Александр Невский и Золотая Орда

О победах молодого русского князя над шведскими, датскими и немецкими крестоносцами Батый узнал от своего агента в Новгороде во время похода в «вечерние страны. Эти известия сыграли не последнюю роль в реше­нии хана вернуться от берегов Адриатики в низовья Волги. Батый, очевидно, опасался иметь у себя в тылу столь выда­ющегося русского полководца.

Александр Невский стоял перед выбором, куда держать путь: в ставку Батыя или в Каракорум? 

Дело в том, что после смерти Ярослава Всеволодовича ханша Туракина собиралась «жаловать ему земли отца». Будучи не только талантливым полководцем, но и прозорливым государственным деятелем и политиком, Александр в этот ответственный момент принял правильное решение — он не поехал в Каракорум, зная о противоречиях между импе­рией и Ордой. Решение это ему подсказало и твердое убеждение, что надо как-то перемогаться с Золотой Ордой и не поддаваться давлению католических держав.

Папа римский Иннокентий IV не оставлял пока надеж­ды заманить в свои сети молодого русского князя, с тем что­бы потом присовокупить Новгородскую землю к католиче­скому Западу. 

Летом 1248 г. в Новгород прибыли из Лиона два хитрейших папских легата с грамотой для Алек­сандра. Папа писал «благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому»:

Кто-кто, а Александр знал, что сближение с апостольским престолом приведет его к утрате княжеско­го стола, ибо в глазах его подданных папа — покровитель врагов Руси. А что до «вкушения вечного блаженства», то еще неизвестно, чей, православный или католический, рай праведнее, но что Батый его туда отправит, едва узнает о согласии с куриеи, это ясно...

Александр решительно отверг союз с папством. Это было с его стороны и смелое, и дальновидное решение, но он был вынужден считаться и согласовывать свои действия с Золотой Ордой. Александру приходилось ладить с Баты­ем, проводить достаточно гибкую политику, чтобы избе­жать открытых столкновений с Ордой и тем самым изба­вить народ Русской земли от еще больших страданий. Вот почему, когда умер хан Гуюк и новая великая ханша Огул-Гамиш потребовала у Батыя приезда в Каракорум братьев Александра и Андрея Ярославичей, русские князья реши­ли не пренебрегать этим вызовом.

От Владимира-на-Клязьме до ставки Батыя на реке Ахтубе Александру и Андрею предстояло преодолеть 1250 км пути, из Орды до Каракорума — еще 4500 км. Это если считать по прямой, а по дорогам тех времен расстоя­ние значительно увеличивалось. Поэтому отбывающих в Каракорум близкие и друзья провожали без надежды увидеть снова. С князьями ехали их воеводы, советники, толмачи, переводчики с монгольского, арабского, латинско­го, греческого, а также необходимая в дороге княжеская челядь. С собой надлежало взять кроме зимней и летней одежды огромные запасы всевозможного продовольствия, включая лук, чеснок и укроп от цинги, а главное, побольше денег, драгоценностей и мехов на подарки ханам, их женам и прочим приспешникам как в главных ставках монголов, так и в пути.

Ставка Батыя была всего лишь кибиточным городом, вытянутым в длину и поставленным на колеса. На удале­нии 3—4 км его окружали поселения, в которых жили половцы, камские болгары, русские и другие люди из поко­ренных монголами стран. Здесь же обитали купцы, ре­месленники, представители духовенства, рабы.

Батый приветливо встретил русских князей, «почтил» Александра и его свиту короткой беседой и после отправил всех в империю. До Каракорума путешественники добира­лись почти четыре месяца. Через неделю по прибытии их допустили ко двору. Ханша Огул-Гамиш отделила Владимиро-Суздальское княжество от Киева, Новгорода и ото всей остальной Руси. Александра она утвердила великим князем, а Андрея — владимиро-суздальским князем.

Князья-братья находились в отъезде больше года. Воз­вращаясь домой, они, конечно, раздумывали над своим несуразным положением. Александр получил ярлык на великое княжение и в то же время попал в зависимость от своего младшего брата, Андрея, утвержденного владимир­ским великим князем, так как Новгород полностью зависел от Владимиро-Суздальской земли. Безусловно, коварное решение ханши Огул-Гамиш было продиктовано стремле­нием поссорить братьев и восстановить против них обоих Батыя. Вскоре Батый сверг с императорского престола ханшу Огул-Гамиш, но ее решение все-таки успело сыграть свою роль: вернувшись в 1250 г. во Владимир, князья Александр и Андрей пошли противоположными путями.

