Том 3. Глава 17. Внешняя политика советского государства и обеспечение безопасности границ СССР

В период между двумя мировыми войнами советский народ, в исторически короткий срок построив под руководством ленинской партии социалистическое общество, навсегда покончил с социально-экономической, технической и культурной отсталостью, доставшейся в наследство от царской России. По объему промышленного производства Страна Советов вышла на первое место в Европе. Коренным образом улучшилось материальное благосостояние народа.

 

С началом второй мировой войны перед Коммунистической партией и Советским правительством с особой остротой встала задача отстоять и закрепить социалистические завоевания в СССР. В новой, чрезвычайно сложной и опасной для Советской страны международной обстановке партия и правительство, сочетая защиту интересов советского народа и мирового революционного движения, направляла основные усилия на то, чтобы обеспечить условия для завершения строительства социализма и повысить обороноспособность государства. Огромную роль в выполнении этой исторической задачи играла внешнеполитическая деятельность Советской державы.

 

Опираясь на ленинские принципы внешней политики и умело используя межимпериалистические противоречия, Коммунистическая партия и Советское правительство стремились избежать вовлечения страны в воину. Когда она была развязана, Советский Союз определил свое отношение к воюющим империалистическим группировкам как Нейтральное и официально заявил об этом.

 

Для Коммунистической партии и Советского правительства было очевидно, что фашизм представляет наибольшую опасность для СССР и всего человечества. Однако, учитывая возможность антисоветского сговора империалистических государств и желая выиграть время для укрепления обороны страны, партия и правительство старались не давать повода для обострения отношений с фашистской Германией. Из этого не делалось секрета. Как сообщал в Вашингтон американский посол Л. Штейнгарт, И. В. Сталин 21 сентября 1940 г. в беседе с английским послом С. Криппсом дал совершенно ясно понять, что внешняя политика СССР имеет целью избежать вовлечения Советского Союза в войну и особенно избежать конфликта с германской армией. Сталин отметил,  что Германия представляет собой единственную действительную угрозу Советскому Союзу и что победа Германии поставит Советский Союз в трудное, если не опасное, положение, однако он считает, что нельзя идти на провоцирование германского вторжения в СССР путем изменения советской политики.

 

Проводя миролюбивую политику, Советский Союз был заинтересован в строгом соблюдении советско-германского договора о ненападении и не собирался его нарушать. Не меняя своих принципиальных позиций, Советское правительство поддерживало отношения с Германией в таких формах, которые позволяли давать отпор любым фашистским притязаниям и в то же время развивать с ней выгодные для СССР связи.

 

Рассматривая советско-германские торгово-экономические отношения того периода, английский историк Д. Гинсбургс писал: «Существование и успешное осуществление коммерческого пакта (советско-германского торгового соглашения от 19 августа 1939 г. — Ред.) не влекли за собой изменения советского нейтралитета... Ни в этом соглашении, ни в различных других экономических соглашениях, которые за ним последовали, СССР не брал на себя обязательства торговать только с Германией». Его обязательства по соглашениям с Германией не исключали торгового обмена с другими воюющими странами. Однако Англия, например, не выполнила прежних советских заказов, и это осложняло англо-советские торговые отношения. Германия же покупала у СССР продовольствие и сырье, а СССР закупал в Германии необходимые для обороны и промышленности машины, корабельное оснащение, а также лицензии на производство важной в военном отношении продукции. Сохранение приемлемых для СССР торговых отношений с Германией являлось свидетельством действенности советской внешней политики.

 

После разгрома Франции фашистская Германия стремилась закрепить господствующее положение в Западной Европе и тем самым обеспечить тыл для вооруженного нападения на СССР. При этом выдвигалась задача поставить СССР в такие внешнеполитические условия, которые бы облегчили проведение восточной кампании в короткие сроки.

 

Во второй половине октября 1940 г. правительство Германии обратилось к Советскому правительству с письмом, в котором говорилось о необходимости определить перспективы развития германо-советских отношений и произвести «разграничение сфер влияния» обеих держав в мировом масштабе. Гитлеровское руководство замышляло сложный тактический ход, имевший целью притупить бдительность Советского правительства, отвлечь СССР от укрепления своей безопасности, воспрепятствовать улучшению его отношений с балканскими странами, втянуть в войну с Англией.

 

В Берлин для переговоров выехала советская делегация во главе с председателем Совета Народных Комиссаров, наркомом иностранных дел В. М. Молотовым. Переговоры состоялись 12 — 13 ноября 1940 г. Германская дипломатия подготовила проект соглашения между странами — участницами тройственного пакта и Советским Союзом. Представленный немецкой стороной проект предусматривал «политическое сотрудничество» Советского Союза с Германией, Японией и Италией. Особо важное значение придавалось определению «территориальных устремлений». Советскому Союзу было предложено присоединиться к декларации, в которой, в частности, говорилось, что «его (Советского Союза. — Ред.) территориальные  устремления направляются на юг от государственной территории СССР к Индийскому океану».

 

Советская делегация решительно отклонила предложения фашистского руководства. В информации об итогах переговоров в Берлине, направленной советскому полпреду в Лондоне 17 ноября 1940 г., народный комиссар иностранных дел СССР сообщал: «Немцы и японцы, как видно, очень хотели бы толкнуть нас в сторону Персидского залива и Индии. Мы отклонили обсуждение этого вопроса, так как считаем такие советы со стороны Германии неуместными». Криппс, оценивая визит Молотова в Берлин, доносил в Лондон, что «результаты встречи были отрицательными и что Советское правительство хотело сохранить свою свободу действий» и не реагировало «на усилия Гитлера, направленные на то, чтобы добиться его сотрудничества в отношении германских действий на Ближнем и Среднем Востоке». Позднее глава английского правительства У. Черчилль отметил: «Как и ожидалось, Советское правительство отклонило германский проект».

 

Переговоры в Берлине позволили Советскому правительству не только выяснить намерения фашистской Германии и дать им отпор, но и уточнить оценку складывающейся международной ситуации. Прежде всего было отмечено, что Берлин пока не собирается устанавливать тесных контактов с Лондоном. Это обстоятельство имело большое значение для Советского правительства, так как позволяло рассчитывать на Англию как на потенциального союзника. Стало ясно, что многие балканские государства рассматриваются в Берлине как сателлиты Германии. Продолжалось сближение между Германией и Турцией. Единственной балканской страной, на которую можно было тогда рассчитывать как на союзника в антигитлеровской борьбе, оставалась Югославия.

 

Сделав такие выводы, Советское правительство не возвращалось больше к каким-либо переговорам с германской стороной по проекту «политического сотрудничества», несмотря на неоднократные напоминания Риббентропа.

 

Принципиальный отказ СССР от обсуждения гитлеровской программы «разграничения сфер влияния», его непримиримость к расширению фашистской экспансии показали гитлеровскому руководству, что СССР не поддается отвлекающим маневрам и не питает иллюзий в отношении подлинных намерений Германии. Немецко-фашистское руководство еще раз убедилось, что Советский Союз не склонен «идти в ногу» с Германией и выступает против всяких планов передела мира. Правителям Германии было ясно, что СССР является главным препятствием на пути осуществления фашистских планов завоевания мирового господства. В своем «политическом завещании» Гитлер писал, что после отъезда Молотова он принял решение «свести счеты с Россией, как только позволят климатические условия».

 

К этому времени непосредственная подготовка к нападению на СССР уже велась в широких масштабах.

 

В своей внешнеполитической подготовке войны с СССР особое место Германия отводила малым странам на севере Европы и на Балканах. Гитлеровское руководство стремилось создать вокруг СССР плотное кольцо стран-сателлитов или покоренных государств, которые служили бы плацдармом для агрессии против Советского Союза. Вот почему важнейшим направлением  внешней политики Коммунистической партии и Советского правительства явилось противодействие этим фашистским замыслам и оказание поддержки малым странам Европы.

 

13 апреля 1940 г., после вторжения вермахта в Данию и Норвегию, когда угроза нападения гитлеровских войск нависла и над Швецией, германскому послу в Москве Ф. Шуленбургу было заявлено, что Советское правительство «определенно заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции» и «выражает пожелание, чтобы шведский нейтралитет не был нарушен». Правительство Швеции положительно оценило дружественный акт Советского Союза и выдвинуло предложение укрепить экономические отношения между обеими странами, предложив, в частности, расширить торговые связи. 7 сентября 1940 г. между Швецией и СССР был заключен торговый договор.

 

27 октября 1940 г. советский полпред в Стокгольме А. Коллонтай заверила шведское правительство, что безусловное признание и уважение полной независимости Швеции — неизменная позиция Советского правительства. На следующий день Коллонтай сообщила в Народный комиссариат иностранных дел, что премьер-министр Швеции «принял наши заверения с явным удовлетворением и просил передать искреннюю признательность Советскому правительству за столь важное для Швеции сообщение. Оно является моральной опорой для политики кабинета, стремящегося удержать Швецию вне войны и одновременно желающего закрепить дружеские взаимоотношения с СССР... Премьер подчеркнул несколько раз ценность и важность переданного мной заверения».

