Том 4. Глава 12. Борьба советских людей в тылу врага зимой 1941-42 г.

Цели оккупационной политики гитлеровцев на советской территории были намечены заранее и отчетливо проявились уже в первые месяцы войны. Немецко-фашистские захватчики сразу же начали насаждать так называемый «новый порядок», еще более жестокий, чем уже суще­ствовавший в порабощенных странах Европы. Его сущность опреде­лялась основными целями войны против СССР и сводилась к тому, чтобы ликвидировать советский общественный и государственный строй, социалистическую систему хозяйства, искоренить марксистско-ленинскую идеологию, истребить большую часть населения страны, а оставшихся людей превратить в рабов, грабить как можно больше народного бо­гатства — продовольствия, сырья, готовой продукции. Фашисты надея­лись с помощью грубой силы и лживой пропаганды сломить волю совет­ского народа к сопротивлению.

 

Гитлеровские главари и командование вермахта не только разработа­ли принципы оккупационной политики и методы насаждения «нового порядка», но и создали для этого специально подготовленный ап­парат.

 

Захваченные в течение первого года войны территории СССР были разделены на две части. Первая включала в себя пространство от линии фронта до тыловых границ групп армий. В нее входили оккупированные области РСФСР, Крым, восточные области Белоруссии, Черниговская, Сумская и Харьковская области Украины, Донбасс. Административные функции здесь полностью возлагались на военное командование. Вторая часть охватывала почти всю остальную захваченную тер­риторию. Оккупанты учредили на ней два рейхскомиссариата — «Остланд» и «Украина». В первый вошли Латвия, Литва, Эстония, часть Белоруссии и Ленинградской области; во второй — основная территория Украины и часть Белоруссии. Львовская, Дрогобычская, Станиславская и Тернопольская области передавались в состав генерал-губернаторства, созданного на польской территории. Между Днестром и Бугом было образовано румынское генерал-губернаторство, управлявшееся ко­ролевским правительством (так называемая «Транснистрия»), в которое включались Молдавия и часть земель Украины.

 

Высшим органом управления захваченными областями СССР явля­лось министерство по делам оккупированных территорий на Востоке.

 

В свою очередь, рейхскомиссариаты делились на генеральные комис­сариаты, округа, районы (уезды), во главе которых стояли генеральные, окружные и районные комиссары. В городах создавались городские управы. В сельской местности назначались волостные старшины (бурго­мистры) и старосты деревень, подбиравшиеся в основном из предателей и уголовников. Фашистская администрация использовала их в качестве проводников «нового порядка».

 

Оккупационная администрация опиралась не только на охранные ди­визии, предназначавшиеся для усмирения населения, но и на гестапо, контрразведку, полевую жандармерию, специальные отряды и команды по борьбе с партизанами, полицейские и националистические форми­рования.

 

Карательные органы существовали почти в каждом населенном пунк­те. В сельских районах это были главным образом полицейские отряды, в крупных населенных пунктах — подразделения эсэсовцев и охранные части.

 

Для достижения своих целей гитлеровцы не стеснялись в выборе средств. Террор, грабеж, произвол, подкуп, провокации, антисоветскую пропаганду они возвели в ранг государственной политики. Фашистские захватчики запретили на оккупированной территории все общественные организации. Коммунисты и комсомольцы, работники советских учреж­дений и организаций подвергались жестоким репрессиям. Уничтожались политическая литература, школьные учебники; переименовывались улицы, площади, поселки, разрушались здания. В приказе командующего 6-й немецкой армией В. Рейхенау «О поведении войск на Востоке» говорилось: «Войска заинтересованы в ликвидации пожаров только тех зданий, кото­рые должны быть использованы для расположения воинских частей. В остальном исчезновение символов бывшего некогда господства боль­шевиков, в том числе и зданий, соответствует задачам войны на унич­тожение. Никакие исторические или художественные ценности на Во­стоке не имеют значения».

 

Для упрочения своего господства на захваченной территории окку­панты, выполняя преступный план систематического уничтожения советских людей, беспощадно расправлялись с мирным населением. По­всеместно появились виселицы. Овраги, противотанковые рвы и ямы заполнялись трупами замученных в гестаповских застенках, повешен­ных и расстрелянных. Никаких законов, защищающих жизнь и имущество граждан, не существовало. В тылу врага царил полный произ­вол фашистской армии и оккупационной администрации. Любой человек по самому незначительному поводу мог быть арестован, подверг­нут пыткам, расстрелян или повешен. Людей казнили за оставление работы, хождение по улицам в неустановленные часы, чтение антифа­шистских листовок, слушание радиопередач и т. п.

 

В широких масштабах осуществлялось экономическое ограбление оккупированных территорий СССР. Для вывоза в Германию продовольствия, промышленного сырья и оборудования гитлеровцы создали мощный, широко разветвленный аппарат. Всякого рода экономические штабы, хозяйственные специалисты, комиссары, коменданты, сельскохозяйствен­ные фюреры, инспекторы, военные агрономы, как паутиной, опутали всю оккупированную советскую территорию. Только в центральном торговом обществе «Восток» и параллельных ему обществах было занято 7 тыс. им­перских военнослужащих. Уже в первой половине 1942 г. на Украине находилось 7 тыс. немецких сельскохозяйственных специалистов.

 

За первое полугодие 1942 г. в Литву прибыло 16 300 немецких коло­нистов. В 1942 г. в оккупированные советские сельскохозяйственные районы было прислано 30 тыс. членов организации гитлерюгенд для про­хождения практики в качестве будущих колонистов.

 

Особенно интенсивно велись гитлеровцами заготовка и вывоз продук­тов сельского хозяйства и сырья. На совещании рейхскомиссаров оккупи­рованных областей с участием представителей военного командования, посвященном продовольственному положению, Геринг говорил: «Вы посланы туда не для того, чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов, а для того, чтобы выкачать все возможное с тем, чтобы мог жить немецкий народ. Этого я ожидаю от вас... Вы должны быть, как ле­гавые собаки, там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться не­мецкий народ. Это должно быть молниеносно извлечено из складов и до­ставлено сюда».

