Рюрик умер в 879 г., оставив после себя малолетнего сына Игоря. Сведения о возрасте Рюрика, подробностях его княжения в Новгороде и причине смерти до нас не дошли. Так же мало знаем мы и о раннем периоде жизни Игоря.
Известно только, что за малолетством Игоря после смерти его отца Русской землей стал править родственник Рюрика - Олег (879-912) .
В летописных преданиях за свои подвиги Олег получил прозвище Вещего, т. е. мудрого или хитрого. Его княжение ознаменовано несколькими выдающимися военными походами. Собрав войско, свой первый поход Олег предпринял на юг по Великому днепровскому водному пути. Захватив по дороге города Смоленск и Любич, он оставил в них своих воевод, а сам с дружиной направился к Киеву. В Киеве в то время княжили Аскольд и Дир. Олег решил захватить город хитростью.
Он подплыл к Киеву с небольшой частью своего войска, спрятал ратных людей в нескольких лодках и послал сказать Аскольду и Диру, что прибывшие купцы хотели бы с ними встретиться. Когда Аскольд и Дир прибыли на берег Днепра, воины схватили их, а Олег сказал им: «Вы не князья, а я рода княжеского, и со мною вот сын Рюрика — Игорь». Аскольд и Дир были убиты, а Олег остался в Киеве, сделал его столицей своего княжества и назвал при этом «матерью городов русских». Произошло это в 882 г. Так «вещий» Олег стал первым великим князем Киевской Руси.
Княжение Олега было весьма беспокойным и деятельным. Он подчинил себе древлян, северян, радимичей, воевал с тиверцами, сам определял размер дани с покоренных племен. Для обороны границ княжества от кочевников при нем было построено несколько новых городов.
Географическое положение Киевской Руси на великих водных путях, связывавших Балтийское, Черное и Каспийское моря, в значительной степени определило ее отношения со Скандинавией, Хазарским каганатом и Византией. В Скандинавии киевские князья пополняли наемную военную силу. Через Хазарию шел торговый путь в страны Средней Азии. Что касается Византии, то она оказала особенно сильное и глубокое влияние на историю Древнерусского государства.
Византия была для Киевской Руси рынком, куда князья и дружинники сбывали меха и рабов и откуда привозились для них дорогие ткани и другие предметы роскоши. Важнее было то, что в Царьграде «языческая Русь» знакомилась с великолепием христиански культуры. Роскошь и богатство Царьграда служили соблазнительной приманкой для любых завоевателей, в том числе и для киевских князей.
Византия со своей стороны проводила двойственную политику по отношению к восточнославянскому государству. Она пыталась втянуть могущественную Русь в свою политическую систему, стремясь при этом, во-первых, ослабить опасность, грозившую империи со стороны воинственных восточных славян, а во-вторых, использовать «великий народ» русов для защиты собственных интересов, В силу этого отношения между Киевом и Царьградом перемежались периодами мирного сотрудничества и военных столкновений.
Время княжения Олега примечательно его военным походом к Царьграду в 907—911 гг.
Летописцы сказывают, что Олег, приплыв к стенам византийской столицы, велел своим дружинникам вытащить ладьи на берег, поставить их на колеса и, развернув паруса, подступить к городу. Изумленные греки признали себя побежденными, заплатили Олегу дань и подписали с ним выгодный для Руси договор в 911 г. К.Ф. Рылеев в «Думах» так описывает этот знаменательный для Руси эпизод:
...Меж тем, замыслив приступ смелый,
Ладьи свои Олег, Развив на каждой парус белый,
Вдруг выдвинул на брег. «Идем, друзья!» — рек князь России
Геройским племенам — И шел по суше к Византии,
Как в море по волнам. Боязни, трепету покорный,
Спасти желая трон, Послов и дань — за мир позорный
К Олегу шлет Леон. Объятый праведным презреньем,
Берет князь русский дань, Дарит Леона примиреньем — И прекращает брань. Но в трепет гордой Византии
И в память всем векам Прибил свой щит с гербом России К царьградским воротам...
Летописи оставили об Олеге ряд противоречивых сообщений.
Лаврентьевская летопись 879 г. говорит, что «умер Рюрик и, передав княжение свое Олегу — родичу своему, отдал ему на руки сына Игоря, ибо тот еще очень мал».
В Новгородской первой летописи читаем: «И родил Рюрик сына и нарек ему имя Игорь. И вырос Игорь и был храбр и мудр. И был у него воевода именем Олег, муж мудр и храбр...»
Естественно, возникает первый вопрос: кем же был Олег — князем или воеводой?
Есть известие, что Олег умер от укуса змеи. Лаврентьевская летопись сообщает, что это произошло в 912 г., а похоронили его в Киеве на горе Щековице. Однако Новгородская летопись утверждает, что Олег умер в 922 г. в Ладоге и там похоронен.
Тогда возникает второй вопрос: где и когда умер Олег?
Остаются пока без ответов еще два вопроса: каков был возраст Игоря ко времени смерти Рюрика? узурпировал ли власть Игоря Олег, который княжил со времени смерти Рюрика?
Может быть, в силу этих или других неясностей, но историки по-разному относятся к первому киевскому князю Олегу: одни разделяют мнение о том, что Олег — безвестный конунг, разбойнически овладевший Киевом и умерший неизвестно где; другие явно идеализируют его.
Отзвук такого подхода находим и у Пушкина в его известной «Песне о вещем Олеге»:
Как ныне сбирается вещий Олег Отмстить неразумным хазарам:
Их села и нивы за буйный набег Обрек он мечам и пожарам,
С дружиной своей, в цареградской броне, Князь по полю едет на верном коне...
И далее мудрый старец-кудесник, случайно повстречавшийся великому князю в поле, выражает Олегу свое восхищение:
...Запомни же ныне ты слово мое: Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое; Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
Советские историки далеки от идеализации княжения Олега. В учебнике «История СССР» для высшей школы под редакцией академика Б. А. Рыбакова читаем: «Княжение варяга Олега в Киеве — незначительный и недолговременный эпизод, излишне раздутый некоторыми проваряжскими летописцами и позднейшими историками-нормани- стами.
Поход 911 г.— единственный достоверный факт из его княжения — стал знаменит благодаря той блестящей литературной форме, в которой он был описан, но по существу это лишь один из многих походов русских дружин IX—X вв. на берег Каспия и Черного моря, о которых летописец умалчивает...».