 

Советский Союз обращался к ряду стран, которым угрожала фашистская агрессия, с предложением заключить договоры о взаимной помощи. Правительство СССР неоднократно предлагало Болгарии подписать такой договор, но болгарское правительство под нажимом гитлеровской дипломатии всякий раз отклоняло советские предложения. Вопреки национальным интересам болгарского народа профашистски настроенная правящая клика Болгарии тайно вела переговоры с Гитлером, стремилась к сближению с фашистской Германией.

 

17 января 1941 г. Советское правительство со всей определенностью заявило германскому правительству, что события в восточной части Балканского полуострова имеют непосредственное отношение к безопасности СССР и что СССР не останется безучастным к происходящему.

 

Когда же болгарское правительство, оформив присоединение Болгарии к тройственному пакту, согласилось на размещение в стране германских войск, Советское правительство в заявлении от 3 марта 1941 г. указало, что оно не разделяет занятую болгарскими правящими кругами позицию, которая ведет «не к укреплению мира, а к расширению сферы войны и к втягиванию в нее Болгарии». Демарш СССР не был принят во внимание в Софии. По воле реакционных правителей Болгария стала сателлитом Германии.

 

Советское правительство предпринимало дипломатические акции, чтобы предотвратить подчинение Германией соседней с Советским Союзом Турции. 9 марта 1941 г. заместитель народного комиссара иностранных дел заявил турецкому послу А. Актаю, что «если Турция действительно подвергнется нападению со стороны какой-либо иностранной державы и будет вынуждена с оружием в руках защищать неприкосновенность своей территории, то Турция, опираясь на существующий между нею и   СССР пакт о ненападении, может рассчитывать на полное понимание и нейтралитет Советского Союза». 25 марта в Москве было опубликовано заявление, в котором СССР еще раз заверил турецкое правительство, что в случае нападения на Турцию оно «может рассчитывать на полное понимание и нейтралитет СССР». В ответ турецкое правительство выразило «самую искреннюю благодарность Советскому правительству» и в свою очередь заявило, что, если бы СССР оказался в подобной ситуации, он мог бы рассчитывать на полное понимание и нейтралитет Турции. (Это не помешало, однако, Турции занять в дальнейшем прогерманские позиции.)

 

Поддержка Советским Союзом Турции вызвала в Берлине беспокойство. 25 марта в беседе с итальянским министром иностранных дел Чиано Гитлер заявил, что «Россия стала в последнее время весьма недружественной». Он объяснял это действиями Германии в отношении Финляндии, Болгарии, Румынии и германской политикой по вопросу о черноморских проливах. «Сталин нанес теперь контрудар», — вынужден был признать Гитлер.

 

Советская дипломатия прилагала большие усилия, чтобы предотвратить нападение фашистской Германии на Югославию. 4 апреля 1941 г. народный комиссар иностранных дел СССР сообщил германскому послу в Москве Шуленбургу, что югославское правительство предложило Советскому правительству переговоры о заключении договора о дружбе и ненападении и что Советское правительство приняло это предложение. Германский посол заявил, что «сомневается в том, что момент, выбранный для подписания такого договора, являлся бы особенно благоприятным». В ответ ему было сказано, что «Советское правительство обдумало свой шаг и приняло окончательное решение». 5 апреля в Москве был подписан договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией.

 

Таким образом, Советское правительство осенью 1940 — весной 1941 г. делало все возможное, чтобы воспрепятствовать расширению гитлеровской агрессии на Балканах. Бывший посланник Югославии в Москве М. Гаврилович отмечал: «Советское правительство старалось помешать германской акции на Балканах, дав свое заверение Турции и подписав пакт о ненападении с Югославией... Значение этих событий было очевидным для германского правительства».

 

Действительно, в Берлине не могли не понимать значения политики СССР, направленной против фашистской экспансии. Р. Гейдрих, один из нацистских главарей, говорил на секретном совещании гитлеровского руководства в апреле 1941 г.: «Скоро они (русские. — Ред.) будут готовы к развязке, иными словами, в близком будущем Сталин будет готов к борьбе с нами»..

 

Немалую опасность представляли антисоветские тенденции в политике Англии, Франции и США. До лета 1940 г. международная обстановка подчас складывалась так, что над Страной Советов нависала военная угроза со стороны западных держав и был возможен антисоветский сговор правящих кругов этих стран с Германией и Италией.

 

Западные державы стремились обострить советско-германские отношения, еще в начале войны прибегнув к использованию турецкой дипломатии. По рекомендации Англии и Франции Турция предложила Советскому  Союзу заключить пакт о взаимопомощи. Советское правительство, заинтересованное в обеспечении безопасности в районе черноморских проливов и на Балканах, согласилось на ведение переговоров. 25 сентября 1939 г. в Москву для переговоров прибыл турецкий министр иностранных дел Сараджоглу. Однако вскоре выяснилось, что турецкое правительство парафировало договор о взаимопомощи между Англией, Францией и Турцией. В данной обстановке заключение советско-турецкого пакта было бы встречено в Германии как демонстрация солидарности СССР с Англией и Францией. Это увеличило бы вероятность военного столкновения СССР с фашистской Германией и Италией в то время, когда со стороны Англии и Франции не было каких-либо обязательств о помощи Советскому Союзу.

 

По существу, турецкие предложения означали попытку втянуть СССР в неравноправный военный союз с Англией и Францией и тем самым спровоцировать вооруженное столкновение СССР с Германией и Италией. Советское правительство не могло заключить пакт на таких условиях. Как подтвердили дальнейшие события, турецкое правительство было заинтересовано тогда не столько в улучшении отношений с СССР, сколько в сближении с Англией и Францией. 19 октября в Анкаре ранее парафированный договор о взаимопомощи между Турцией, Англией и Францией был подписан.

 

17 октября 1939 г. перед отъездом из Москвы Сараджоглу имел беседу с американским послом Штейнгартом. Сообщая об этом в Вашингтон, Штейнгарт отметил: «Министр иностранных дел( Турции. — Ред.) откровенно заявил, что Великобритания пыталась воспользоваться турецко-советскими переговорами для того, чтобы вбить клин между Германией и Советским Союзом».

 

Для обострения отношений между СССР и Германией Англия пыталась внести осложнения в советско-германские торговые отношения. В начале сентября английские власти, нарушая международный принцип свободы морского судоходства, объявили, что намерены осуществлять досмотр судов нейтральных стран, в том числе Советского Союза, в специально выделенных портах для выявления «военной контрабанды». Советское правительство отказалось признать правомерность этих действий и оставило за собой право «требовать от Британского правительства возмещения убытков, наносимых организациям, учреждениям или гражданам СССР вышеуказанными мероприятиями Британского правительства и действиями Британских властей». Министерство экономической войны Великобритании подготовило меморандум, в котором Советскому Союзу предъявлялись требования предоставить Англии право создания на территории СССР контрольных постов для наблюдения за советской торговлей с Германией. Советское правительство, естественно, отклонило эти притязания английского правительства, представлявшие собой попытку нарушить государственный суверенитет Страны Советов.

 

Политика Англии и Франции, нацеленная на консолидацию капиталистических держав на антисоветской основе, с наибольшей полнотой проявилась в период финляндско-советского военного конфликта. Реакционные круги Англии, Франции и США рассматривали этот конфликт как подходящий повод для организации объединенного военного похода против СССР.

 

3 декабря 1939 г. Финляндия обратилась в Лигу наций с жалобой на СССР. Под давлением Англии и Франции, а также США, которые не являлись членом этой организации, 14 декабря был разыгран фарс «исключения»  СССР из Лиги наций. Прикрываясь решением Лиги наций об оказании помощи Финляндии, Англия и Франция при поддержке США начали спешно создавать экспедиционный корпус для отправки в Финляндию. Одновременно, как отмечалось ранее, они вели подготовку к нанесению удара по СССР в районе Черного моря и Кавказа.

 

Правительства Англии и Франции усилили давление на Швецию и Норвегию, принуждая их пропустить войска через свои территории. Согласно намеченному плану экспедиционный корпус, высадившись в Норвегии, должен был направиться через Швецию и Финляндию к советской границе. Советское правительство предупредило Швецию и Норвегию, что нарушение ими нейтралитета может привести к нежелательным осложнениям. Швеция и Норвегия решили сохранить нормальные отношения с СССР.

 

Правительство США, заняв во время финляндско-советского конфликта враждебную СССР позицию, 2 декабря ввело так называемое «моральное эмбарго» на экспорт некоторых товаров в СССР, что вызвало ухудшение советско-американских торговых отношений. В то же время США оказывали экономическую и военную помощь Финляндии.

 

Большую роль в разжигании антисоветской истерии сыграла американская пресса. Так, в начале декабря 1939 г. агентство «Юнайтед пресс», ссылаясь на заявление финских властей, которые якобы обнаружили «у пленных красноармейцев документы и карты», сфабриковало ложное сообщение, будто Советский Союз «намерен распространить военные действия до побережья Атлантического океана». 9 декабря 1939 г. ТАСС категорически опроверг эти измышления.