 

Рабочие, крестьяне, служащие на захваченной территории жили в нечеловеческих условиях. Они были начисто ограблены и лишены всех прав. Согласно распоряжению Розенберга от 5 августа 1941 г., жители оккупированных районов привлекались к трудовой повинности. Лиц, уклонявшихся от работы, бросали в каторжные тюрьмы или отправляли на виселицу. Рабочий день даже на вредных для здоровья предприятиях продолжался 14—16 часов в сутки. Часто людей заставляли работать бесплатно или за мизерное вознаграждение, например, за половину не­мецкой оккупационной марки в день. Самая высокая зарплата квалифици­рованного рабочего была 60 марок в месяц, чернорабочего — в два раза ниже, а скромный обед стоил 3—5 марок.

 

На селение не обеспечивалось одеждой, обувью, предметами первой необходимости. Нормы выдачи хлеба составляли 200—300 г в сутки. Например, в Полоцке (БССР) рабочий в день получал около 250 г «хлеба» из смеси овса, вики, ячменя и ржи. Работающим женщинам полагалось 210 г хлеба, детям — 100 г. Но и эти официальные нормы не соблюдались. Нередко продовольственный паек не получали те люди, которых гитлеров­цы принудили работать на небольших предприятиях, на транспорте, в сельском хозяйстве, на добыче природных ископаемых.

 

Из-за физического изнурения и недоедания среди населения быстро росла смертность. Так, в Харькове только в январе — марте 1942 г. умер­ло 6435 человек, в том числе от голода — 3656.

В «государственных имениях», созданных оккупантами на террито­риях совхозов, и в имениях колонистов рабочий день длился 14—16 часов. За этот каторжный труд выдавали по 300 г овсяной муки. Чтобы не уме­реть с голоду, крестьяне были вынуждены при выпечке хлеба добав­лять в него картофельную шелуху, мякину, траву.

 

Составной частью гитлеровской грабительской политики являлись всевозможные налоги и поборы. Помимо подоходного, подушного, воен­ного, налогов с прибыли, оборота, наследства с каждого трудоспособного населения взимались больничный сбор, страховой сбор, налоги на строения и тран­спортные средства, «лишние» окна и двери, «лишнюю» мебель, за скот, собак, кошек и многое другое. Кроме того, существовала целая система штрафов.

 

Уже в первые месяцы войны из-за больших потерь на советско-гер­манском фронте правителям фашистской Германии пришлось провести дополнительные мобилизации немецкого населения для пополнения воин­ских частей. В связи с этим стал ощущаться недостаток рабочих в про­мышленности и сельском хозяйстве.

 

В начале ноября 1941 г. Геринг дал указание об использовании совет­ских людей на работах в рейхе и на оккупированной территории. Он заявил: «Русские рабочие показали свою трудоспособность во время строительства гигантской русской промышленности, поэтому эта трудо­способность должна быть теперь использована на благо империи».

 

После поражения немецко-фашистских войск под Москвой принуди­тельный угон советских людей в Германию принял массовый характер. Всего, по сообщению немецких властей, в 1942 г. из оккупированных областей Советского Союза было отправлено в Германию около 2 млн. человек.

 

При проведении оккупационной политики немецко-фашистские зах­ватчики использовали предателей советского народа, буржуазных националистов, уголовников. Часть ^непопулярных» мероприятий они пере­кладывали на плечи местной полиции, старост и бургомистров, которые, выслуживаясь перед оккупантами, участвовали в карательных экспеди­циях, экзекуциях, грабежах и насилиях. Гитлеровским командованием, например, создавались специальные банды, которые бесчинствовали, гра­били, убивали, выдавая себя за партизан, чтобы скомпрометировать их. Патриоты в тылу врага беспощадно расправлялись с такими провока­торами.

 

Наряду с методами физической расправы и грубого принуждения немецко-фашистские захватчики широко использовали всевозможные фор­мы духовного воздействия на советских людей. Много внимания они уделяли идеологической обработке населения, провокациям, демагогии и другим приемам.

 

Для ведения антисоветской пропаганды был создан специальный ап­парат. В геббельсовском министерстве функционировал отдел оккупиро­ванных восточных областей, многочисленные чиновники которого пыта­лись воздействовать на умы советских людей через радио, печать, кино, литературу. При восточном министерстве имелись два специальных управления: культуры и пропаганды. В рейхскомиссариате «Остланд» также существовали два отдела — культурно-политический и печати. У генерального комиссара Белоруссии В. Кубе, например, был специаль­ный помощник по делам просвещения и пропаганды.

 

Все эти управления, отделы и помощники «по делам культуры» были крайне далеки от мысли о действительном ее развитии, они занимались антисоветской пропагандой.

 

Из всех средств воздействия в арсенале оккупантов на первом месте была печать. Почти во всех крупных городах и во многих районных центрах были созданы типографии, оборудование для которых в большин­стве случаев завозилось из Германии. Здесь издавались листовки, обраще­ния, приказы, распоряжения, а также газеты и журналы. Организовыва­лись так называемые «экскурсии» в Германию специально подобранных людей из числа гитлеровских прислужников, чтобы те после возвращения домой выступали перед населением и рассказывали о «райской жизни» в Германии.

 

Однако, несмотря на все усилия гитлеровцев и их ставленников, «подрывная деятельность фашизма не увенчалась успехом, как это случилось в странах иного общественного строя». Советские люди отвергали вражескую пропаганду. Фашистских пропагандистов и агитаторов народ окрестил «брехунами». Оккупанты вынуждены были признать безуспеш­ность своих усилий в идеологической обработке советских людей. В од­ном из выступлений Розенберг говорил: «...население Белоруссии в та­кой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется ни организационных, ни персональных усло­вий», что «позитивных элементов, на которые можно было бы опереть­ся, в Белоруссии не обнаружено».

 

Кровавый режим террора и насилия в отношении советских граждан, установленный фашистами, осложнил борьбу патриотов в тылу врага, но был не в силах остановить нарастания их сопротивления.

 

Весть о переходе Советской Армии в контрнаступление под Москвой быстро распространилась по городам и селам оккупированной территории, вызвав огромную радость у советских людей, пробудив у них новые силы для борьбы с захватчиками. Каждый честный человек стремился найти в ней свое место.

 

В этой обстановке главную цель организаторской и политической работы в тылу врага партия видела в дальнейшем усилении борьбы советских людей против оккупантов. Она настойчиво добивалась объедине­ния разрозненных выступлений советских патриотов в четко организо­ванную силу.

 

Трудностей в этом деле было немало. Все еще не существовало единого органа централизованного руководства народным движением на территории, захваченной врагом. ЦК компартий республик и партийные комитеты ряда оккупированных областей были вынуждены эвакуиро­ваться в советский тыл и оттуда направлять деятельность подпольных ко­митетов партии и низовых организаций.

