Похищение Адольфа Эйхманна — операция израильской разведки «Моссад» по задержанию и тайному вывозу из Аргентины в Израиль нацистского военного преступника Адольфа Эйхмана, осуществлённая в мае 1960 года. Операция была проведена неофициально; Аргентина обвинила Израиль в грубом нарушении её суверенитета. Израиль оправдывал противозаконность операции беспрецедентностью преступлений Эйхмана, несущего прямую ответственность за организацию геноцида европейского еврейства в годы Второй мировой войны. Сорок лет спустя Аргентина принесла извинения жертвам Холокоста за предоставление убежища нацистам.
После Второй мировой войны Эйхманн скрывался под вымышленным именем Рикардо Клемент в Латинской Америке. Симон Визенталь, известный охотник за нацистами, обнаружил след Эйхманна в Буэнос-Айресе и передал информацию в МОССАД. Не особо доверяя данным Взенталя, МОССАД установил слежку за предполагаемым Эйхманном, и агены вскоре убедились - этот человек был действително тем самым Эйхманном. 13 мая 1960 прямо на улице Буэнос-Айреса он был схвачен группой израильских агентов Моссада и тайно вывезен в Израиль.
Адольф Эйхман - немецкий офицер, сотрудник гестапо, непосредственно ответственный за уничтожение евреев. Родился 19 марта 1906 в Золингене. Заведовал отделом гестапо IV-B-4, отвечавшим за «окончательное решение еврейского вопроса». Оберштурмбаннфюрер (подполковник) СС. С детства Адольф состоял в Обществе христианской молодёжи, затем из-за недовольства его руководством перешёл в группу «Гриф» общества «Юные туристы», которое входило в Молодёжный союз. В этой группе Адольф состоял, и когда ему уже исполнилось 18 лет. За маленький рост, тёмные волосы и «характерный» нос друзья его называли «маленький еврей». 1 апреля 1932 Эйхман вступил в СС по предолжению Эрнста Кальтенбруннера. Он получил членский партийный номер — 889895, номер в СС — 45326.
В 1945 году Эйхману удалось скрыться от разыскивающих его спецслужб стран союзников, победивших нацистскую Германию. В 1950 году Эйхман переехал в Аргентину, поселился в Буэнос-Айресе под вымышленным именем Рикардо Клемент и поступил работать конторщиком на завод Mercedes-Benz. Жена и трое сыновей присоединились к нему через два года. Четвёртый сын Эйхмана родился уже в Аргентине.
Существует несколько версий того, как Эйхман был найден израильской разведкой.Версия израильских разведчиковКак пишет в своей книге «Похищение палача» глава израильской разведки «Моссад» Иссер Харель, 19 сентября 1957 года генеральный прокурор земли Гессен (ФРГ) Фриц Бауэр предоставил главе израильской делегации на переговорах о репарациях в ФРГ доктору Шнееру информацию о возможном местонахождении Эйхмана в Аргентине. По другим данным, Бауэр обратился к представителю израильской службы безопасности во Франкфурте Шаулю Дарому.
Сведения были получены от проживавшего в Аргентине бывшего немецкого адвоката Лотара Германа, во время войны пострадавшего от нацистов. Герман заподозрил, что один из членов немецкой колонии в Буэнос-Айресе на самом деле — Адольф Эйхман. В связи с этим Герман написал письмо прокурору Бауэру. Через министерство иностранных дел Израиля информация попала в «Моссад» к Иссеру Харелю.
Версия Тувьи ФридманаПо другой версии, на след Эйхмана вышел бывший заключённый нацистского концлагеря, сотрудник института Яд ва-Шем (до июля 1957) Тувья Фридман. В 1957 году Фридман создал в Хайфе независимый «Институт документации и расследования преступлений нацистов» и добился от президента Всемирного еврейского конгресса Нахума Голдмана выделения премии в размере 10 тысяч долларов за информацию о местонахождении Эйхмана.