 

Провал попыток западных держав использовать финляндско-советский конфликт в своих целях, затем поражение Франции вынудили Англию начать поиски путей к сближению с Советским Союзом. 25 июня 1940 г. новый глава английского правительства У. Черчилль направил с послом Криппсом личное послание И. В. Сталину, в котором, в частности, говорилось: «В прошлом — в самом недавнем прошлом — наши отношения... были омрачены взаимными подозрениями... С тех пор, однако, возник новый фактор, который... делает желательным восстановление обеими нашими странами их прежних связей, с тем чтобы мы могли, в случае необходимости, консультироваться друг с другом в отношении тех дел в Европе, которые неизбежно должны интересовать нас обоих». 1 июля посол Криппс был принят И. В. Сталиным. Во время встречи обсуждались вопросы о военном положении в Европе, о политических и экономических отношениях между Англией и СССР. Советское правительство проявило готовность содействовать нормализации отношений с Англией.

 

Однако политика английского правительства по отношению к СССР не была искренней до конца. Правительство Великобритании не проявляло инициативы в дальнейшем обсуждении вопросов о военном положении в Европе, не предпринимало мер к расширению советско-английских экономических связей. Более того, делались намеки, что Советский Союз может оказаться в одиночестве, так как возможен сговор западных держав с Германией.

 

Советское правительство понимало опасность этого сговора и, твердо придерживаясь политики нейтралитета, старалось избежать обострения отношений с Англией. В конце марта 1941 г. Криппс информировал Лондон, что Советское правительство своим поведением демонстрирует «желание подготовить почву для сближения с нами».  

 

Угроза расширения экспансии фашистского блока вынуждала кабинет Черчилля все более реалистично подходить к оценке складывавшейся обстановки. Комментируя телеграмму Криппса из Москвы от 22 апреля 1941 г., Черчилль отметил: «Советское правительство прекрасно знает о грозящей ему опасности, а также о том, что мы нуждаемся в его помощи».

 

В расчете на помощь со стороны Советского Союза министр иностранных дел Англии А. Идеи пригласил к себе 13 июня советского полпреда И. Майского и по поручению премьер-министра заявил, что если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией, то английское правительство готово оказать полное содействие Советскому Союзу своей авиацией на Ближнем Востоке, отправить в СССР военную миссию и развивать с ним экономическое сотрудничество. Угроза фашистской агрессии, нависшая над Англией, заставила ее правящие круги искать сотрудничества с Советским Союзом в борьбе против фашистской Германии.

 

Политика СССР в отношении США характеризовалась стремлением к нормализации политических и экономических связей между двумя государствами. Серьезным препятствием на пути к достижению этой цели являлись антисоветские тенденции в политике правящих кругов США. «Что касается наших отношений с Соединенными Штатами Америки, — заявил на VI сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. нарком иностранных дел В. М. Молотов, — то они за последнее время не улучшились и, пожалуй, не ухудшились, если не считать так называемого «морального эмбарго» против СССР, лишенного какого-либо смысла, особенно после заключения мира между СССР и Финляндией...» Излагая это выступление государственному секретарю США К. Хэллу, советский полпред К. Уманский отметил: «Мы исходим из того, что США также проводят политику нейтралитета, однако отношения между двумя величайшими нейтральными державами, СССР и США, оставляют желать лучшего и страдают прежде всего от проводимой американским правительством дискриминации в торговле с СССР». В результате состоявшейся беседы советский полпред сделал вывод, что «Хэлл в общем ничего не обещал, но он взял новый тон и впервые заговорил о возможности улучшения отношений».

 

В апреле 1940 г. в госдепартаменте США начались советско-американские переговоры по торгово-экономическим вопросам. На переговорах советской стороной был поставлен вопрос об отмене дискриминационных мер правительства США, в частности о тех препятствиях, которые чинили американские власти в предоставлении тоннажа для советских грузов, в допуске советских инженеров на авиационные заводы и т. д. Эти вопросы советское полпредство в Вашингтоне неоднократно ставило перед госдепартаментом и позже, в течение весны и лета 1941 г.

 

Усиление фашистского блока после разгрома Франции, опасность вторжения гитлеровских войск в Англию и особенно обострение американо-японских противоречий создавали нараставшую угрозу интересам Соединенных Штатов. В правящих кругах страны усилилось влияние сторонников улучшения отношений с Советским Союзом. 1 июля 1940 г. госдепартамент выразил готовность американского правительства сотрудничать с Советским Союзом и поддерживать с ним нормальные торговые отношения. 27 июля 1940 г. заместитель государственного секретаря С. Уэллес в беседе с полпредом СССР К. Уманским заявил: «Пора обеим  странам подумать не только о нынешних отношениях, но и будущих месяцах и годах, которые, быть может, для обеих держав будут чреваты новыми опасностями. Не пора ли устранить источники трений, которых и без того достаточно во всем мире, и ликвидировать остроту, создавшуюся в отношениях между нашими странами?»

 

6 августа 1940 г. народный комиссар внешней торговли СССР А. И. Микоян и поверенный в делах США в Москве В. Торстон обменялись письмами о продлении на один год действующего американо-советского торгового соглашения, заключенного в 1937 г.

 

С 7 августа 1940 г. советско-американские торгово-экономические отношения обсуждались на встречах советского полпреда с Уэллесом. В первой же беседе полпред по поручению Советского правительства, исходя из необходимости нормализации советско-американских отношений, поставил вопросы, которые должно было разрешить правительство США, в частности о возврате задержанного ранее золота прибалтийских республик законным властям, о предоставлении лицензий на вывоз заказанного в США промышленного оборудования, об отмене «морального эмбарго» на торговлю с СССР. Переговоры длились девять месяцев.

 

4 января 1941 г. советский полпред в США сообщил о некоторых положительных результатах переговоров: согласовании проекта обмена нотами по вопросу о золоте; предоставлении Советскому Союзу американского тоннажа, в частности нефтеналивного; готовности американского правительства разрешить своим специалистам работать в СССР; установлении почтовой связи через Тихий океан и др..

 

21 января 1941 г. госдепартамент США объявил об отмене «морального эмбарго» на торговлю с Советским Союзом. Однако отдельные акты дискриминации в отношении Страны Советов продолжались. С января по май 1941 г. американское правительство отказало в лицензиях или задержало грузы на сумму 29 млн. долларов. Хотя в 1940 г. импорт СССР из США возрос на 30 млн. долларов, его ценность в значительной степени снижалась из-за отсутствия поставок в СССР тех видов машин и оборудования, которые интересовали советскую сторону в первую очередь. Объем продажи Советскому Союзу авиационного оборудования, крекингового оборудования и наиболее важных типов станков сократился.

 

По ряду принципиальных вопросов американские руководители не проявляли готовности к достижению взаимопонимания. Они занимали прежнюю антисоветскую позицию, когда речь заходила о признании западной границы СССР. Правительство США продолжало удерживать золото, принадлежавшее Госбанку СССР, сохраняло арест на торговые суда прибалтийских республик и т. д. Преобладание антисоветских тенденций в политике США мешало позитивному развитию советско-американских отношений.

 

Важное место во внешней политике СССР отводилось нормализации отношений с Японией. Твердый отпор агрессивным поползновениям японских милитаристов, укрепление обороноспособности СССР на Дальнем Востоке сочетались с широким использованием политических и дипломатических средств воздействия, с тем чтобы не допустить столкновения с Японией.

 

Деловые круги Японии, которые были заинтересованы в рыболовстве в советских водах, в торговле с СССР и в концессиях, требовали от правительства улучшения советско-японских отношений. Отрезвляюще подействовало  на руководство Японии крупное поражение, которое потерпела японская армия в боях с советско-монгольскими войсками на реке Халхин-Гол. К улучшению отношений с Советским Союзом японские правящие круги подталкивало и подписание советско-германского пакта о ненападении.

 

В июле 1940 г. японское правительство приняло «Программу мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении». В программе выдвигались задачи обеспечения за Японией политической гегемонии в Восточной Азии и зоне Южных морей, укрепления связей с Германией и Италией. Ставилась цель быстро урегулировать японо-советские отношения, с тем чтобы избежать войны на два фронта.

 

В том же месяце японское правительство предложило начать переговоры о заключении японо-советского пакта о нейтралитете. В основу урегулирования взаимоотношений японская сторона пожелала взять Пекинскую конвенцию 1925 г. и Портсмутский мирный договор 1905 г. Японская дипломатия, по существу, предприняла попытку добиться того, чего ей не удалось достичь в Портсмуте после поражения царской России — заставить СССР продать Японии Северный Сахалин.

 

В расчете на то, что подписание пакта о нейтралитете с Японией ограничит возможности ее агрессии на Дальнем Востоке и ослабит напряженность на дальневосточных границах СССР, Советское правительство согласилось начать переговоры. В ходе переговоров советские представители категорически отвергли претензии Японии на покупку Северного Сахалина. Советское правительство обусловило свое согласие на заключение пакта о нейтралитете обязательством Японии ликвидировать угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине. Оно было готово гарантировать Японии поставку сахалинской нефти в течение пяти лет на обычных коммерческих условиях по 100 тыс. тонн ежегодно.