 

Из-за нехватки радиосредств связь с подпольными партийными органами и партизанскими формированиями поддерживалась в основном через связных. Указания партийных органов и армейских штабов доходи­ли до исполнителей слишком медленно или вовсе не доходили, а сведения из партизанских отрядов и подпольных организаций иногда поступали с таким запозданием, что теряли свою актуальность.

 

Для улучшения руководства народной борьбой партийные, советские и военные органы направляли в тыл противника ответственных работни­ков, которые на месте возглавляли подпольную и партизанскую борьбу. Так, Смоленский обком ВКП(б) в начале 1942 г. переправил через линию фронта большую группу партийных, советских и комсомольских работ­ников во главе с секретарями обкома партии Г. И. Пайтеровым, Ф. И. Кры­ловым, В. И. Ивановым и 3. Ф. Слайковским. Они много сделали по укреп­лению подпольных партийных органов и налаживанию связи с командова­нием партизанских отрядов. 

 

К марту 1942 г. на оккупированной терри­тории Смоленщины действовало 28 подпольных райкомов партии. В соста­ве подпольных организаций и партизанских отрядов боролись с окку­пантами более 3 тыс. коммунистов и около 5 тыс. комсомольцев.

 

В отдельных случаях в прифронтовых полосах центральные комитеты компартий и обкомы создавали специальные оперативные группы. На­пример, в марте 1942 г. по решению ЦК КП(б) Белоруссии была обра­зована Северо-западная оперативная группа во главе с секретарем ЦК КП(б)Б Г. Б. Эйдиновым. В нее вошли партийные и советские работ­ники. Группа находилась в полосе 4-й ударной армии и поддерживала с ней и с командованием Калининского фронта тесный контакт. Она веда­ла практической работой по налаживанию постоянной связи с областями и районами республики, отправляла в тыл врага партийные и комсомоль­ские кадры, оказывала партизанам и подпольщикам материальную по­мощь. За время своего существования эта группа установила связь почти со всеми партизанскими отрядами Витебской и ряда других областей Бело­руссии, добилась увеличения численности отрядов. Если в марте 1942 г. (время создания опергруппы) в тылу противника в полосе 4-й ударной армии было лишь 14 партизанских отрядов общей численностью более 500 человек, то к середине 1942 г. там действовало уже 7 партизанских бригад, 2 полка и 7 отдельных отрядов. Численность партизан увеличилась за это время в 15 раз и достигла почти 7,5 тыс. человек.

 

Вопросы организации народной борьбы во вражеском тылу рассмат­ривались на заседаниях бюро и пленумах ЦК компартий республик и обкомов партии. В декабре 1941 г.— январе 1942 г. Курский обком ВКП(б) дважды обсуждал проблемы расширения масштабов партизанского дви­жения. В результате принятых мер значительно улучшилась связь с отря­дами, возросла их активность. Если в ноябре 1941 г. из 32 сформирован­ных отрядов активно действовало только 5—6, то в конце марта 1942 г. борьбу с захватчиками усилили все отряды. Кроме того, для расширения диверсионной деятельности были сформированы 104 боевые группы.

 

В марте 1942 г. ЦК КП(б) Латвии принял постановление о формиро­вании новых партизанских отрядов, а ЦК КП(б) Литвы переправил через линию фронта две группы партийных работников.

 

Для связи с партийными органами, оставленными в тылу врага, и создания новых подпольных центров ЦК КП(б) Украины к 15 марта 1942 г. направил в тыл противника 356 уполномоченных и связных. В ре­зультате в январе — феврале была установлена связь с Черниговским и Харьковским подпольными обкомами партии, со многими райкомами Полтавской и Сумской областей. В апреле ЦК КП(б) Украины поддерживал связь с 91 партизанским отрядом. В них насчитывалось около 7 тыс. человек

 

Большую роль в развертывании партизанского движения играли военные советы фронтов и армий. Так, на основе изучения опыта борьбы во вражеском тылу Военный совет Северо-Западного фронта еще в ноябре 1941 г. принял постановление о руководстве действиями партизан в поло­се своего фронта. В нем подводились первые итоги борьбы, отмечались недостатки и указывались пути их устранения. Для непосредственного руководства партизанскими отрядами при Военном совете был создан специальный партизанский отдел. Партизанам оказывалась помощь оружием, боеприпасами, одеждой и продовольствием.

 

Наряду с организационными мероприятиями партия проводила среди населения оккупированных районов и партизан большую массово-политиче­скую работу. ЦК ВКП(б), партийные комитеты и партийные организа­ции делали все возможное для того, чтобы постоянно и своевременно информировать партизан и население захваченных врагом районов о ходе войны, вселять в них уверенность в победе над гитлеровцами, указывать советским людям наиболее целесообразные пути и мето­ды борьбы с оккупантами, разоблачать их пропаганду, грабительскую сущность всех мероприятий захватчиков. Важной формой политической работы в тылу противника было распространение газет, листовок, брошюр, прокламаций, как доставлявшихся с Большой земли, так и изда­вавшихся партизанами и подпольщиками. Значительную роль в мобили­зации советских людей на беспощадную борьбу с врагом играла устная агитация.

 

Листовки и газеты являлись для населения, временно оказавшегося в оккупации, не только важным источником правдивой информации, в них содержались также практические указания партии по развертыва­нию народной борьбы во вражеском тылу. Много печатных материалов издавало Главное политическое управление Советской Армии. Начиная с августа 1941 г. оно развернуло выпуск большими тиражами на русском, украинском и белорусском языках серии листовок, в которых сообщалось о событиях в стране и на фронте.

 

Политуправлениями Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов только за период с января по апрель 1942 г. с помощью авиа­ции и наземных средств было распространено в оккупированных райо­нах около 80 млн. экземпляров газет и листовок.

 

По указанию Центрального Комитета ВКП(б) для населения, нахо­дившегося на оккупированной территории, в первой половине 1942 г. издавались две центральные, пять республиканских и две областные газеты.

 

Кроме того, республиканскими и областными партийными коми­тетами было организовано около десяти специальных выпусков таких газет, как «Ленинградская правда», «Рабочий путь» (Смоленская область), «Орловская правда», «Пролетарская правда» (Калининская область) и другие.

