Князь Святослав

Святослав (957—972), пожалуй, самая легендарная фигура из всех киевских князей. Вся его сознательная жизнь (прожил он лишь 31 год), начиная с раннего детства и кончая неравной битвой с печенегами у Днепровских порогов, когда он возвращался со своими воинами из Болга­рии, прошла в походах и сражениях. 

Ему присущи были все положительные черты настоящего военачальника того времени — храбрость и хладнокровие, выносливость и уди­вительная неприхотливость, честность в бою и воинская сметливость. Это он в одном из тяжелых сражений с вой­ском византийского императора бросил своей дружине клич, который до сих пор повторяют все истинные патрио­ты в неравной борьбе за свою свободу и независимость: «Ляжем зде костьми: мертвые бо сраму не имут!»

Святослав был прост в повседневной жизни и в отноше­ниях с окружающими. Даже его первая юношеская любовь выпала на долю девушки-рабыни по имени Малуша, кото­рая была ключницей у княгини Ольги. Она родила ему сына Владимира, будущего преемника киевского престола. 

«Повесть временных лет» сообщает: «Владимир (сын Свя­тослава) был от Малуши, ключницы Ольгиной. Малуша же была сестра Добрыни, отец им был Малк Любечанин, и при­ходился Добрыня дядей Владимира». Правда, Ольга жесто­ко расправилась со своей ключницей. Она отобрала у нее родного сына, а ее как простую рабыню выслала из Киева в свое село Будутин на реке Рось. Но Святослав любил Малушу, и только непреклонная воля матери вынудила его жениться на угорской княжне Предславе.

До нас дошло свидетельство византийского историка Льва Дьякона, рассказавшего о личной встрече Святослава с императором Иоанном Цимисхием (969—975) на берегу Дуная под Доростолом в 971 г. Святослав приплыл на место свидания в лодке по Дунаю, причем действовал веслом наравне с другими гребцами. 

Он был среднего роста, имел плоский нос, голубые глаза, густые брови, мало волос на бороде и длинные косматые усы. Все волосы на голове были у него выстрижены, кроме одного клока, висевшего по обеим сторонам, что означало его знатное происхождение. Шея у него была плотная, грудь широкая, и все прочие члены очень стройные. В одном ухе висела серьга, украшенная карбункулом и двумя жемчужинами. Белая одежда его только чистотой отличалась от одежды прочих русских.

Святослав был неутомим в военных походах. Он не брал с собою возов, не возил шатров и даже котлов. Его дружина и сам он спали на конских попонах, подложив под голову седло. Мяса не варили — резали ломтями конину или говядину и жарили на углях. Воины его не знали усталости и стремительно переносились с места на место. 

По свиде­тельству летописца, Святослав не нападал на врагов, не готовых к бою: собираясь на кого-нибудь ратью, он посылал вперед сказать: «Иду на Вы».

Традиционно войны Святослава оценивались как за­хватнические, а он сам изображался как отважный, но полудикий воитель, не чуждый алчности к добыче, не щадящий ни себя, ни своих воинов. Многочисленные похо­ды Святослава в разных направлениях дали повод некото­рым историкам считать его вождем бродячей дружины, далеким от насущных интересов Древнерусского государ­ства. Такая оценка одного из прославленных князей Киев­ской Руси весьма далека от истины. 

Святослав не был «безрассудным авантюристом». Вся его стремительная де­ятельность была рассчитана на решение больших государ­ственных задач, требовавших напряжения всех сил. Его волжско-хазарский поход был жизненно необходим моло­дому растущему государству, его торгово-экономическому развитию. Что касается действий Святослава на Дунае и за Балканами, то они помимо защиты государственных инте­ресов Киевской Руси были проявлением дружбы и соли­дарности с народом Болгарии, которому он помогал отстаи­вать политическую самостоятельность от посягательств Византии.

Святослав был не только отважным полководцем и госу­дарственным деятелем, но и расчетливым дипломатом своего времени. Его военные выступления неизменно со­провождались и подкреплялись хорошо продуманной дип­ломатической подготовкой, что не могло не способствовать их успеху. 

По времени военные походы Святослава можно разде­лить на три этапа: 

► походы на земли своих ближайших соседей

► дальние походы на восток — река Итиль (Волга), Хазарское (Каспийское) море, Сурожское (Азовское) мо­ре, река Дон

► походы на юг — Русское море, Болгария, Византия

В X в. на степных просторах южнее Киева кочевало воинственное племя печенегов. Они часто, преимуществен­но весной, когда степь оживала, нападали на русские города и постоянно держали Киевскую Русь в состоянии напряженности. Поэтому Святослав, прежде всего, высту­пил против печенегов. 