 

24 марта 1941 г. в Москве начались переговоры о заключении пакта о нейтралитете с министром иностранных дел Японии Мацуока. Поскольку японская сторона не соглашалась с требованием ликвидировать концессии на Северном Сахалине, переговоры были прерваны. 26 марта Мацуока выехал в Берлин, где встретился с руководителями фашистской Германии. После своего визита в Берлин он еще раз попытался поднять вопрос о продаже Японии Северного Сахалина, но, получив решительный отказ, снял свое предложение.

 

13 апреля 1941 г. в Москве был подписан пакт о нейтралитете между СССР и Японией. Стороны обязывались «поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность...». В пакте указывалось, что «в случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». Пакт был заключен сроком на пять лет. В приложенной к нему декларации содержалось обязательство СССР уважать территориальную целостность и неприкосновенность государства Маньчжоу-Го, а Япония давала аналогичное обязательство в отношении МНР. Несколько позднее путем обмена письмами было закреплено заверение Японии в шестимесячный срок ликвидировать концессии на Северном Сахалине.

 

Заключение пакта было важным мероприятием по обеспечению безопасности и мира в Европе и Азии. Советско-японский пакт свидетельствовал о дипломатическом поражении Германии, рассчитывавшей на вовлечение  Японии в войну против СССР. В то же время этот пакт означал провал американской политики «дальневосточного Мюнхена», угрожавшей интересам СССР, Китая и всем народам Азии.

 

Оценивая пакт о нейтралитете, посол США в Москве Штейнгарт в беседе с заместителем наркома иностранных дел 5 июня 1941 г. заявил, что «не считает, что пакт между СССР и Японией направлен против США. В действительности этот пакт является еще одним шагом к сохранению мира в районе Тихого океана. Тем, кто утверждает, что советско-японский пакт представляет собой угрозу для США, он, Штейнгарт, отвечает, что Советский Союз имеет опасного соседа на западе и заинтересован в обеспечении мира на востоке. Он сам поступил бы точно так...». Посол Великобритании в СССР Криппс рассматривал советско-японский пакт о нейтралитете «как антигерманский, ибо его единственной целью может быть защита русских восточных границ в случае нападения Германии с запада». Высказывания Штейнгарта и Криппса, несомненно, отражали мнение тех представителей правящих кругов США и Англии, которые реалистически оценивали международную обстановку.

 

Советское правительство, несмотря на подписание пакта о нейтралитете, учитывало возможность вероломных действий Японии по отношению к СССР, ибо агрессивно настроенные круги Японии еще держались мнения, что следует поддержать Германию в случае ее нападения на СССР. Мацуока, в частности, заявлял германскому послу в Токио Отту: «Если между Германией и Советским Союзом начнется война, то ни один японский премьер или министр иностранных дел не сможет удержать Японию на позициях нейтралитета. В любом случае Япония объединится с Германией в нападении на Россию. Никакой пакт о нейтралитете ничего не изменит в этом отношении». Однако СССР благодаря своему правильному внешнеполитическому курсу обеспечил неприкосновенность восточной границы в течение всего периода борьбы против германского нашествия.

 

Важнейшим итогом целенаправленной, активной внешней политики СССР явился срыв попыток империалистических группировок объединиться для совместной агрессии против Страны Советов. Этот фактор, а также продолжающееся обострение межимпериалистических противоречий, вынужденное признание правящими кругами Англии и США бесперспективности «мюнхенской» политики создавали предпосылки для образования антигитлеровской коалиции и подтверждали правильность внешнеполитического курса Советского Союза. Противники фашистской Германии на Западе постепенно осознавали, что сотрудничество с СССР приобретает для них важное значение. Советская внешняя политика подводила их к пониманию того, что, применяя методы нажима и дискриминации, достигнуть сотрудничества с Советским Союзом невозможно. Правящие круги западных держав убеждались, что антисоветский курс в политике ведет к ослаблению их собственных позиций в мире.

 

Вторжение фашистского вермахта в Польшу поставило народы Западной Украины и Западной Белоруссии под угрозу фашистского порабощения, создало опасное положение у западных границ СССР. В начале сентября 1939 г. правительство СССР приняло меры предосторожности на случай вооруженных столкновений: был проведен учебный сбор запасных контингентов в шести военных округах, приведены в боевую готовность  войска Киевского и Белорусского Особых округов, созданы управления Украинского и Белорусского фронтов. В состав Белорусского фронта (командующий командарм 2 ранга М. П. Ковалев) были включены четыре армии, конно-механизированная подвижная группа и отдельный стрелковый корпус. В состав Украинского фронта (командующий командарм 1 ранга С. К. Тимошенко) вошли три армии.

 

После того как польское буржуазно-помещичье государство распалось, а его правители покинули пределы страны, Советское правительство приняло решение взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии, спасти его от фашистского ига. В ноте, врученной 17 сентября 1939 г. польскому послу в Москве, оно указывало, что не может безразлично относиться к дальнейшей судьбе единокровных украинцев и белорусов и поэтому отдало распоряжение командованию Советской Армии «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

 

Трудящиеся областей, насильственно отторгнутых белополяками от Советской Украины и Белоруссии, почти два десятилетия, несмотря на тяжелые условия эксплуатации и политические репрессии, вели упорную борьбу за воссоединение с советским народом, за социальное освобождение. Весть о том, что Советский Союз идет на помощь, быстро облетела все уголки этих областей. Революционная энергия масс вырвалась наружу. В городах и селах Западной Украины и Западной Белоруссии еще до прихода советских частей трудящиеся создавали органы народной власти — революционные комитеты. Ревкомы в своей деятельности опирались на формировавшиеся отряды рабочей гвардии в городах и крестьянской милиции — в деревнях, которые брали под охрану народное имущество, изгоняли помещиков, буржуазию и полицию. В ряде мест эти отряды вступали в борьбу с польскими, а также украинскими и белорусскими буржуазными националистами. Борьба западно-украинского и западно-белорусского населения против гнета польских помещиков и буржуазии, за воссоединение с Советским Союзом возглавлялась коммунистами Западной Украины и Западной Белоруссии. Эту борьбу активно поддерживали польские коммунисты, рабочие, крестьяне.

 

Освободительный поход войск Украинского и Белорусского фронтов начался 17 сентября. Воспитанные в духе пролетарского интернационализма, советские воины с честью выполняли директивы военных советов фронтов, в которых раскрывались задачи освободительного похода, говорилось о необходимости защиты местного населения от жандармов и осадников, об охране имущества польских, белорусских и украинских граждан, о лояльном отношении к польским военнослужащим и государственным чиновникам, если они не оказывают вооруженного сопротивления нашим войскам. Командиры и политорганы вели большую работу по разъяснению населению причин крушения польского буржуазно-помещичьего государства и целей освободительной миссии Советской Армии.

 

Трудящиеся освобожденных украинских и белорусских городов и сел радостно встречали советских воинов, выходя на улицы с красными знаменами, цветами, хлебом-солью. Повсюду проходили массовые митинги, участники которых приветствовали советские войска и требовали воссоединения Западной Украины и Западной Белоруссии с советскими республиками.

 

Большинство частей регулярной польской армии не оказывало сопротивления быстро продвигавшимся частям Советской Армии. В ряде мест, например под Львовом, польские войска упорно сражались с гитлеровцами  и вопреки проискам реакционно настроенных офицеров добровольно передали город подошедшим частям Советской Армии. Лишь отдельные группы польских войск, осадников и жандармерии отказывались сложить оружие. Они укрывались в лесах и крупных населенных пунктах, выжидая столкновения между Германией и Советским Союзом. Но их надежды оказались тщетными.

 

Быстрые и решительные действия Советской Армии сорвали расчет гитлеровцев захватить Западную Украину и Западную Белоруссию. Как признает бывший генерал вермахта Н. Форман, меры, предпринятые Советским правительством, помешали осуществлению задуманного плана выхода немецких войск непосредственно к границам СССР. Известно, что в начале сентября гитлеровское руководство обсуждало вопрос об образовании марионеточного украинского государства — «самостоятельной польской и галицийской Украины». Но и этот замысел провалился. По решительному требованию Советского правительства фашистский вермахт вынужден был очистить ранее занятую территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Тот день, когда об этом было принято решение, Гальдер назвал «днем позора немецкого политического руководства».

 

К 25 сентября Советская Армия при широкой поддержке населения завершила свою освободительную миссию. Более 12 млн. человек, в том числе свыше 6 млн. украинцев и около 3 млн. белорусов, населявших территорию свыше 190 тыс. кв. км, были спасены от фашистского порабощения. Западная граница СССР была восстановлена примерно по так называемой линии Керзона, признанной в свое время Англией, Францией, США, Польшей. В результате освободительного похода граница Советского Союза отодвинулась на запад на 250 — 350 км. Советский Союз, таким образом, уже в первые недели второй мировой войны преградил путь наступавшим немецко-фашистским войскам и лишил германское командование возможности использовать территорию Западной Украины и Западной Белоруссии в качестве плацдарма для дальнейшей агрессии.

