиппов упомянул в разговоре с Сомовым, что его фамилия не Филиппов, а Барятинский, что означало, что предыдущие поиски были напрасными. В ту же ночь во Владивосток была отправлена срочная информация. Отряд Ширяева беспрепятственно пропустили через границу, но затем в короткой схватке полностью уничтожили, Ширяев бежал, а Филиппова удалось взять в плен.

В течение нескольких дней сотрудники местной контрразведки, используя информацию, полученную от резидентуры, настойчиво пытались убедить Филиппова перейти на их сторону, но безуспешно.

Во время одного из допросов Филиппов заявил:

— Вы ничего не сможете мне сделать. Я уже пережил самое страшное, что может случиться с человеком — насильственную смерть близких мне людей.

— Вы ошибаетесь, Сергей Михайлович, — возразил оперативник, — мы не мстим невинным людям.

— Но моя жена и дочь были жестоко убиты! — воскликнул Филиппов.

В ответ на это оперативник встал, подошёл к двери и открыл её:

— Елена Петровна, Ирочка! Идите сюда!

Жена и дочь бросились к ошеломлённому Филиппову.

Когда Филиппову стало известно, что японцы и белая контрразведка организовали провокацию против него, он без колебаний согласился сотрудничать с советской разведкой и поклялся служить ей до конца. Используя легенду об успешном побеге из окружения и переходе границы, Филиппов вскоре вернулся в Харбин. Теперь он стал известен как «боевой партизан».

Вскоре, выполняя задание контрразведки, С. М. Филиппов подготовил тщательно продуманный и обоснованный доклад для руководства военного отдела. В докладе он указал на многочисленные провалы и поражения белогвардейских отрядов, вызванные отсутствием своевременной информации, единого плана действий и должной координации работы. Филиппов предложил создать информационный центр и выделить средства для его успешной работы. Его план был одобрен, и ему выделили деньги.

Военный отдел предоставил Филиппову несколько связных, которые регулярно переходили границу, встречались с руководителями отрядов в Приморье, получали от них информацию и доставляли её в Харбин. Филиппов обрабатывал информацию и передавал её в штаб, а резидентура во Владивостоке также начала получать и передавать в центр важные и своевременные сведения о бандах, готовящихся к переброске, о времени и маршрутах, о разведчиках и эмиссарах противника.

Однажды Филиппов сообщил важную информацию о том, что, по указанию японской разведки, готовится восстание в Спасском, Никольск-Уссурийском, Яковлевском и Анучинском уездах Приморья. Расчёт был на то, что это восстание станет детонатором для начала повстанческого движения в других районах.

Также через Филиппова стало известно, что для координации повстанческой деятельности в «Таёжный штаб» направляется жестокий и безжалостный поручик Ковалев. Это было одно из последних сообщений. В резидентуру поступили сведения о том, что контрразведка белых и японской миссии заподозрила Филиппова в предательстве из-за многочисленных провалов. Кольцо вокруг него сжималось. Было принято решение вывести агента из военного отдела и использовать ситуацию для его проникновения в «Таёжный штаб» с целью его уничтожения.

Операция прошла успешно.

Удалось инсценировать похищение Филиппова и его «убийство чекистами». По «невинно убиенному рабу Божию Сергею» в штабе отслужили панихиду. Подозрения с него были сняты, и все операции, задуманные и спланированные с его участием, продолжались без каких-либо изменений.

Поручика Ковалева чекисты захватили после перехода границы, и по его удостоверению (на вымышленное лицо) в «Таёжный штаб» направился Филиппов. Это было рискованно — весть о его «гибели» могли дойти до «таёжников». Но игра стоила свеч.

В помощь Филиппову выделили группу пограничников и бывших партизан в составе двенадцати человек, комиссаром которой стал владивостокский чекист И. М. Афанасьев. Подготовку группы осуществлял будущий известный советский разведчик Д. Г. Федичкин. Этот человек заслуживает того, чтобы о нём сказать особо.

В его биографии — партизанская и подпольная работа в тылу у белых и японцев, разведывательная работа в предвоенные годы в Латвии и Польше, арест и заключение в польскую тюрьму. Затем, в годы Второй мировой войны, — работа на территории Болгарии, после войны — руководство резидентурой в Риме и долгие годы, посвящённые воспитанию новых поколений разведчиков…

Но вернёмся к событиям вокруг «Таёжного штаба». Отряд Филиппова — Афанасьева успешно добрался до него. Вскоре разведчики были в курсе всех вопросов подготовки восстания. Под предлогом «сохранения сил» удалось уговорить руководство «штаба» сократить текущие операции, проще говоря — бандитские налёты. Однако это вызвало подозрение у некоторых руководителей. Существовало также опасение, что в «штабе» появится кто-либо из белогвардейцев, знавших о миссии Ковалева и об «убийстве» Филиппова. Расправа над агентом и его товарищами могла произойти в любой момент. Эти обстоятельства заставили ускорить ликвидацию «штаба».

Операция, которую провели с этой целью Филиппов и Афанасьев, вряд ли имеет аналоги в истории разведки.

Филиппов, страстный фотограф-любитель, всегда носил с собой фотоаппарат. По его предложению руководители «Таёжного штаба» расположились для группового фотографирования. Рядовые, в том числе члены его отряда, стояли в стороне; их очередь была следующей. Отряд Филиппова замер в ожидании условного сигнала командира. И вот вспыхнул магний. В тот же момент раздались выстрелы, и главари «штаба» были уничтожены. Остальные, растерявшись, сдались без сопротивления. Лишь одному бандиту удалось скрыться и добраться до Харбина, где он и доложил о происшедшем.

Оказавшись единственным «представителем» «Таёжного штаба», Филиппов принял срочные меры для предотвращения восстания и для ликвидации оставшихся отрядов. Положение в Приморье стабилизировалось.

В 1925 году во Владивостоке состоялся судебный процесс по делу эмиссара Ковалева и выявленных с помощью группы Афанасьева — Филиппова руководителей белогвардейского подполья, которые должны были возглавить намечавшееся восстание. На нём была полностью разоблачена подрывная деятельность белогвардейских организаций и «центров» в Приморье.