 

Все большее место в идейно-политической работе партии по ту сторо­ну фронта стало занимать радио. В конце ноября 1941 г. в Саратове раз­вернул работу украинский радиокомитет. Начали функционировать ра­диостанции имени Т. Г. Шевченко и «Радяньска Украша». На оккупиро­ванные области Белоруссии вели передачи радиостанция «Советская Бе­лоруссия» и радиостанция Совнаркома Белоруссии. Партизаны и подполь­щики широко использовали материалы, принимавшиеся по радио, для устной и печатной пропаганды.

 

До создания подпольной и партизанской печати основное внимание уделялось устной пропаганде и агитации — беседам, громким читкам центральных газет и листовок, докладам, лекциям, а там, где было воз­можно, выступлениям художественной самодеятельности и демонстрации кинофильмов. Например, в Богушевском районе Витебской области под­польным райкомом партии с 10 июля 1941 г. по 10 февраля 1942 г. было проведено свыше 100 собраний колхозников и более тысячи бесед с насе­лением. До апреля 1942 г. партизаны этой области только в Дриссенском, Россонском, Полоцком и Ушачском районах провели 1104 беседы.

 

Если позволяла обстановка, проводились собрания и митинги. Так, коммунисты и комсомольцы партизанского отряда № 1 имени К.Е. Воршилова с конца января по май 1942 г. организовали собрания и митинги в населенных пунктах Курской, Орловской, Черниговской и Сумской областей, на которых присутствовало более 200 тыс. человек.

 

Особую роль в массово-политической работе среди населения, ока­завшегося во вражеском тылу, играла подпольная и партизанская печать. Наладить издание газет сразу было трудно, но листовки и воззвания появились с первых дней оккупации. Часто их размножали от руки или на пишущих машинках. Подпольщики Минска и Полоцка начали выпу­скать такие листовки уже в июле 1941 г. Издавались листовки также в районах и городах Полтавской, Житомирской, Черниговской областей Украины, а также ленинградскими, смоленскими, орловскими и други­ми партизанами и подпольщиками. В первой половине 1942 г. на окку­пированной территории Ленинградской области издавалось восемь под­польных газет, в Орловской — три, Смоленской — четыре. На их стра­ницах публиковались информация о положении на фронтах и в тылу страны, материалы с призывами к развертыванию всенародной борьбы с врагом.

 

Усиление организаторской и политической работы партии во враже­ском тылу в конце 1941 — начале 1942 г. стало возможным благодаря тому, что на оккупированной территории значительно расширилась и окрепла сеть подпольных партийных комитетов и организаций.

 

Расширение масштабов народной борьбы с оккупантами потребовало большого количества опытных руководителей, специалистов подрывного дела, разведчиков, радистов. Для подготовки этих кадров ЦК компартий республик и обкомы, а также военные советы фронтов и армий создавали курсы и учебные пункты. Оперативно-учебный центр, созданный в кон­це июля 1941 г. при штабе Центрального фронта, а затем подчинен­ный штабу Западного фронта, за четыре месяца подготовил и забросил в тыл врага более 4 тыс. различных специалистов.  Подобные учебные пункты работали в Киеве, Харькове, Полтаве и других городах Укра­ины. В 1941 г. на этих пунктах прошли подготовку около 4,5 тыс. подполь­щиков и партизан.

 

В январе 1942 г. по указанию ЦК ВКП(б) были созданы три школы. Каждая из них имела свой профиль: одна готовила партийных и комсомольских работников для подпольной деятельности и партизанских от­рядов, другая — руководящий состав партизанских формирований и ин­структоров минноподрывного дела, третья — радистов-операторов.

 

В результате огромной организаторской деятельности партии и успе­хов Советской Армии на фронте значительно увеличились ряды партизан. Весной 1942 г. началось массовое вступление советских патриотов в пар­тизанские формирования. Возникли новые партизанские отряды и группы, часть которых потом развернулась в бригады. Так, созданный в январе 1942 г. в районе Ельни небольшой партизанский отряд имени С. Лазо к весне имел в своем составе уже более 2 тыс. бойцов и был реорганизован в хорошо вооруженный партизанский полк. К маю 1942 г. Путивльский партизанский отряд под командованием С. А. Ковпака вырос в десять раз и насчитывал в своих рядах 720 человек. Этот же отряд с декабря 1941 г. по февраль 1942 г. организовал еще пять партизанских формиро­ваний общей численностью в 1,5 тыс. человек.

 

Четыре партизанские бригады действовали на оккупированной тер­ритории Ленинградской области. Их численность с января по март увеличилась более чем в два раза и составляла около 4,5 тыс. человек. В захваченных фашистами районах Смоленщины за зиму 1941/42 г. число партизан возросло в три раза, в Орловской области — более чем в три раза, в Белоруссии — почти в два раза. В партизанских формированиях центральных и восточных областей Белоруссии действовало около 28 тыс., на Смоленщине — 19,5 тыс., в Брянском партизанском крае — почти 21 тыс. человек.

 

Партизан и подпольщиков всемерно поддерживало население, которое пополняло партизанские отряды, помогало им добывать разведыватель­ные данные, обеспечивало их одеждой, обувью, продовольствием. В тече­ние февраля — апреля от населения Дорогобужского района Смоленской области для партизан и частей Советской Армии, действовавших в тылу врага, поступило 689 тонн ржи, 300 тонн мяса, 39 тонн ячменя, 1113 тонн картофеля, 270 тонн овса, 1447 тонн соломы и сена. Только за один месяц трудящиеся Ельнинского района той же области передали парти­занам 6100 пар обуви, на 1500 человек верхней одежды, 3,4 тыс. пар верхнего и 7 тыс. пар нижнего белья.

 

Зимой и весной 1942 г. улучшилось вооружение партизан. Если рань­ше у них было преимущественно легкое оружие, то теперь появились пулеметы, пушки и даже танки. Оружие и боеприпасы партизаны в основ­ном добывали в боях, а часть их поступала из-за линии фронта. Только Северо-западная оперативная группа ЦК КП(б) Белоруссии в течение первой половины 1942 г. переправила партизанам более 4 тыс. винтовок, 630 автоматов, 402 пулемета, 10 860 мин, 3 660 тыс. патронов, 40 тыс. кг тола.