Первую попытку найти Эйхмана Фридман предпринял ещё в конце 1945 года вместе с Ашером Бен-Натаном, который представлял в Австрии секретную еврейскую организацию Моссад ле-Алия Бет. После допроса арестованного штурмбаннфюрера СС Дитера Вислицени, друга и помощника Эйхмана, удалось найти водителя и любовницу Эйхмана. Засада на квартире любовницы не принесла результатов.[9] Однако именно у неё удалось раздобыть первую фотографию Эйхмана.
В конце августа 1959 года Фридману пришло письмо от директора Федерального центра расследований преступлений нацистов (англ.) в Людвигсбурге (Германия) Эрвина Шуле о том, что Эйхман скрывается в Кувейте.
Фридман обратился к знакомому журналисту из газеты «Маарив» Моше Майзельсу с предложением опубликовать эту информацию. По словам Фридмана, они решили сделать это в канун Судного дня, то есть 11 октября 1959 года, «чтобы вызвать угрызения совести у членов правительства и напомнить им о нашем долге перед погибшими».
Тема оказалась востребованной и статью перепечатали или сослались на неё многие издания во всём мире. 12 октября 1959 года сведения из израильского издания перепечатала немецкоязычная газета «Аргентинишес Тагеблатт», выходившая в Буэнос-Айресе. 18 октября 1959 года Лотар Герман отправил Тувье Фридману письмо с информацией, что Эйхман не в Кувейте, а в Аргентине.
Израильский историк и журналист Шимон Бриман пишет, что Фридман обменялся с Германом ещё тремя письмами, после чего в декабре 1959 года связал его с сотрудниками «Моссада».
При том, что большинство источников не упоминает Тувью Фридмана, его имя находится в опубликованном в Израиле официальном списке участников поимки Эйхмана. Следует, однако, отметить, что в том же списке находится имя Симона Визенталя, хотя его роль в поимке Эйхмана остаётся неясной и отрицается как Харелем, так и Фридманом.
Лотар ГерманНесмотря на противоречия между разными версиями обнаружения Эйхмана, несомненно, что ключевую роль в его поимке сыграл Лотар Герман. Лотар был немецким евреем, был женат на немке, но это не помогло ему избежать нацистских репрессий. Несмотря на то, что он был слеп, Лотар, живя в Аргентине, интересовался событиями, связанными с поисками бывших нацистов и был в курсе, что Эйхман скрылся и находится в розыске. Поэтому, когда он услышал, что его дочь познакомилась с молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался заслугами своего отца перед Третьим рейхом, Герман сопоставил эту информацию с тем, что ему было известно и понял, что речь идёт о сыне Адольфа Эйхмана и сообщил о своих подозрениях.
Лотар Герман получил обещанную премию только в 1972 году, примерно за год до своей смерти. Когда его имя было обнародовано, он подвергся преследованиям со стороны местных нацистов, а его дочь была вынуждена уехать из Аргентины в США.
Адрес«Моссад» выяснил, что жена Эйхмана вторично вышла замуж за некоего немца, прибывшего из Аргентины и вскоре уехала с ним. Возникло предположение, что она вышла замуж за самого Эйхмана, сменившего фамилию и паспорт. «Моссад» направил в Аргентину своих агентов, которые выследили Эйхмана и удостоверились, что под именем Рикардо Клемента действительно скрывается сам Эйхман, а не какой-либо другой беглый нацист.
С помощью Германа был установлен адрес, по которому проживала семья Эйхмана: Буэнос-Айрес, район Оливос, улица Чакабуко, 4261. За домом была установлена слежка. Однако агенты сообщили, что это очень бедный район, домик тоже не подходил по их представлениям для высокопоставленного нациста, который по представлениям преследователей, вывез из Европы много денег.
В начале 1958 года Эйхман покинул дом на Чакабуко и вновь пропал из поля зрения израильтян. К декабрю 1959 года агенты «Моссада» в Аргентине вновь вышли на след Эйхмана. Был установлен его новый адрес: Буэнос-Айрес, квартал Сан-Фернандо, улица Гарибальди. Дом был куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением одной буквы в фамилии (Fichmann вместо Eichmann), совпадало с именем жены Эйхмана.
ОпознаниеХарель решил направить в Аргентину опытного следователя службы безопасности Шабак Цви Аарони. Он прибыл в Буэнос-Айрес 29 февраля 1960 года. У него было 4 помощника, в том числе военный атташе посольства Израиля в Аргентине Ицхак Элрон и его жена Сара.