 

Это не только укрепило безопасность СССР, но и явилось важным вкладом в борьбу народов против фашистской агрессии. Черчилль, занимавший в то время пост военно-морского министра, 1 октября 1939 г. заявил по радио: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть».

 

Освободив народы Западной Украины и Западной Белоруссии от угрозы фашистского рабства, Советская Армия выполнила высокий интернациональный долг. На освобожденных землях были созданы условия для строительства новой жизни. В октябре 1939 г. состоялись выборы в Народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии. Высшие законодательные органы этих территорий провозгласили Советскую власть и обратились в Верховный Совет СССР с просьбой о приеме их в состав Советского Союза. В ноябре сессия Верховного Совета СССР удовлетворила эту просьбу: Западная Украина воссоединилась с Украинской ССР, Западная Белоруссия — с Белорусской ССР. Борьба трудящихся Западной Белоруссии и Западной Украины под руководством коммунистов против гнета польских помещиков и капиталистов завершилась с помощью Советской Армии восстановлением на этих территориях Советской власти.  Советский народ оказал большую помощь своим украинским и белорусским братьям. В освобожденный край были посланы десятки эшелонов с продовольствием, промышленными товарами широкого потребления, машинами и медикаментами.

 

Советская власть ликвидировала все формы эксплуатации и неравенства трудящихся в освобожденных областях, сделала их полновластными хозяевами своей судьбы. Из рук Советской власти крестьяне получили землю и материальную помощь. Только за первые восемь месяцев в западных областях Белоруссии было создано 100 МТС, в западных областях Украины — 100 МТС, 155 колхозов и 31 совхоз. Повысилось благосостояние трудящихся, намного улучшились условия для развития народного образования, науки и национальной культуры.

 

В условиях начавшейся второй мировой войны и обострения международной обстановки перед Коммунистической партией и Советским правительством встала неотложная задача — обеспечить безопасность северо-западных рубежей страны. Существовала реальная угроза использования территории Финляндии любой из враждебных империалистических группировок как исходного плацдарма для развязывания агрессии против СССР.

 

У Советского правительства вызывало серьезное беспокойство усиливающееся сближение Финляндии с крупными империалистическими державами. Особо опасным для СССР было сотрудничество между реакционными финскими и немецко-фашистскими правящими кругами. Летом 1939 г. в Финляндии побывал начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер. Он ознакомился с ходом военных приготовлений финской армии, проявив особый интерес к ленинградскому и мурманскому оперативно-стратегическим направлениям. «Тень Гитлера в конце 30-х годов, — отмечал впоследствии У. Кекконен, — распростерлась над нами, и финское общество в целом не может отрекаться от того, что оно относилось к этому довольно благосклонно».

 

Финская реакция была ослеплена националистическими идеями создания «великой Финляндии» за счет захвата советской территории, надеясь на их претворение в жизнь при поддержке империалистических держав. П. Свинхувуд, занимавший пост президента страны в 1931 — 1937 гг., заявил: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии».

 

На военные приготовления финское правительство расходовало более 25 процентов годового бюджета. Эти приготовления велись с помощью империалистических держав. В 1935 — 1938 гг. из одной только Англии было отправлено в Финляндию оружия, боевой техники и боеприпасов на общую сумму 221 -млн. финских марок, что составило около 36 процентов всего английского экспорта военных материалов.

 

Быстрыми темпами на территории страны велось строительство необходимой для развертывания войск дорожной сети, военно-морских баз, аэродромов. К началу 1939 г. с помощью немецких специалистов в Финляндии были сооружены аэродромы, которые способны были принять  в 10 раз больше самолетов, чем их имелось в финских военно-воздушных силах.

 

На основе секретных соглашений военные инструкторы из Германии и Англии обучали финский командный состав военному делу, инспектировали ход строительства и оборудования военных укреплений вблизи советской границы. На Карельском перешейке, в 32 км от Ленинграда, Финляндия с помощью иностранных специалистов заканчивала сооружение укреплений, получивших название линии Маннергейма. Она протянулась от Финского залива до Ладожского озера и имела три полосы общей глубиной почти 90 км. В нее входило 670 крупных дотов и дзотов, соединенных траншеями и ходами сообщения с 800 подземными казематами. Кроме того, были созданы сложные противотанковые препятствия общей протяженностью в 136 км и многокилометровые проволочные заграждения. В агрессивных планах командования финской армии, направленных против СССР, линии Маннергейма отводилась роль опорного рубежа для ведения военных действий.

 

С 7 по 13 августа на Карельском перешейке были проведены крупнейшие в истории Финляндии военные маневры с участием войсковых соединений, резервистов и военизированной организации шюцкор.

 

Советское правительство, учитывая угрожающий характер военных приготовлений на границе, проходящей в непосредственной близости от Ленинграда, многократно предпринимало попытки улучшить отношения с Финляндией, но они не имели успеха.

 

Обстановка на северо-западных рубежах СССР в 1939 г. требовала от Советского правительства и командования Советской Армии безотлагательной выработки необходимых мер оборонительного характера. Главный Военный Совет по предложению И. В. Сталина поручил командующему Ленинградским военным округом командарму 2 ранга К. А. Мерецкову подготовить план действий округа на случай провокации финской реакции. Во второй половине июля 1939 г. этот план был рассмотрен в Москве и одобрен. Согласно плану советские войска в случае агрессивных действий финской армии должны были сковать ее силы, а затем нанести решительный контрудар.

 

Принимая меры для отпора возможной агрессии, Советский Союз в то же время стремился к тому, чтобы разрядить обстановку и не допустить вооруженного столкновения с Финляндией. Четверть века спустя советник госдепартамента США Р. Гартхоф признал, что Советский Союз не хотел вооруженного конфликта с Финляндией, тем самым опровергнув заявления тех, кто все еще пытался свалить вину за возникновение конфликта на СССР.

 

По инициативе Советского правительства в октябре — ноябре 1939 г. между СССР и Финляндией проходили переговоры по вопросам взаимной безопасности. На этих переговорах финское правительство не проявило стремления к конструктивному взаимовыгодному соглашению. Оно отклонило советское предложение обсудить вопрос о заключении оборонительного союза между СССР и Финляндией. Правительство Советского Союза внесло новое предложение о возможности переноса советско-финляндской границы на Карельском перешейке на несколько десятков километров к северу от Ленинграда, установив ее по линии Койвисто, Тайпале (берег Ладожского озера). Взамен территории, которая отошла бы к СССР (2761 кв. км), Советское правительство было согласно  уступить Финляндии вдвое большую территорию (5529 кв. км) в советской Карелии. Наряду с этим Советское правительство предлагало договориться о сдаче Советскому Союзу в аренду полуострова Ханко для создания на нем военно-морской базы, которая обеспечивала бы как в интересах СССР, так и Финляндии оборону входа в Финский залив. Чтобы создать условия для укрепления безопасности Мурманска, Советское правительство предложило обменять финляндскую часть территории полуостровов Рыбачий и Средний на значительно большую территорию в советской Карелии. Со стороны СССР была проявлена, кроме того, готовность усилить гарантии, содержавшиеся в советско-финляндском договоре о ненападении, заключенном в 1932 г.

 

Бывший министр иностранных дел в послевоенном правительстве Финляндии Р. Свенто писал, что финны «могли согласиться на предложенный Советским Союзом обмен территориями...». Такой же точки зрения придерживались в Финляндии все те, кто искренне стремился к развитию добрососедских отношений с Советским Союзом и не хотел втягивать свою страну в опасные внешнеполитические и военные авантюры империалистических держав. Финский государственный деятель Ю. Паасикиви, которому было поручено вести переговоры в Москве в октябре 1939 г., стоял на позиции принятия предложений СССР, но не имел на это санкции правительства. «Со своей стороны, — отмечал он, — я считал еще вовремя переговоров, как и после них, лучшей для нас альтернативой достижение соглашения». Тем не менее финское правительство не пошло на заключение советско-финляндского соглашения. Переговоры были сорваны. Министр иностранных дел Финляндии Э. Эркко, передавший своей делегации указание прекратить переговоры, цинично заявил, что у нее есть «другие важные дела».

 

Линия финского правительства на срыв переговоров с Советским Союзом с самого начала направлялась правящими кругами фашистской Германии, а также Англии, Франции и США. Финнам внушалась мысль, что им нечего бояться Советского Союза и можно смело идти на войну. «От войны финны только выиграют», — говорил один из ответственных сотрудников министерства иностранных дел Германии лидеру фашистского движения в Финляндии пастору К. Каресу. В случае же неудачи, заверял немецкий дипломат, Финляндия «с помощью Германии впоследствии возместит возможные территориальные потери». В связи с преднамеренным провоцированием западными державами финляндско-советского конфликта министр внутренних дел США Г. Икес отмечал в своем дневнике, что «Финляндия используется аристократическими и финансовыми кругами Англии и Франции для того, чтобы причинить как можно больше вреда России».