 

Вместе с ростом численности партизанских отрядов совершенствова­лась их организационная структура. Еще в конце 1941 г. для руководст­ва отрядами Минской и Полесской областей был создан штаб соединения во главе с первым секретарем Минского обкома партии В. И. Козловым. Несколько партизанских отрядов, действовавших на территории нынеш­ней Псковской области, объединились в бригаду. Командовал ею старший политрук Н. Г. Васильев, комиссаром был С. А. Орлов — первый секре­тарь Порховского райкома партии. В конце 1941 г. эта бригада стала основной ударной силой ленинградских партизан. Она состояла из десяти отрядов общей численностью 1200 человек

 

В 1942 г. процесс объединения партизанских сил проходил еще ин­тенсивнее. 16 февраля на территории Дорогобужского района был создан главный штаб партизанских отрядов Смоленской области. В его состав вошли представители отрядов «Ураган», «Дедушка» и «Дед». В мае он был реорганизован в штаб 1-й Смоленской партизанской дивизии, который руководил деятельностью партизанских отрядов общей численностью около 6 тыс. человек. На территории северо-западных районов области в феврале 1942 г. было организовано партизанское соединение «Батя», в состав которого вошли десять отрядов. Боевой деятельностью партизан юго-западных районов Брянщины руководил объединенный штаб во главе с Д. В. Емлютиным.

 

Объединение партизанских сил происходило, как правило, вокруг крепких и боеспособных отрядов, возглавляемых опытными и авторитет­ными командирами. Так возникли крупные партизанские соединения С. А. Ковпака, А. Н. Сабурова, А. Ф. Федорова, В. В. Казубского, С. В. Гришина и другие. Укрупнение отрядов явилось новым этапом в развитии партизанского движения. Оно свидетельствовало о переходе от разрозненных действий к совместным согласованным выступлениям. По­высилась организованность отрядов, улучшилась связь между ними, что позволило советскому командованию более целенаправленно и эффек­тивно использовать партизанские силы.

 

Для действий в тылу врага советское командование привлекало вои­нов пограничных полков войск НКВД. Из этих полков создавались диверсионно-разведывательные группы (ДРГ) и отряды (ДРО). В полосе Северо-Западного фронта, например, такие группы и отряды совершали глубокие рейды, громили вражеские штабы, уничтожали склады и другие тыловые объекты, собирали и передавали важные сведения о противнике. 21 декабря решением Военного совета Северо-Западного фронта все эти отряды были сведены в диверсионно-разведывательный полк для забро­ски его на самолетах в тыл противника.

 

Рост боеспособности партизанских формирований и эффективность их действий вынуждено было признать и гитлеровское командование. Командующий охранными войсками и начальник тылового района группы армий «Центр» генерал М. Шенкендорф, запрашивая в апреле 1942 г. до­полнительные войска для борьбы с партизанами, сетовал на то, что если раньше партизанские отряды были небольшими и осуществляли мелкие операции, то теперь «они действуют крупными, обученными в военном отношении частями. Они имеют в большом количестве тяжелое пехотное оружие, частично также артиллерию и другое вооружение и, как показа­ли крупные нападения на Ельню и Брынь (17 км северо-восточнее Ельни) с предварительной трехчасовой артподготовкой из 10 орудий, способ­ны вести наступательные действия... Поэтому партизаны, даже одетые в штатское платье, в полной мере обладают боеспособностью регулярных частей, как это можно было установить при ведении боевых действий 221-й дивизией против партизан в районе Ельни».

 

Таким образом, в итоге организаторской и политико-массовой работы партии среди населения и партизан и под влиянием выдающихся побед советских войск зимой 1941/42 г. борьба с врагом на оккупированной территории приобретала широкий размах и становилась все более эффек­тивной.

 

Задача партизан в условиях начавшегося контрнаступления Совет­ской Армии состояла в том, чтобы всемерно содействовать регулярным частям в разгроме врага и освобождении занятой им территории. Ре­шая эту задачу, партизаны прежде всего усилили разведку противника и все чаще стали вести боевые действия в оперативном взаимодействии с регулярными войсками. Наряду с этим у них появились новые формы борьбы, возникли новые задачи. Партизаны не давали отступавшему про­тивнику уничтожать и вывозить материальные ценности, спасали совет­ских граждан от угона в Германию. Партизанские отряды освобождали и удерживали населенные пункты, железнодорожные узлы, мосты, пере­правы и другие важные объекты до подхода регулярных войск, своевре­менно информировали советское командование о действиях и мероприя­тиях гитлеровцев.

 

Подчеркивая важность этой стороны боевой деятельности партизан, газета «Правда» в передовой статье 15 декабря 1941 г. призывала: «Пар­тизаны и партизанки!.. Не давайте врагу вывозить вооружение, снаряже­ние, боеприпасы, горючее, обмундирование и продовольствие... Рвите связь между частями врага. Нападайте на штабы, на узлы связи, на базы питания, на ремонтно-восстановительные мастерские, на автомобильные колонны. Устраивайте засады, перехватывая пути отступления против­ника...»

 

Содействуя наступлению советских войск, партизанские отряды пере­резали наиболее важные коммуникации врага, собирали сведения о со­стоянии воинских частей и объектах в его тылу, нападали на немецкие гарнизоны, штабы и аэродромы, взрывали мосты, склады и базы, устраи­вали засады на путях отступления захватчиков. Согласованность ударов была наиболее характерна для партизан, действовавших в прифронтовых районах и поддерживавших непрерывную связь со штабами советских войск.

 

В середине декабря 1941 г. для отступавших немецких танковых сое­динений большое оперативное значение приобрел только что восстанов­ленный захватчиками мост через реку Сестра. Партизанский отряд Воло­коламского района получил приказ командования Западного фронта взорвать его. Группа подрывников во главе с А. А. Андриановым выпол­нила боевое задание. В 5 часов 17 декабря 1941 г. мост взлетел на воздух. Днем у переправы образовалась пробка. Советская авиация нанесла удар по скоплению боевой техники врага и сорвала попытку восстановить мост. Противник потерял здесь до ста автомашин. Тремя днями раньше парти­заны этого же отряда на дороге Лотошино — Высоковск уничтожили колонну автомашин с горючим, следовавшую к линии фронта.

 

Когда передовой отряд 30-й армии под командованием полковника П.Г. Чанчибадзе вступил на территорию Волоколамского района, партизаны немедленно установили с ним связь. По заданию командира отря­да они провели разведку маршрута дальнейшего продвижения советских войск, выделили проводника, организовали прикрытие дорог, по которым отряд Чанчибадзе скрытно выдвинулся в Шаховской район.

 

Столь же эффективно вели борьбу с оккупантами партизаны Осташовского, Уваровского, Шаховского, Лотошинского и других районов Московской области.