Окончательное опознание Эйхмана произошло 21 марта 1960 года, когда в доме Клемента отмечали какой-то праздник. Изучив досье Эйхмана, разведчики установили, что в этот день супруги Вероника и Адольф Эйхманы должны были отмечать двадцатипятилетие своей свадьбы. 3 апреля 1960 года наблюдателям удалось незаметно сфотографировать Эйхмана возле его нового дома.
Операция по похищению Адольфа ЭйхманнаУстановив местонахождение Эйхмана, израильское руководство приняло решение о его тайном вывозе из Аргентины в Израиль. Существовала опасность, что попытка добиться выдачи Эйхмана приведёт к его очередному исчезновению.
Аргентина после 1945 года стала настоящим прибежищем для нацистов. Сочувствовавший Гитлеру президент Аргентины Хуан Перон не просто закрывал глаза на въезд в страну огромного числа немцев с фальшивыми документами, но и активно помогал им скрыться из Европы. Многие бывшие нацисты даже устраивались на работу в вооружённые силы Аргентины.
К моменту свержения Перона в 1955 году военной хунтой пронацистские настроения в аргентинской элите и особенно в силовых структурах были весьма сильными. Вероятность выдачи Эйхмана оценивалась израильтянами как очень небольшая и никто не хотел рисковать упустить его ещё раз. Кроме того, как писал Харель, Эйхмана могли выдать Германии, а через 15 лет после окончания войны нацисты в Европе стали получать очень мягкие приговоры. Израильтяне боялись, что из-за склонности прощать старые грехи Эйхман вообще уйдёт от ответственности.
Операцию по похищению Эйхмана возглавил лично директор «Моссада» Иссер Харель. Руководителем оперативной группы был назначен Рафи Эйтан. Все участники операции были добровольцами. Большинство из них либо сами пострадали от нацистов во время войны, либо имели погибших родственников. Все они были строжайшим образом предупреждены, что Эйхмана нужно доставить в Израиль живым и невредимым.
Разработка операции началась в конце 1959 года, а непосредственная подготовка — в апреле 1960 года. Оперативники «Моссада» прибывали в Аргентину по одному из разных стран и в разное время. Для оформления этих поездок в «Моссаде» была даже создана подставная туристическая фирма.
Проведение операции было приурочено к официальному визиту в Буэнос-Айрес израильской делегации на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. Поскольку у Израиля не было регулярного воздушного сообщения с Аргентиной, было принято решение вывезти Эйхмана на самолёте официальной израильской делегации. Руководство авиакомпании Эль-Аль пришлось посвятить в суть секретной операции. Самолёт должен был прилететь в Буэнос-Айрес 19 мая и вернуться назад 20 мая.
26 апреля первая группа оперативников установила за Эйхманом наблюдение, 29 апреля Харель вылетел в Аргентину для руководства операцией на месте. Всего в операции было задействовано 30 человек, из них 12 были задействованы непосредственно в захвате и вывозе, а остальные — в поддержке и обеспечении.
В Буэнос-Айресе сотрудники «Моссада» арендовали несколько домов и автомобилей, разработали систему связи, проработали мельчайшие детали будущей операции, включая запасные варианты и эвакуацию в случае провала. К моменту захвата в распоряжении группы было семь помещений, включая две городские квартиры, снятые за пару дней до проведения операции.
Первый срок проведения операции по захвату был назначен Харелем на 10 мая. Затем, с учётом замечаний оперативников, срок был перенесён на один день.
11 мая 1960 года два автомобиля и семь человек ждали появления Эйхмана с работы. В восемь часов вечера прямо на улице Буэнос-Айреса Эйхман был схвачен группой агентов «Моссада».
Обычно Эйхман приезжал автобусом в 7 часов вечера. на этот раз в автобусе его не было, не было его и в следующем. Он появился только в 20.05, включил фонарик и пошёл в сторону дома.