 

Во время советско-финляндских переговоров финская пресса развернула безудержную антисоветскую пропаганду. Она стремилась распространять среди войск и населения страны националистический угар, внушала им мысль о том, что Финляндия может успешно воевать против СССР. Производились аресты всех, кто с симпатией относился к Советскому Союзу и считался политически неблагонадежным. Из Хельсинки и ряда других  городов, а также с Карельского перешейка было эвакуировано население. Началась всеобщая мобилизация и развертывание войск вдоль границ СССР. Член внешнеполитической комиссии финского парламента К. Фрич, совершивший ознакомительную поездку по районам расположения войск на Карельском перешейке в конце октября 1939 г., сделал вполне определенный вывод: «Финляндия готова к войне».

 

Особенно опасные последствия имело взвинчивание реакционной пропагандой милитаристских устремлений у военнослужащих финляндской армии, части которой оказались придвинутыми непосредственно к границе с Советским Союзом. 26 ноября 1939 г. артиллерия с финляндской территории обстреляла советские войска, находившиеся под Ленинградом. Среди советских бойцов были убитые и раненые.

 

Сохраняя выдержку, правительство СССР в тот же день заявило, что оно «хотело бы, чтобы такие возмутительные факты впредь не имели места». Оно предложило финскому правительству незамедлительно отвести войска на 20 — 25 км от границы на Карельском перешейке, чтобы предотвратить возможность повторных провокаций. В ответ на это Финляндия выдвинула претензию об отводе на такое же расстояние советских войск, что лишило бы Ленинград всякого прикрытия. Вооруженные провокации со стороны Финляндии между тем продолжались.

 

28 ноября 1939 г. правительство СССР вынуждено было заявить финскому правительству, что денонсирует договор о ненападении. На другой день оно отозвало из Финляндии своих политических и хозяйственных представителей и отдало распоряжение «немедленно пресекать возможные новые вылазки со стороны финляндской военщины».

 

Ввиду того что вылазки на советскую территорию не прекращались, у Советского правительства оставался только один путь к достижению безопасности северо-западной государственной границы — отдать приказ войскам Ленинградского военного округа дать решительный отпор агрессивной финской военщине. Приказ последовал 30 ноября. Одновременно СССР еще раз предложил Финляндии заключить договор о дружбе и взаимопомощи. Но на это предложение правительство Финляндии не реагировало и объявило войну СССР.

 

Таким образом, по воле своих правящих кругов и международной реакции Финляндия была вовлечена в вооруженный конфликт с Советским Союзом. Финляндско-советский конфликт оживил надежды Англии, Франции и США на возможность столкновения СССР с Германией и выявил их намерение включиться в объединенный поход империалистических держав против Советского Союза. Об этом вскоре открыто начала говорить печать западных стран. Финляндско-советский военный конфликт, писала 30 декабря 1939 г. газета «Нью-Йорк пост», «вполне может привести к созданию единого фронта против Советского Союза».

 

В основе военного планирования Финляндии лежал расчет на поддержку крупных империалистических держав. Финляндский министр обороны Ю. Ниукканен отмечал, что «Финляндия никогда не пойдет одна против какой-то крупной державы». Финское командование намечало сковать главные силы советских войск на линии Маннергейма, измотать их, а затем, получив помощь войсками и оружием, перенести боевые действия на территорию СССР.  

 

В соответствии с этим планом финское командование сосредоточило свои основные силы на Карельском перешейке (ленинградское направление). Здесь располагались семь (из пятнадцати) пехотных дивизий, четыре пехотные и одна кавалерийская бригады, а также части усиления. Эти войска входили в состав Карельской армии генерала X. Эстермана. Севернее Ладожского озера на петрозаводском направлении сосредоточился армейский корпус генерала Э. Хеглунда в составе двух пехотных дивизий с частями усиления. Кроме того, в начале декабря на этом участке в районе Вяртсиля была создана группа войск под командованием генерала П. Талвела. На ухтинском направлении действовала группа войск генерала В. Туомпо, а в Заполярье на кандалакшском и мурманском направлениях — лапландская группа генерала К. Валениуса. Сухопутные войска поддерживались 29 кораблями военно-морского флота и почти 270 самолетами военно-воздушных сил Финляндии.

 

Советским войскам, перешедшим 30 ноября в наступление, была поставлена задача отбросить противника от Ленинграда, обеспечить безопасность границ в Карелии и Мурманской области и тем самым заставить буржуазную Финляндию отказаться от провокаций против СССР. Основной задачей Ленинградского военного округа являлась ликвидация плацдарма финских войск на Карельском перешейке.

 

К началу конфликта северо-западную границу прикрывали четыре советские армии. Но в полной боевой готовности находилась только 7-я армия (6 стрелковых дивизий и части усиления) под командованием командарма 2 ранга В. Ф. Яковлева. На нее была возложена задача преодоления линии Маннергейма. Главный удар эта армия наносила в полосе 17 км на выборгском направлении двумя стрелковыми корпусами, усиленными тремя танковыми бригадами, одним танковым батальоном и двадцатью артиллерийскими полками. Действия 7-й армии поддерживал Краснознаменный Балтийский флот, которым командовал флагман флота 2 ранга В. Ф. Трибуц.

 

На фронте от Баренцева моря до Ладожского озера протяженностью до 1500 км переходили в наступление три армии: в Заполярье 14-я армия (две стрелковые дивизии) комдива В. А. Фролова, в Карелии 9-я армия (три стрелковые дивизии) комкора М. П. Духанова, северо-восточнее Ладожского озера 8-я армия (четыре стрелковые дивизии) комдива И. Н. Хабарова. Эти силы имели задачу активными действиями сковать противостоящего противника, а также не допустить высадки десанта западных держав на севере Финляндии. 14-я армия взаимодействовала с Северным флотом, которым командовал флагман флота 2 ранга В. П. Дрозд.

 

Первый этап боевых действий длился до 10 февраля 1940г. В течение немногим более недели действовавшим в Карелии войскам удалось, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, продвинуться на несколько десятков километров. Соединения и части 14-й армии при поддержке кораблей Северного флота овладели полуостровами Рыбачий и Средний и городом Петсамо, закрыв тем самым Финляндии выход в Баренцево море. Одновременно войска 9-й армии, наступавшие южнее, вклинились в глубь обороны противника на 35 — 45 км. Части 8-й армии ко второй половине декабря прошли с боями вперед до 80 км.

 

Финское командование приняло срочные меры, чтобы не допустить прорыва 8-й и 9-й армий в центральные районы страны. Сюда были переброшены многочисленные и хорошо вооруженные лыжные части. Они оказывали упорное сопротивление. Из-за бездорожья против них нельзя было использовать крупные силы. Советские войска вынуждены были приостановить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах.

 

Решающий характер носили боевые действия на Карельском перешейке неподалеку от Ленинграда, где наступала 7-я армия. Противнику  не удалось воспрепятствовать выходу советских войск к линии Маннергейма. 2 — 3 декабря в районе Тайпаленйоки к ней прорвалась 142-я стрелковая дивизия, а к 12 декабря — остальные соединения 7-й армии. Таким образом, 110-километровая зона заграждений от Ладожского озера до Финского залива, имевшая глубину до 65 км, была преодолена. Однако попытка с ходу прорваться сквозь главную полосу линии Маннергейма не удалась.

 

На первом этапе наступления обнаружилась недостаточная подготовленность советских войск к ведению боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности, при 40 — 45-градусных морозах и глубоком снежном покрове. Войска нуждались в дополнительном обучении методам преодоления плотно заминированной местности и прорыва системы мощных железобетонных укреплений. Ход боевых действий вскрыл также недочеты в организации управления войсками, их оперативном и тактическом взаимодействии.

 

Советское командование приняло решение приостановить наступление и тщательно подготовиться к прорыву главной полосы линии Маннергейма. 7 января 1940 г. на Карельском перешейке был создан Северо-Западный фронт во главе с командармом 1 ранга С. К. Тимошенко и членом Военного совета, секретарем Ленинградского обкома и горкома Коммунистической партии А. А. Ждановым. В состав фронта вошли 7-я армия (19, 50, 10, 34-й, а в последующем и 28-й стрелковые корпуса), командование которой было 7 декабря 1939 г. возложено на командарма 2 ранга К. А. Мерецкова, и созданная в конце декабря 13-я армия (3, 15 и 23-й стрелковые корпуса) под командованием комкора В. Д. Грендаля. Обе армии были усилены авиацией, артиллерийскими, танковыми и инженерными частями.

 

Наряду с организационной перестройкой и усилением войск большая работа была проведена по подготовке исходных районов для наступления: построены новые дороги, мосты, проложены колонные пути и т. д. В частях были изучены и отработаны эффективные способы уничтожения дотов, дзотов и опорных пунктов противника.

 

3 февраля 1940 г. командование Северо-Западного фронта приняло план операции, согласно которому войскам предстояло разгромить основные силы финской армии на Карельском перешейке и затем выйти на линию Кексгольм (Приозерск), Виипури (Выборг). Главный удар наносился смежными флангами 7-й и 13-й армий в направлении Выборга. Фронт прорыва от озера Вуокса до Кархулы (Дятлово) составлял почти 40 км. Здесь было сосредоточено до 60 процентов стрелковых соединений и до 65 процентов артиллерии фронта. Массированное применение сил и средств на решающем направлении позволяло добиться быстрого разгрома противника.