 

На левом крыле Западного фронта коммуникации гитлеровцев нахо­дились под ударами тульских партизан. Отряд Черепетского района под командованием Д.Т. Тетерчева неоднократно разрушал железнодо­рожную линию Лихвин — Козельск — Сухиничи, вывел из строя пять паровозов, совершил ряд диверсий на шоссейных и грунтовых дорогах. Установив, что гитлеровцы подготовили к отправке из города Лихвин (ныне Чекалин) эшелон с техникой и боеприпасами, партизаны решили сорвать намерения оккупантов. 

 

23 декабря группа подрывников взорва­ла железнодорожное полотно близ станции Мышбор. В результате дивер­сии в городе осталось 350 вагонов и платформ, груженных исправными автомашинами, мотоциклами, оружием, боеприпасами, различным снаря­жением. В Тульском, Одоевском и Белевском районах действовал парти­занский отряд под командованием Н.Г. Есипова. В декабре 1941 г. он вместе с частями 50-й армии Западного фронта принял участие в освобож­дении ряда населенных пунктов.

 

Активное участие в разгроме немецко-фашистских войск зимой 1941/42 г. принимали партизаны Ленинградской, Калининской, Смолен­ской, Орловской областей, Белоруссии и Украины. Для осуществления взаимодействия с частями Советской Армии они направляли через линию фронта связных, использовали радиостанции. В свою очередь штабы фронтов и армий посылали в тыл противника своих представителей для координации и планирования ударов партизан.

 

В период январского наступления 10-й армии Западного фронта на сухиничском направлении ее политический отдел установил связь с партизанами Людиновского, Дятьковского, Клетнянского, Жуковского, Рогнединского районов Орловской области, Кировского и Куйбышевского районов Смоленщины. В конце января с командирами и комиссарами пар­тизанских отрядов представитель политотдела провел два кустовых совещания, на которых были созданы объединенные штабы по руководству боевой деятельностью партизан. Каждому из отрядов были поставлены конкретные задачи и определены районы действий.

 

Уже 2 февраля командир партизан Дятьковского куста Н. М. Сентюрин доложил о минировании ими шоссе Брянск — Людиново. В тече­ние нескольких дней на минах подорвалось 9 немецких танков и более 20 автомашин Партизаны Людиновского и Бытошского отрядов на большаке Людиново — Жиздра разгромили крупный обоз. 14 февраля несколько отрядов освободили город Дятьково, изгнав гитлеровцев со всей территории района. Движение противника по железной и шоссей­ной дорогам Брянск — Сухиничи, Брянск — Людиново было временно прервано.

 

В конце 1941 г. и в начале 1942 г. брянские партизаны разгромили гарнизоны в районных центрах Трубчевске, Жуковке, Суземке и Локоти и длительное время удерживали ряд населенных пунктов Орловской об­ласти.

 

Ярким примером тесного взаимодействия партизан с регулярными частями Советской Армии была пятимесячная борьба смоленских патриотов совместно с группой войск генерала П. А. Белова в составе 1-го гвар­дейского кавалерийского и 4-го воздушно-десантного корпусов, действо­вавших во вражеском тылу в районах Дорогобужа, Вязьмы и Ельни. В результате была освобождена территория около 10 тыс. кв. км, занят ряд железнодорожных станций и районных центров, в том числе Угра, Глинка, Всходы, Дорогобуж. Гитлеровцы понесли тяжелые потери в жи­вой силе и боевой технике. Смоленские партизанские отряды на длитель­ное время вывели из строя железные дороги Брянск — Вязьма и Смо­ленск — Сухиничи. Их согласованные действия с наступавшими войсками Советской Армии по захвату крупных узлов сопротивления врага свидетельствовали о возросшем мастерстве партизан. Активные боевые действия войск генерала Белова и партизанских отрядов вынудили ко­мандование группы армий «Центр» бросить против них семь дивизий.

 

Вопросы взаимодействия с командованием партизан, находившихся на значительном удалении от линии фронта, в ряде случаев отрабатыва­лись по радио. 13 января 1942 г. штаб Северо-Западного фронта поставил 2-й бригаде ленинградских партизан задачу в ночь на 18 января внезап­ным налетом захватить город Холм Калининской области и удержать его до подхода регулярных частей. Выполняя приказ, восемь партизанских отрядов численностью 800 человек совершили 80-километровый переход. К полудню 18 января партизаны овладели большей частью города и несколько часов удерживали ее. После того как части 3-й ударной армии не смогли пробиться к Холму, партизаны вынуждены были отойти. В боях за Холм было уничтожено 625 гитлеровских солдат и офи­церов, 99 автомашин, две радиостанции, узел связи, автоцистерна с го­рючим.

 

Большую помощь войскам Калининского фронта, наступавшим на i витебском направлении, оказывали белорусские отряды М.Ф. Шмырева, М.И. Дьячкова, Д Ф. Райцева, М.Ф. Бирюлина и другие. В течение зимы 1941/42 г. они изгнали гитлеровцев из ряда районов Витебской области. Образовавшиеся так называемые суражские (витебские) ворота патрио­ты обороняли вплоть до сентября 1942 г.

 

Партизанские отряды действовали и в глубоком тылу группы армий «Центр». В марте 1942 г. несколько отрядов Минской, Полесской и Пин­ской областей под общим командованием В. 3. Коржа совершили санный рейд. Сотни километров прошли они с боями по многим районам Минской, Пинской, Полесской, Барановичской и Могилевской областей, причинив врагу значительный ущерб.

 

В это же время на территории Белоруссии действовал партизанский отряд под командованием пограничника М. С. Прудникова, развернув­шийся затем в бригаду численностью свыше 3 тыс. человек. За образцовое выполнение боевых заданий командир бригады был удостоен звания Героя Советского Союза.

 

Однако борьба в тылу врага зимой 1941/42 г. была развернута еще не везде. Она не получила в тот период широкого размаха в западных областях Украины. Быстрое продвижение войск противника не позволило заблаговременно создать там подполье и партизанские отряды.

 

Большая удаленность линии фронта затрудняла связь с населением этих областей, усложняла оказание ему помощи и поддержки.