Лично задержание Эйхмана осуществил Питер Малкин, известный впоследствии как «агент семь сорок» и «человек, который поймал Эйхмана». Когда Эйхман приблизился к засаде на 10 метров, Малкин обратился к нему по-испански «Un momentito, se?or!» («Минуточку, господин»), а затем, сдавив шею приёмом «нельсон», повалил на землю. Авраам Шалом выскочил из машины и схватил Эйхмана за ноги. Рафи Эйтан подбежал с другой стороны и втроём они втащили Эйхмана в машину. На захват, по словам Малкина, понадобилось чуть более 20 секунд. Никаких посторонних свидетелей поблизости не оказалось. Рафи Эйтан утверждает, что Эйхман не смог оказать никакого сопротивления, а просто выл.
В автомобиле Эйхману заткнули в рот кляп, связали руки и ноги, надели темные очки и накрыли одеялом. Цви Аарони сказал по-немецки: «Сиди спокойно, или прикончим!» Эйхман не двигался. Обе машины поехали в одно из конспиративных помещений, арендованных «Моссадом».
Эйхман был доставлен на виллу, арендованную разведчиками в пригороде Буэнос-Айреса. Первым делом он был тщательно обыскан на предмет возможного оружия или яда для самоубийства, и осмотрен для обнаружения особых примет, присущих, согласно досье, Адольфу Эйхману. Затем Цви Аарони провёл первый допрос, позволивший со 100 % достоверностью установить личность Эйхмана. Пленный без запинки назвал свои номера в СС: 45326 и 63752, а также номер партийного билета НСДАП — 889895. Эйхман сказал, что понял, кто его захватил и после непродолжительного запирательства назвал свое настоящее имя. 13 мая о захвате Эйхмана разведчики известили израильское правительство.
Для руководства дальнейшим ходом операции Харель развернул так называемый «мобильный штаб». Члены группы получили список кафе, где в определённый час проводились совещания. Таким образом каждая точка посещалась только один раз.
На вилле Эйхман провёл девять дней под круглосуточной охраной. Большую часть дня Эйхман лежал прикованный к койке наручниками, в тёмных очках, чтобы не видеть лиц конвоиров. Один из охранников находился в комнате с Эйхманом, причём был обязан не спускать с него глаз. Второй находился в смежной комнате с открытой дверью. Охранникам Эйхмана было категорически запрещено с ним разговаривать, и Рафи Эйтан следил за неукоснительным выполнением приказа. На ночь выставляли охрану и во дворе. В комнате Эйхмана был установлен звонок тревоги для вызова охранником подмоги. Во дворе стояла машина, готовая к немедленному отъезду в случае опасности.
Из соображений безопасности вход в дом и выход из него были жёстко ограничены. Сам Иссер Харель посетил пленника только 15 мая. Он дал оперативникам новые инструкции с учётом того, что теперь было абсолютно точно известно, что пойман именно Эйхман. В случае, если в доме появится полиция, следовало любой ценой вывезти Эйхмана в другое место. Если бы такой возможности не было, то Рафи Эйтан должен был приковать себя наручниками к Эйхману, выбросить ключ и сообщить властям личность задержанного. Принадлежность к «Моссаду» должна была категорически отрицаться. Все, кого задержит полиция, должны были представиться израильскими добровольцами.
Все, кто тем или иным образом контактировали с Эйхманом во время его содержания на вилле, вынуждены были сдерживать и контролировать самих себя и друг друга чтобы не проявить агрессии в отношении Эйхмана. Харель пишет, что единственная женщина на вилле, готовившая еду, с трудом удержалась от того, чтобы не отравить пленника.
В это же время продолжались интенсивные допросы Эйхмана. Харель утверждает, что разведчикам удалось получить добровольное письменное признание Эйхмана в совершённых преступлениях и согласие на то, чтобы его судили в Израиле.
19 мая самолёт «Эль-Аль» прилетел в аэропорт Буэнос-Айреса. Израильтяне приняли повышенные меры безопасности, но так, чтобы этого никто не заметил. К обеду 20 мая Харель перенёс мобильный штаб прямо в аэропорт, где в большом столпотворении за одним из столиков в кафе отдавал приказы своим людям до конца операции.