 

Финское командование пополняло соединения и части личным составом и поступившими из-за рубежа боевой техникой, вооружением, боеприпасами. Как выяснилось позднее, западные державы передали Финляндии 350 самолетов, 500 орудий, свыше 6 тыс. пулеметов, около 100 тыс. винтовок, 650 тыс. ручных гранат, 2,5 млн. снарядов и 160 млн. патронов. Из Скандинавии, США и других стран прибыло 11,5 тыс. «добровольцев».

 

11 февраля начался второй, заключительный этап вооруженного конфликта. Тысячи советских орудий сокрушительным огнем разрушили или вывели из строя множество долговременных укреплений линии Маннергейма.  Противник, ошеломленный массированным огнем артиллерии, на ряде участков не смог сдержать удара перешедших в наступление советских войск. Особенно успешно действовала 123-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ф. Ф. Алабушева из состава 19-го стрелкового корпуса 7-й армии. В течение первых трех дней ею был разгромлен узел финских укреплений в районе Суммы (12 дотов и 39 дзотов) и преодолена главная полоса линии Маннергейма. В прорыв тотчас были введены подвижные танковые группы. «Оборонявшиеся, потери которых были огромны, — писал Маннергейм, — не смогли сдержать вклинившиеся в их позиции танки и пехоту».

 

17 февраля финское командование, опасаясь выхода советских войск в тыл Карельской армии, начало отводить свои части на вторую полосу обороны. Оно отстранило от командования этой армией генерала Эстермана, заменив его командиром 3-го армейского корпуса генералом А. Хейнриксом. Финские войска, усиленные резервными частями, получили приказ не допустить дальнейшего продвижения Советской Армии.

 

Но советские войска продолжали наступление. К 21 февраля 10-й и 34-й стрелковые корпуса 7-й армии прорвались ко второй полосе обороны линии Маннергейма, а войска 13-й армии — к главной полосе обороны в межозерном дефиле севернее Муола. С 19 по 24 февраля части 7-й армии, продвигавшиеся левее, во взаимодействии с береговыми отрядами моряков Краснознаменного Балтийского флота овладели островами Ревон-сари, Тиурин-сари, Пий-сари и Койвисто.

 

Перед прорывом второй полосы укреплений командование Северо-Западного фронта произвело перегруппировку войск, вывело из боя на отдых и пополнение дивизии первого эшелона и подтянуло резервы. 28 февраля наступление возобновилось. Войскам 7-й армии была поставлена задача прорвать железобетонный пояс, преграждавший путь к Выборгу, и взять город. Уже в первый день наступления советские войска сломили сопротивление противника. К 1 марта было захвачено свыше 300 оборонительных сооружений, из них 70 железобетонных. 50-й стрелковый корпус под командованием комбрига Ф. Д. Гореленко 2 марта пробился к тыловой оборонительной полосе финских войск северо-восточнее Выборга, перерезал железную дорогу, связывавшую его с Антреа, где находился штаб Карельской армии. Одновременно передовые части 34-го стрелкового корпуса комдива К. П. Пядышева достигли южных окраин Выборга. За успешный прорыв линии Маннергейма двенадцать стрелковых дивизий и пять танковых бригад 7-й армии были награждены орденами Ленина и Красного Знамени.

 

Войска 13-й армии в первые дни марта форсировали реку Вуокса, развивая наступление на Кексгольм.

 

Успеху наземных войск во многом способствовала авиация, которая вела непрерывную разведку, наносила мощные удары по скоплениям живой силы и боевой техники противника, по его аэродромам, прикрывала с воздуха наступавшие советские войска. Корабельная и береговая артиллерия Краснознаменного Балтийского флота непрерывно поддерживала сухопутные войска огнем. Действуя на морских коммуникациях, морская авиация и подводные лодки флота потопили 20 неприятельских транспортов. Некоторые подводные лодки выходили на коммуникации противника в Ботнический залив, преодолевая большие расстояния под ледяным покровом.  

4 марта 70-я стрелковая дивизия комдива М. П. Кирпоноса (28-й стрелковый корпус) по льду Выборгского залива обошла внезапно для противника Выборгский укрепрайон. Через несколько дней Главное Командование Советской Армии отдало приказ 7-й армии взять Выборг. Как вспоминал впоследствии К. А. Мерецков, к этому времени линия Маннергейма осталась позади, Ленинград был далеко, взятие Выборга было необходимо, чтобы не допустить затяжки войны. Выполняя приказ, советские войска штурмом овладели городом-крепостью Выборг.

 

Понимая неизбежность разгрома, правительство Финляндии, несмотря на требования Англии, США и Франции продолжать военные действия, вынуждено было согласиться с предложением СССР начать переговоры о мире. 7 марта для ведения переговоров в Москву прибыла финская делегация. 12 марта 1940 г. между СССР и Финляндией был заключен мирный договор, некоторому военные действия прекращались по всему фронту с 12 часов 13 марта. В соответствии с договором граница севернее Ленинграда отодвигалась за линию Выборг, Сортавала. Карельский перешеек, ряд островов в Финском заливе, небольшая территория с городом Куолоярви и часть полуостровов Рыбачий и Средний отошли к СССР. Советскому Союзу предоставлялся в аренду на 30 лет полуостров Ханко с правом создания на нем военно-морской базы, которая прикрывала бы вход в Финский залив, то есть морские подступы к Ленинграду. Предусматривалось, что «обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от всякого нападения одна на другую и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон».

 

11 октября 1940 г. между СССР и Финляндией было заключено соглашение об Аландских островах. По этому соглашению Финляндия обязывалась провести их демилитаризацию и не предоставлять другим государствам в качестве военной базы. Советский Союз получил право иметь на Аландских островах консульство, в компетенцию которого входила и проверка проведения в жизнь обязательств Финляндии.

 

После урегулирования конфликта с Финляндией Советский Союз улучшил свое стратегическое положение на северо-западе и севере, создал предпосылки для обеспечения безопасности Ленинграда, незамерзающего Мурманского порта и Мурманской железной дороги. Значительно улучшилась оперативно-стратегическая обстановка для действий Балтийского и Северного флотов. Урегулирование спорных вопросов открывало благоприятные перспективы для развития советско-финляндских отношений в духе добрососедства и делового сотрудничества.

 

Серьезные опасения вызывала у Советского Союза обстановка в Прибалтике. Еще в 1919 г. контрреволюционные силы свергли Советскую власть в Литве, Латвии и Эстонии. В течение двух десятилетий установленные в этих странах диктаторские режимы вели враждебную политику в отношении своего восточного соседа, ориентируясь на западные империалистические державы. Особенно опасным был курс профашистских кругов Латвии, Литвы и Эстонии на сближение с гитлеровской Германией, который таил в себе угрозу превращения этих стран в плацдарм для нападения на СССР. Эта угроза резко возросла после того, как фашистская Германия  нанесла поражение буржуазно-помещичьей Польше. Необходимо было предотвратить возможность распространения гитлеровской агрессии на Прибалтику. Это укрепило бы безопасность западных границ СССР и вместе с тем избавило народы прибалтийских стран от опасности оказаться порабощенными фашистской Германией. Учитывая все эти обстоятельства, Советский Союз в сентябре 1939 г. предложил правительствам Эстонии, Латвии и Литвы подписать договоры о взаимной помощи. Предложение было с глубоким одобрением встречено трудящимися массами.

 

Под давлением своих народов правительства прибалтийских стран вступили в переговоры с правительством СССР. Переговоры, проходившие в Москве, завершились подписанием договоров с Эстонией 28 сентября, с Латвией 5 октября, с Литвой 10 октября 1939 г. Советский Союз обязался оказывать этим странам помощь всеми средствами, включая военные, в случае нападения или угрозы нападения на них со стороны любой европейской державы. Для обеспечения выполнения взятых на себя обязательств СССР получил право разместить в прибалтийских странах войска и создать на их территории морские и воздушные базы. Прибалтийские государства обязались оказывать СССР помощь, в том числе военную, в случае нападения любой европейской державы на СССР через их территории или со стороны Балтийского моря. Стороны договорились не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных друг против друга. Правительство СССР безвозмездно передавало Литве город Вильнюс с прилегающей областью, захваченные у нее Польшей в 1920 г. и освобожденные советскими войсками в сентябре 1939 г.

 

Заключение пактов о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой создало условия для предотвращения использования территории Прибалтики в качестве плацдарма для войны против СССР. Преграждался, таким образом, путь к дальнейшему распространению агрессии германского фашизма на восток через Прибалтику.

 

Сравнительно быстрому достижению договоренности с прибалтийскими государствами способствовали доброжелательная, конструктивная позиция Советского Союза и поддержка ее трудящимися массами Эстонии, Латвии и Литвы. Враждебно настроенные к Советской стране реакционные буржуазные круги прибалтийских стран оказались в изоляции.