 

В первой половине 1942 г. широко развернулась народная борьба на севере Украины. Здесь действовали крупные партизанские формирования. Черниговский отряд во главе с А.Ф. Федоровым к марту 1942 г. провел 16 боев, уничтожив около тысячи гитлеровцев, 33 шоссейных и железнодорожных моста, пустил под откос 5 эшелонов противника, по­дорвал 5 складов, 2 завода. Партизанский отряд А.Н. Сабурова, насчи­тывавший 1800 бойцов, в первые месяцы 1942 г. контролировал совмест­но с брянскими партизанами почти все села Трубчевского, Суземского, Брасовского, Навлинского и Выгоничского районов Орловской обла­сти, Середино-Будского иХильчицкого районов Сумской области. В ян­варе партизаны, получив сообщение о том, что на железнодорожном уча­стке Брянск — Почеп противник перебрасывает новые подкрепления, взорвали мост и пустили под откос три эшелона с войсками и боепри­пасами.

 

Партизанские отряды-Харьковской области и Донбасса в большинстве своем базировались в прифронтовой полосе. Это позволяло им тесно взаи­модействовать с войсками Южного фронта. Только на участке 12-й армии действовало 17 партизанских отрядов общей численностью более 500 че­ловек. Десять из них занимали боевые позиции вдоль дороги Яма — Красный Лиман — Святогорская — Иэюм, семь — вблизи железнодорож­ных линий Дебальцево — Чистяково, Дебальцево — Зверево, Дебальцево — Папасная. С октября 1941 г. по февраль 1942 г. они истребили около 2 тыс. гитлеровцев, разрушили несколько железнодорожных и шоссейных мостов, уничтожили более 30 автомашин, 14 цистерн с го­рючим и 40 подвод с боеприпасами, вооружением и другим военным сна­ряжением.

 

Активно действовали партизаны в Крыму, помогая защитникам Се­вастополя и десантникам. Зимой 1941/42 г. они провели сотни боевых операций, главным образом на коммуникациях противника. По призна­нию бывшего командующего 11-й немецкой армией Манштейна, борьба партизан на территории Крыма развернулась с первых дней его окку­пации и представляла собой постоянную серьезную угрозу для немец­ких и румынских войск. Наибольшую опасность партизаны создавали на коммуникациях.

 

Таким образом, партизаны оказали большую помощь Советской Армии в борьбе с немецко-фашистскими войсками зимой 1941/42 г. Лишь на коммуникациях противника они пустили под откос 224 эшелона, подорвали и сожгли около 650 мостов, уничтожили и повредили 1850 ав­томашин. С 1 декабря 1941 г. по 1 апреля 1942 г. движение на различных железнодорожных участках во вражеском тылу было прервано в общей сложности более чем на 180 суток.

 

Генерал-полковник Гальдер, характеризуя тяжелое положение на железнодорожном транспорте, вызванное диверсиями партизан, в конце января 1942 г. с нескрываемой тревогой указывал на «катастрофическое положение с перевозками». Размах народной борьбы тревожил не только военное командование и полицию, но и оккупационные власти. «С фев­раля — марта 1942 г. эти вопросы изо дня в день стали занимать гер­манские гражданские учреждения, так как они в своей административ­ной и хозяйственной деятельности повседневно ощущают активность партизан»,— докладывала полиция безопасности и СД на оккупирован­ной территории Белоруссии.

 

Ярким показателем результатов всенародной борьбы в тылу врага весной 1942 г. явилось полное изгнание захватчиков из ряда районов Белоруссии, Ленинградской, Орловской и Смоленской областей. В райо­нах, отвоеванных и охранявшихся партизанами, восстанавливались Со­ветская власть и законы социалистического общества. Эти районы назы­вались партизанскими краями.

 

Первые партизанские края возникли еще осенью 1941 г. В течение зимы и весны 1942 г. их стало уже 11 (4 — в Белоруссии, 4 — в Смолен­ской области, 2 — в Орловской и 1 — в Ленинградской). На Украине партизаны занимали значительные лесные массивы Сумской, Чернигов­ской и ряда других областей, в Крыму — горные районы.

 

В общей сложности к весне 1942 г. советские партизаны контролиро­вали территорию, равную по площади таким государствам, как Бельгия, Голландия и Дания, вместе взятые.

 

Эти успехи еще более укрепили связи партизан и подпольщиков с местным населением. Число патриотов, желавших вступить в партизанские отряды, резко увеличилось, однако из-за нехватки оружия прием их пришлось ограничить.

 

Почти во всех населенных пунктах районов, где действовали партизаны, возникли группы и отряды самообороны. Они производили заготовку и доставку продовольствия, фуража, собирали на поле боя оружие, вели разведку, готовили запасные базы и лагеря для населения и партизан. На их попечении находились раненые и больные партизаны. Нередко группы самообороны участвовали в боевых действиях.

 

Весной 1942 г. только в пяти районах Орловской области было I создано 100 групп и отрядов самообороны общей численностью 16 тыс. че­ловек. Партизаны этой области до лета 1942 г. переправили через фронт в советский тыл свыше 15 тыс. военнообязанных, а белорусские партиза­ны — более 20 тыс., которые влились в ряды регулярных войск.

 

Большую роль в развертывании борьбы с оккупантами играло пар­тийное и комсомольское подполье. Подпольные партийные и комсомольские комитеты направляли свои усилия на организацию саботажа и срыва местным населением политических, экономических и военных меро­приятий врага. Работа коммунистов и комсомольцев в городах и селах была сопряжена с большими трудностями. Обычно они действовали в районах сосредоточения вражеских войск, карательных и контрразведы­вательных органов, полиции, имевших хорошо налаженную связь и от­работанные способы оповещения. В таких условиях подпольщики часто несли потери. Нередко им приходилось выполнять задания ценою нема­лых жертв. Но, несмотря на все это, борьба не прекращалась ни на один день.

 

Партийное и комсомольское подполье неустанно вело работу по спло­чению советских людей вокруг Коммунистической партии, укреплению их веры в незыблемость социалистического строя и неизбежность разгрома врага. Коммунисты и комсомольцы разоблачали фашистскую пропаганду, добивались игнорирования населением распоряжений оккупационной ад­министрации и военного командования, бойкотирования создававшихся захватчиками всякого рода «партий», союзов и «самоуправлений», срыва попыток оккупантов посеять рознь между людьми различных националь­ностей.

 

Бойкотируя и срывая экономические мероприятия оккупантов, пат­риоты стремились сохранить материальные и людские ресурсы страны, лишить врага сырья, продовольствия, готовой продукции, воспрепятство­вать угону на каторжные работы в Германию советских граждан, попыткам гитлеровцев восстановить промышленные предприятия, шахты, рудники, электростанции и другие объекты.