Вечером 20 мая Эйхмана накачали наркотиками и переодели в форму израильского лётчика. Затем его доставили в аэропорт и предъявили аргентинским пограничникам паспорт на имя пилота Рафаэля Арнона. До этого с участием Арнона была организована фиктивная автоавария, а 20 мая он был выписан из больницы с указанием, что «…пациент может перенести полет под наблюдением врача». Пограничники пропустили израильтян, а Эйхман не мог протестовать, не понимая, что с ним происходит. В полночь самолёт «Эль-Аль» с Эйхманом на борту вылетел в Израиль.
После исчезновения Эйхмана около 300 нацистов из немецкой общины в течение недели обшаривали Буэнос-Айрес в его поисках, а их агентура пыталась контролировать вокзалы, морские порты и аэродромы. Тем не менее, им так и не удалось ничего обнаружить. Ни аргентинская полиция, ни родственники Эйхмана не смогли установить его местонахождение.
В Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд». Был начат судебный процесс, в ходе которого выступило множество свидетелей, переживших Холокост. В результате молодое поколение израильтян впервые получило возможность соприкоснуться с этими страницами совсем недавней еврейской истории.
15 декабря 1961 Эйхману зачитали смертный приговор, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником.
Эйхман был повешен в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 в тюрьме города Рамле. Следует отметить, что в 1954 году Кнессет отменил смертную казнь за обычные преступления, оставив возможность её применения лишь в исключительных случаях, таких как преступления военного времени и участие в геноциде.Казнь Эйхмана стала единственным применением этого закона на практике и второй (и последней) смертной казнью по приговору суда за всю историю Израиля.
После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.
После того как стало известно о том, что Эйхман находится в Израиле, аргентинское правительство обвинило Израиль в незаконном похищении. 8 июня 1960 года Аргентина официально потребовала возврата Эйхмана, а 15 июня подала жалобу на действия Израиля в ООН. В жалобе говорилось, что эти действия — «грубое нарушение прав суверенитета, создающее опасную атмосферу для сохранения мира во всем мире».
Для обсуждения этого инцидента в ООН было созвано специальное совещание. Министр иностранных дел Израиля Голда Меир принесла Аргентине официальные извинения за нарушения закона, заявив, однако, что в данном случае они были оправданы. Согласно официальной версии, Эйхмана похитили некие «еврейские добровольцы», не состоящие на государственной службе. Доказать причастность к этому делу израильской разведки аргентинским спецслужбам так и не удалось. Однако Резолюция Совета Безопасности ООН от 23 июня 1960 года содержала указание на то, что израильское правительство по меньшей мере знало о плане похищения Эйхмана в Аргентине и дало согласие на его реализацию.
Ещё одним следствием похищения Эйхмана стала массовая паника среди нацистов, укрывавшихся в Аргентине. В частности, после исчезновения Эйхмана сбежал в Парагвай, а затем в Бразилию один из наиболее жестоких мучителей узников Освенцима Йозеф Менгеле по прозвищу «Ангел смерти». По утверждениям Рафи Эйтана и ещё одного из ветеранов «Моссада» Алекса Меллера, они выследили Менгеле в Буэнос-Айресе, но захватывать его одновременно с Эйхманом или сразу же после захвата Эйхмана было слишком рискованно. Затем ресурсы Моссада были отвлечены на так называемое Дело Йосселе и за это время Менгеле замёл следы.
Арабская пресса, сочувствовавшая нацистам, открыто выражала свою поддержку Эйхману. В частности, англоязычная иорданская газета «Джерузалем Таймс» 24 апреля 1961 года поместила письмо, в котором утверждалось, что через Эйхмана «на человечество снизошло благословение» и выражалась уверенность, что «суд когда-нибудь завершится ликвидацией оставшихся шести миллионов, чтобы отомстить за твою кровь».
Спустя ровно 40 лет, 15 июня 2000 года президент Аргентины Фернандо де ла Руа в ходе официального визита в США принёс свои «глубочайшие и искренние извинения» всем жертвам Холокоста за то, что после Второй мировой войны его страна предоставляла убежище нацистам. Де ла Руа пообещал, что правительство Аргентины выяснит, каким образом нацистским преступникам удалось проникнуть в страну, и что все виновные в преступлениях нацисты будут наказаны.