В один из своих степных набегов он наголову разгромил их и таким образом надолго лишил охоты и намерения вторгаться в земли киевского князя. На реке Оке издавна жили вятичи. Это сравнительно много­численное славянское племя до Святослава не признавало власти киевского князя и не платило ему дани. Святослав пошел на Оку, «усмирил» вятичей и заставил их платить дань Киеву.

Эти два выступления были для дружины Святослава подготовкой к более трудному походу на восток с целью разгрома Хазарского каганата (глава государства хазар именовался каганом). Даже при Святославе Киевская Русь продолжала платить дань хазарам. Кроме того, торговый путь из Киева в Азию, через реку Итиль и Хазарское море, был для русских купцов не только трудным, но и весьма опасным. Очень часто хазары грабили их и убивали. 

Победа над хазарами была Киеву просто необходима. Святослав со своей дружиной прибыл на реку Итиль, про­шел через поселения камских болгар, спустился вниз по реке к столице хазар — городу Итилю, взял его с боем и полностью разрушил. После этого по Хазарскому морю он перешел на западный берег, бросил свои ладьи и, покорив на Кавказе ясов и касогов, через Кубань вышел на берег Сурожского моря к городу Тмутаракани, где жили русские люди. Таким образом, Святослав не только освободил Киев от дани хазарскому кагану, не только очистил русским купцам торговый путь на Восток, но и воссоединил Тмута­ракань с Русской землей.

Этим восточный поход Святослава не закончил­ся. На берегу Сурожского моря дружина его построила ладьи и поднялась вверх по Дону. Здесь, на берегу Дона, выше Северского Донца, была вторая столица хазар — крепость Саркел (Белая Вежа), специально построенная греками для устрашения и сдерживания русских! Свя­тослав разрушил крепость и вернулся в Киев. После этих ударов Хазарский каганат прекратил свое существование. Но главный и наиболее опасный противник Киевской Руси был на юге, в лице пока еще могущественной Византийской империи. 

Византия в то время владела южным берегом Крыма (область Климаты, город Херсонес), вела затяжную войну с болгарами и с помощью богатых подачек все время направляла воинственных печенегов на Киев. После до­шедших до Константинополя сведений о восточном походе Святослава у Византии возникло естественное желание столкнуть Русь с Болгарией, а потом, когда они обескровят друг друга, уже поодиночке подчинить их своему диктату. Именно с этой целью византийский император Никифор II Фока (963—969) прислал к Святославу в Киев своего посла Калокира, который посоветовал киевскому князю высту­пить против Болгарии и присоединил к своему совету солидный куш золота греческой чеканки. Святослав решил идти в Болгарию, но только совсем с другим намерением.

В 968 г. русская дружина в составе примерно 20 000 во­инов со Святославом во главе на 500 ладьях спустилась вниз по Днепру к «Русскому» морю. Вторая рать численно­стью около 30 000 человек во главе с воеводой Свенельдом и братом Святослава Улебом на конях и повозках отправи­лась на юго-запад через земли тиверцев и уличей. Затем оба войска соединились в устье Дуная на земле болгар. В Бол­гарии Святослав вмешался в византийско-болгарскую борь­бу, но не в интересах Византии, а на стороне болгар- патриотов. Святослав быстро занял ряд городов по Дунаю, в том числе Переяславец.

Греки скоро почувствовали угрозу со стороны русских не только своему влиянию в Болгарии, но и безопасности самой империи. Поэтому, чтобы отвлечь Святослава от Переяславца, они спровоцировали нападение печенегов на ослабленный в военном отношении Киев.

Летом 969 г. печенеги во главе со своим каганом Курей обложили Киев. Положение киевлян было очень тяжелым: не хватало бойцов для обороны, в осажденном городе нача­лись пожары, голод, не было воды. Ольге все же удалось послать своих гонцов к Святославу и черниговскому князю. 

Помощь пришла вовремя. Вернувшись с частью своих войск, Святослав наголову разбил печенегов южнее Киева, у города Родня, и даже взял в плен самого Курю. Святослав не был жестоким человеком и даровал Куре жизнь, взяв с него только слово больше не нападать на русские города. Конечно, он не мог предположить тогда, что кровожадный Куря не только не сдержит свое слово, но спустя всего три года жестоко надругается над прахом своего освободителя.

Вскоре после освобождения Киева от печенегов сконча­лась Ольга. Похоронив мать, Святослав решил вернуться к своей дружине в Переяславец. Но до отъезда ему надо было решить вопрос, кого из сыновей сделать своим на­местником в Киеве. У Святослава было три сына: Ярополк и Олег от законной жены Предславы и Владимир от рабыни Малуши. По желанию бояр Святослав на время своего отсутствия посадил Ярополка князем в Киеве. 