Александр исходил из реального соотношения сил Орды и Руси в тот период и стремился к мирным отношениям с монгольскими ханами. Его политику активно поддержи­вала православная церковь, которая, во-первых, одобряла решительный отказ Невского от союза с папой, ибо опаса­лась посягательств папства на свои права; во-вторых, уже убедилась в терпимости Орды к русскому духовенству, получив от ханов охранные грамоты на церковное имуще­ство и освобождение от дани.

Андрей в борьбе с Александром за великокняжеский стол во Владимире пытался опереться на антиордынские силы. Он заключил союз с галицко-волынским князем Даниилом Романовичем, женившись на его дочери, а также с другим своим братом — тверским князем Ярославом. 

Батый предупредил выступление мятежных князей, напра­вив одну карательную рать во Владимир, а другую — в Галицко-Волынскую землю. Андрей был вынужден бе­жать сначала в Тверь, потом через Псков и Ревель в Шве­цию. Ярослав укрылся в Пскове, где был принят в князья.

После этих событий с 1252 г. Александр Невский стал действительно великим князем Руси. Под его рукой теперь находились Владимиро-Суздальское, Новгородское, По- лоцко-Витебское и Киевское княжества с городами Влади­мир, Суздаль, Ростов, Рязань, Смоленск, Новгород, Пскад, Полоцк, Витебск, Киев.

Междоусобица Александра с братьями почти сразу же затронула и Псков, и Новгород. Ярослав Ярославич без особых усилий восстановил против Александра Невского ту самую знатную верхушку боярства обеих республик, кото­рая и раньше с трудом ладила с требовательным и властным князем. Новгородцы «указали путь» сыну Алек­сандра Василию, а Ярослава Ярославича пригласили из Пскова к себе. Александр пошел на непокорных бояр с ору­жием — занял Торжок и двинулся на Новгород. Ярослав Ярославич, хорошо зная своего брата, сразу же бежал. 

В Новгороде вспыхнуло восстание: «меньшие люди» и ря­довые горожане поднялись против бояр и богатых купцов. Не желая проливать кровь ближних, Александр вступил с новгородцами в переговоры и заключил с ними мир. На княжеский стол Новгорода вернулся Василий Александро­вич, но в этот раз Александр Невский добился от новго­родцев признания государственного суверенитета влади­мирского князя. Теперь тот, кто садился на владимирский престол и утверждался на нем Ордой, становился одновре­менно и князем Новгорода.

В 1254 г. Александр подписал с Норвегией разграничи­тельную грамоту и установил нормы сбора дани в земле саамов (Северная Карелия и Кольский полуостров). 

В 1256 г. со своей дружиной он совершил трудный поход в Финляндию и изгнал оттуда шведских захватчиков. Но самыми важными и трудными для него продолжали оста­ваться отношения с Ордой, зависимость от которой острее всего проявлялась в сборе дани («ордынского выхода»).

В 1257 г. четвертый великий хан Монгольской импе­рии — Мункэ отправил на Русь своего родственника Китата с целью получения и доставки ко двору русской дани.

Дань собирали ордынские сборщики — баскаки. Они приезжали на Русь в сопровождении вооруженной охраны. Для раскладки дани проводилась специальная перепись («число»). Ею занимались ордынские численники, кото­рые ходили по домам и устанавливали размер дани, используя старые русские единицы обложения — соху, плуг, рало. 

Одновременно с переписью численники присту­пили к созданию на Руси баскаческой военной организа­ции. Они принудительным набором образовывали из местного населения военные отряды, во главе которых ставили своих десятников, сотников, тысячников и темни­ков. Эти отряды не подчинялись Александру и полностью поступали в распоряжение баскаков, которые строго следи­ли за выполнением установленных повинностей и вообще за всей жизнью русских княжеств. Отряды баскаков распо­лагались в Суздальской, Муромской, Рязанской, Тверской, Курской и Смоленской земле. 

Великий баскак, которому подчинялись все местные баскаки, находился при Алексан­дре во Владимире и связывал князя по рукам. Военная организация баскаков заменяла собой оккупационные вой­ска и преследовала одну-единственную цель — держать Русь в полном повиновении.