 

Подпольщики, как и партизаны, совершали диверсии на железно­дорожном транспорте, выводили из строя паровозы, вагоны, ремонтные базы, депо. Например, из-за неоднократных диверсий и саботажа паровоз­ный парк на станции Гомель весной 1942 г. находился в катастрофическом состоянии. Главная железнодорожная дирекция в Минске доносила: «Поезда, следующие в сторону фронта, вынуждены в Гомеле задерживаться в среднем на 40—50 часов. И почти 50 процентов паровозов возвращается обратно, не доходя до станции назначения». Подпольщики Оршанского железнодорожного узла под руководством  К.С. Заслонова только с ноября 1941 г. по февраль 1942 г. уничтожили более 170 паровозов. В середине февраля на Брянском железнодорожном узле рабочие привели в негод­ность 60 процентов паровозного парка, а сами ушли в партизаны.

 

Оккупанты пытались восстановить отдельные предприятия, наладить добычу сырья. Но им не удалось ввести в строй ни одного крупного завода. Были восстановлены лишь отдельные мелкие предприятия и мастерские. В марте 1942 г. в Харькове действовало 51 предприятие с 1287 рабочими, то есть в среднем по 25 человек на каждом.

 

Советские люди всячески уклонялись от трудовой повинности. На­пример, на Дарницком вагоноремонтном заводе в 1942 г. в среднем ежедневно не выходил на работу каждый четвертый. Патриоты совершали диверсии, портили оборудование, материалы и готовую продукцию. Весной 1942 г., когда оккупантам удалось пустить две турбины Днепро­гэса, подпольщики открыли люк в водонапорной трубе и затопили машин­ный зал.

 

В паровозном депо станции Днепропетровск подпольная группа во главе с коммунистом В. Е. Анищенко забила шлаком дымогарные трубы у 51 паровоза, у 19 засыпала песком буксы, у 86 неправильно залила баб­битом подшипники, на многих локомотивах испортила воздушные и водя­ные насосы.

 

Сельское население повсеместно оказывало сопротивление оккупантам в заготовке продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Часто попытка изъять у крестьян хлеб и другие продукты превращалась для гитлеров­цев в боевую операцию.

 

«Не выполнять немецких приказов. Не ходить на работу для врагов. Не давать фашистам ничего из продуктов и одежды. Не являться на про­водимую немцами мобилизацию, — говорилось в решении общего собрания граждан деревни Каменка Пустошкинского района Калининской об­ласти.— Мелкие группы уничтожать...

Если кто-либо из граждан нашей деревни явно или тайно окажет помощь захватчикам или их ставленникам, того мы уничтожим, как злейшего врага».

 

Население всячески срывало военные мероприятия оккупантов. Со­ветские патриоты нарушали связь, совершали диверсии на военных объек­тах, на транспорте, собирали разведывательные данные для партизан и войск Советской Армии. Население укрывало бежавших из лагерей военнопленных, помогало советским военнослужащим выходить из окру­жения через линию фронта, уклонялось от участия в строительстве воен­ных объектов и сооружений, в расчистке дорог и аэродромов от снега.

 

Активные действия партизан и подпольщиков, саботаж населением политических, экономических и военных мероприятий гитлеровцев ослаб­ляли нацистскую военную машину, подрывали моральное состояние немецко-фашистских войск, а иногда и расстраивали военные планы вражеского командования.

 

С каждым днем и месяцем борьба советских людей в тылу врага все более усиливалась. Гитлеровские генералы были вынуждены признать, что они не в состоянии подавить всенародное сопротивление. Генерал JI. Рендулич в связи с этим писал: «Уже в первые месяцы войны дея­тельность партизан стала принимать все более широкие размеры... Весной 1942 г. они уже представляли серьезную опасность для тыловых  коммуникаций немецкой армии. Поэтому для решительной борьбы с ни­ми немецкому командованию приходилось стягивать в уже оккупирован­ные районы большие силы, а для проведения крупных операций в обла­стях, где движение приняло наиболее угрожающие размеры, — снимать отдельные части с фронта».

 

Борьба советских людей в тылу немецко-фашистских войск уже в первую военную зиму развернулась почти на всей оккупированной врагом территории. Это явилось результатом большой организаторской деятельности Коммунистической партии, ее многогранной работы в довоен­ные годы по воспитанию советских людей на марксистско-ленинских идеалах, в духе любви к социалистической Родине, нерушимой верности делу коммунизма. К весне 1942 г. в основном завершился процесс ста­новления партийного подполья и партизанских сил. Это было большим успехом Коммунистической партии, сумевшей в трудных условиях первого года войны объединить и возглавить самоотверженную борьбу советских людей в тылу противника.

 

Целенаправленная, активная деятельность подпольных областных комитетов, всех партийных органов позволила значительно увеличить численность партизанских отрядов, улучшить снабжение их оружием и боеприпасами, поднять уровень боевого мастерства бойцов. Объединение отрядов и групп в бригады и соединения, создание органов руко­водства явилось новым этапом борьбы советских людей в тылу врага. В результате повысилась эффективность боевых действий партизан, укрепи­лась их связь с советским тылом, расширились возможности тесного взаимодействия с Советской Армией. Вместе с партизанами и подпольщи­ками в борьбу за срыв политических, экономических и военных меро­приятий оккупантов включились широкие слои населения.

 

Коммунистическая партия, обобщая опыт народного движения, принимала необходимые меры к дальнейшему его расширению и укреплению. Назревал и вскоре был решен вопрос о создании единого органа руководства боевой деятельностью партизан на всей временно занятой противником советской территории.

 

На данном этапе войны наиболее эффективными формами боевых дей­ствий партизан являлись диверсии (особенно на вражеских коммуникаци­ях) и разведка противника. Кадры для этого готовились в специально созданных школах.

 

С усилением борьбы в тылу врага налаживалось снабжение партизан средствами связи, вооружением, боеприпасами, минноподрывной техни­кой, медикаментами. Трофейное оружие и снаряжение не могло уже удовлетворять их потребности.

 

Действия партизан и подпольщиков в тылу врага имели большое политическое значение. Они способствовали укреплению морального духа советских людей, оказавшихся на временно оккупированной фа­шистами территории, и в то же время служили деморализующим фак­тором для войск противника. Несмотря на карательные меры, немецко- фашистское командование оказалось не в силах подавить сопротивление советских патриотов у себя в тылу.

 

Обобщение и широкое внедрение в жизнь первого опыта всенародной борьбы в тылу врага явилось важным условием дальнейшего разверты­вания и усиления ее в последующие годы войны.