Скоро в Ки­ев прибыли из Искоростеня представители древлян. Они попросили себе в князья Олега, и Святослав согласился. Но особенно порадовали его гости из Новгорода, когда ты­сяцкий Михало, ходивший в свое время с Игорем на греков и хорошо знавший Ольгу, от имени новгородцев пригласил Владимира княжить в Новгороде. Святослав поинтересо­вался, желает ли сам Владимир ехать в далекую северную землю, и остался доволен твердым и положительным отве­том своего любимого сына. А чтобы быть спокойным за него, он в качестве воеводы послал с ним в Новгород не раз уже проверенного на деле дружинника Добрыню, родного брата Малуши.

К моменту возвращения Святослава в Переяславец византийский трон захватил новый император — Иоанн Цимисхий, один из видных полководцев империи. Воин­ственный и решительный, Цимисхий не мог смириться с присутствием русских дружин в Болгарии и немедленно выступил против Святослава, надеясь на быструю и легкую победу. Однако в первой же битве Святослав (правда, не без помощи болгар и угров) разгромил Цимисхия и обратил его в бегство. Преследуя греков, Святослав занял Доростол, Филиппополь, Аркадиополь и дошел со своими воинами до Адрианополя. Испытывая страх за судьбу империи, Ци­мисхий обратился к Святославу с предложением о мире. Киевский князь охотно согласился на мир и с основной частью своих дружин снова вернулся в устье Дуная, в город Переяславец. Часть воинов с воеводой Свенельдом он оставил в Преславе.

Мир под Адрианополем был заключен осенью, а весной, перед днем Христова воскресения, после лихорадочной подготовки к новой схватке с русскими Цимисхий нарушил его. Он послал 300 кораблей с «греческим огнем» в устье Дуная, а сам с огромным войском пошел на Преславу. Осадив город, Цимисхий воспользовался изменой болгар­ского царя Бориса и местной феодальной знати и через несколько дней занял его. Узнав о падении Преславы, Святослав с войском пришел в крепость Доростол и за­крылся там вместе со многими болгарами-патриотами.

Спустя шесть дней греки подошли к Доростолу. Не­смотря на двухмесячную осаду крепости и неоднократные жестокие сечи у ее стен, Цимисхий не смог одолеть русско- болгарское войско. Он снова был вынужден предложить Святославу мир. Силы Святослава тоже были на исходе, поэтому почетный мир вполне устраивал его. И вот, чтобы договориться об условиях мира, на берегу Дуная встрети­лись двое: высокомерный, пышно одетый и взвинченный византийский император и просто одетый, спокойный рус­ский князь. 

Было решено, что русские уйдут из Болгарии и будут друзьями греков; греки не станут воевать с болгара­ми и не будут подстрекать печенегов на походы против Руси. Цимисхий согласился беспрепятственно выпустить корабли Святослава из устья Дуная. Кроме того, греки обещали дать на обратный путь каждому русскому воину по две греческих меры (т. е. по два четверика) хлеба и раз­решить русским купцам торговлю с Царьградом.

Поздней осенью русская дружина морским путем благо­получно достигла устья родного Днепра. Сначала она предприняла попытку подняться вверх по реке. Однако, узнав о засаде печенегов на порогах и, главное, убедив­шись, что зима не позволит добраться до Киева, Святослав и его воеводы решили вернуться обратно и перезимовать на берегах Русского моря. Это решение, как потом оказалось, обрекло закаленное в боях войско на новое тяжелейшее испытание. Зима тогда выдалась лютая, холодная и го­лодная. 

Много лет спустя летописец, упоминая об этом походе Святослава, писал: «Не было у них брашна и быша глад велий, по полгривны платили за конскую голову... врагом были болезни... Много их в ту пору пришло сюда — мало осталось...»

Только ранней весной 972 г. корабли князя Святослава отчалили от морских берегов и по ожившему Днепру по­плыли к Киеву. Здесь Святослав как военачальник до­пустил, пожалуй, первую и последнюю в своей жизни ошибку — его люди поднимались вверх по реке не одновре­менно, а тремя группами, на большом удалении друг от друга. 

Князь, конечно, плыл впереди, в первой группе своих повеселевших воинов. А печенеги с тем же каганом Курей во главе, подкупленные Иоанном Цимисхием, всю зиму терпеливо ждали их у порогов и теперь, выследив с берегов первую группу плывущих кораблей, ночью на острове Хортица напали на спящих русских воинов и почти всех перебили. 

Что касается останков князя, то в источниках приво­дятся различные версии. Существует легенда, что по приказанию кагана Кури печенеги подобрали труп Свя­тослава, сделали из его черепа чашу, оковали ее золотом и пили из нее на пирах.