В том же 1257 г. Александр вынужден был опять посетить Золотую Орду. Вместе с Александром в столицу Орды — Бату отправились вернувшийся из Швеции и по­мирившийся с ним Андрей, другой его брат — тверской князь Ярослав и ростовский князь Борис Васильевич. 

В этот приезд Орда потребовала от русских князей подчи­нения Новгорода и Пскова. Новгородцы, узнав, что ордын­цы требуют от них торговой пошлины (тамги) и десятины с других доходов, взбунтовались. Княжеский посадник, пытавшийся успокоить их, был убит. Восставший Новгород привлек на свою сторону князя Василия — он тоже высту­пил против отца.

Александр, избегавший открытых столкновений с Ор­дой, привел к городу войска и расправился с восставшими новгородцами. Василий, бежавший в Псков, был схвачен и отправлен во Владимир. Однако суровые меры Невского не сразу возымели действие. Беднота продолжала волно­ваться. Когда численники приступили к переписи, в городе и по селам снова вспыхнуло восстание — новгородцы отка­зывались «даваться в число» и платить дань. Однако страх неизбежного карательного вторжения орды заставил новго­родцев собраться у Софии на вече и согласиться на пере­пись и на дань. Александр Невский, покидая Новгород, оставил здесь наместником малолетнего сына Дмитрия.

В 1262 г. Александр Невский подписал союзный до­говор с литовским князем Миндовгом, направленный про­тив Ливонского ордена. Договор этот, кроме того, восста­навливал права Александра в Полоцкой земле, временно утраченные им после смерти тестя. Первый русско-литов­ский союз был кратковременным, однако он открыто под­тверждал растущее тяготение русских и литовцев к взаим­ному сближению с целью защиты своей независимости.

В том же году после русско-литовского похода на Дерпт и Венден было подписано докончание (договорная грамо­та) Новгорода с немцами Риги и Ордена, а также с городом Любеком — главой немецкого союза прибалтийских горо­дов. Договор устанавливал право свободной торговли и нор­мы посольского права, обеспечивал личную безопасность послов, купцов и заложников и таким образом выполнял роль дипломатического регулятора торговых отношений вдоль западных границ Руси. Докончание оказалось весьма долговечным документом — новгородцы и немцы ссыла­лись на него спустя полтора с лишним века.

В последние годы княжения Александра Невского ордынцы передали сбор русской дани на откуп купцам-мусульманам, что значительно увеличило гнет. В 1262 г. почти одновременно вспыхнули восстания в Переяславле, Ростове, Суздале, Владимире, Ярославле. Многие сборщики дани были убиты. «...И побита татар везде, не терпяще насилия от них»,— отметил летописец. Эти волне­ния были жестоко подавлены силами Орды.

В 1263 г. Александр в последний раз отправился в Сарай-Бату, с тем чтобы, во-первых, отвести гнев хана и новую беду от восставших народов; во-вторых, добиться передачи сбора дани в руки самих русских князей и, в-третьих, избежать участия русских войск в войне Орды с Ираном, на чем настаивали в Сарае. И Невский выполнил свою крайне нелегкую миссию.

Последние переговоры с Ордой ввиду их сложности затянулись. Александр Ярославич тяжело заболел и только после этого получил разрешение покинуть Сарай-Бату. По ноябрьским холодам возвращался тяжелобольной, умирающий князь. «Вельми нездравя» добрался он из Нижнего Новгорода до Городца. В последний раз проехал по его прибрежью вдоль Волги, в которую двумя концами упирался мощный кре­постной вал. 

Из Городца тело Александра через Старо дуб повезли во Владимир. Весь народ, «малии и велиции», князья и бояре, митрополит с церковным чином, с кадилами и све­чами в руках встречали скорбный возок за 10 верст от стольного города в Боголюбове. 

Русский народ не забыл и никогда не забудет Алексан­дра Невского. В памяти народной он навечно останется го­рячим патриотом, талантливым полководцем, выдающимся государственным деятелем, ревностным защитником Руси. Весьма символично, что в грозное для нашей страны время Президиум Верховного Совета СССР 29 июля 1942 г. учре­дил боевой орден Александра Невского. В Великую Оте­чественную войну им награждено более 40 000 офицеров Советской Армии.