 

Договоры имели большое морально-политическое значение для народов Прибалтики, ибо служили сближению прибалтийских республик с СССР. Трудящиеся массы призывали свои правительства всемерно способствовать укреплению нового курса в отношении СССР. «Рабочие Эстонии, — говорилось в письме эстонских трудящихся, направленном президенту, — приветствуют заключение пакта о взаимопомощи между Эстонией и Советским Союзом и надеются, что за этим последует еще большее сближение обоих народов и обеих стран. Мы верим, что пакт предотвратит опасность агрессии на побережье Эстонии и тем самым обеспечит условия для мирного развития народов как Эстонии, так и Советского Союза». Массовые демонстрации с выражением благодарности Советскому Союзу проходили в литовской столице Каунас, а также во многих других городах Прибалтики.

 

В соответствии с подписанными соглашениями на территориях Эстонии, Латвии и Литвы были размещены советские войска, которые получили строгое указание не вмешиваться во внутренние дела этих стран. Враждебные Советскому Союзу элементы сразу же встали на путь саботажа заключенных договоров, создавали трудности в снабжении и бытовом обслуживании  гарнизонов советских воинских частей и т. п. На этот же путь в ходе финляндско-советского конфликта встали и правящие круги прибалтийских государств. Местным жителям под угрозой наказания запрещалось общение с бойцами Советской Армии. Вокруг гарнизонов советских войск стали дислоцироваться местные воинские части. Устанавливалась тщательная слежка за советскими военнослужащими и производился сбор сведений о них. В секретном циркуляре литовского департамента полиции, направленном 4 декабря 1939 г. каунасскому уездному начальнику, требовалось, в частности, «следить и сообщать о всей жизни Советской Армии».

 

Буржуазные власти запрещали трудящимся выражать симпатии Советскому Союзу и его Вооруженным Силам, читать советские газеты и слушать радиопередачи из СССР, даже ездить в поездах в одних вагонах с красноармейцами. В январе 1940 г. в Риге, Лиепае, Даугавпилсе, Елгаве и Вентспилсе были проведены аресты многих друзей Советского Союза, активных борцов против фашизма. Усилились преследования сторонников развития дружественных отношений с СССР в Эстонии и Литве. «Как настоящие авантюристы, как подлая банда мошенников, — писала в это время орган Компартии Латвии газета «Циня», — латвийские фашисты подталкивают латышский народ против Советского Союза, против Красной Армии».

 

Правительства прибалтийских стран вместо добросовестного проведения в жизнь заключенных с СССР договоров взяли курс на усиление приготовлений к войне против Советского Союза. Командования эстонской, латвийской и литовской армий разрабатывали планы нападения на советские гарнизоны.

 

В декабре 1939 г. в обстановке особой секретности состоялась конференция министров иностранных дел прибалтийских государств. Тогда же провели совещание командующие и начальники снабжения вооруженных сил этих стран. Через три месяца, в марте 1940 г., состоялась новая конференция министров иностранных дел. В ходе этих встреч фактически оформился военный союз Латвии, Эстонии и Литвы, направленный против СССР. Командующий литовской армией С. Раштикис признал впоследствии, что в 1940 г. генеральные штабы армий прибалтийских стран имели разработанные оперативные планы на случай совместных военных действий.

 

Реакционные круги прибалтийских государств вели скрытый зондаж в Германии, стараясь получить от нее поддержку в осуществлении антисоветских планов. В конце февраля 1940 г. литовский диктатор А. Сметона направил в Берлин директора департамента государственной безопасности министерства внутренних дел А. Повилайтиса с секретной миссией, которая заключалась в том, чтобы получить согласие Германии установить над Литвой протекторат или взять ее под свою политическую опеку. Германское правительство обещало сделать это осенью 1940 г. после завершения военных операций на западе.

 

Рассчитывая на поддержку фашистской Германии, правящие круги Литвы все чаще прибегали к провокационным действиям против гарнизонов советских войск. Дело дошло до того, что литовские фашисты стали похищать советских военнослужащих и, применяя насилие, пытались получить от них секретные сведения.  

 

В мае — июне 1940 г. крайне напряженная обстановка для советских войск сложилась в Латвии и Эстонии. Разнузданную антисоветскую пропаганду вела реакционная пресса. Назревал враждебный Советскому Союзу заговор, готовившийся профашистскими организациями под видом проведения назначенной на 15 июня «балтийской недели». Полиция производила аресты многих граждан, обслуживавших советские войска, усилилось гонение на сторонников демократии.

 

Однако ни антисоветская пропаганда, ни репрессии не могли остановить нараставшего недовольства масс внутренней и внешней политикой правящих кругов прибалтийских стран. Шел быстрый процесс революционизации трудового народа. По призыву коммунистических партий трудящиеся Литвы, Латвии и Эстонии поднялись на борьбу за установление народной власти, способной осуществить демократические и социально-экономические преобразования.

 

Первым покончил с профашистским режимом трудовой народ Литвы. Выйдя 15 июня на улицы Вильнюса, Каунаса, Шяуляя, тысячи трудящихся под руководством компартии подняли знамя борьбы против правящей реакционной клики. Спасаясь от народной кары, бежали за границу диктатор Сметона и его министры. На следующий день по призыву коммунистов прошли массовые митинги и демонстрации, в ходе которых выдвигалось требование создать народное демократическое правительство. Такое правительство волей революционных масс было создано 17 июня 1940 г. Его возглавил по предложению ЦК Компартии Литвы видный антифашистский деятель Ю. Палецкис.

 

Бурно развивались революционные события в Латвии, где 17 июня десятки тысяч трудящихся по призыву компартии вышли на улицы крупнейших городов страны. Профашистское правительство Ульманиса привело в боевую готовность войска и реакционную военизированную организацию айзсаргов. Против народа было применено оружие. Но это не могло спасти положение буржуазии. Трудящиеся массы требовали установления народной власти. Реакция была вынуждена отступить. Правительство ушло в отставку. Вместо него 20 июня было сформировано правительство народного фронта во главе с известным латышским прогрессивным деятелем профессором А. Кирхенштейном.

 

Революционные события в Эстонии начались 20 июня многолюдными собраниями и митингами на заводах и фабриках. В этой обстановке компартия приняла решение 21 июня провести в стране массовые демонстрации. По призыву коммунистов прекратили работу все предприятия Таллина. Рабочие вышли на улицы с лозунгами: «Долой правительство провокаторов войны!», «За дружбу с Советским Союзом!», «Свободу, работу, хлеб!». Попытки клики эстонского диктатора К. Пятса саботировать требования народа провалились. Революционный напор масс сломил сопротивление реакционных правящих кругов Эстонии. В тот же день было создано демократическое правительство во главе с прогрессивным общественным деятелем И. Варесом.

 

Установление народной власти знаменовало собой начало социалистической революции в Эстонии, Латвии и Литве. Особенность этого процесса заключалась в том, что он проходил мирным путем. Наличие на территории Прибалтики гарнизонов Советской Армии сделало невозможной интервенцию империалистических держав и удерживало местную буржуазию от развязывания широких вооруженных действий против народных масс.

 

Новые правительства, опираясь на единый блок трудового народа, приступили к слому буржуазной государственной машины и созданию нового аппарата власти, к демократизации всей общественно-политической жизни, улучшению экономического положения трудящихся,  взяли курс на всемерное развитие дружеских отношений с Советским Союзом. Успешное решение этих задач обеспечивалось политической активностью народов Прибалтики, требовавших восстановления Советской власти.

 

14 — 15 июля 1940 г. проходили всенародные демократические выборы в высшие законодательные органы власти Эстонии — Государственную думу, Латвии и Литвы — Народные сеймы. Прогрессивные силы, объединенные в блок трудового народа, одержали победу. 21 — 22 июля избранники народа на сессиях высших законодательных органов вынесли решения об установлении Советской власти, приняли декларации о провозглашении Эстонии, Латвии и Литвы советскими социалистическими республиками и обратились с просьбами к Верховному Совету СССР о включении их в состав Советского Союза. На проходившей в августе 1940 г. VII сессии Верховного Совета СССР Эстония, Латвия и Литва были приняты в состав СССР в качестве равноправных союзных республик.

 

С установлением новой государственной границы СССР линия стратегического развертывания войск фашистской Германии удалилась от важнейших административно-промышленных центров Советского Союза. Если ранее сухопутная граница проходила к юго-западу от Ленинграда всего в 70 км, то теперь она отодвинулась на расстояние 670 км. Улучшились условия для защиты границы со стороны Балтийского моря, так как для потенциального противника закрывался проход вдоль побережья к Финскому заливу. Краснознаменный Балтийский флот получил новые военно-морские базы. Его штаб и главная база были переведены из Кронштадта в Таллин.

 

Сокращение сухопутной границы СССР в районе Прибалтики привело к тому, что группировка советских войск на рубеже с Восточной Пруссией стала более плотной. На территории Эстонии, Латвии и Литвы был создан Прибалтийский Особый военный округ, в состав которого вошли 8-я и 11-я армии. Военно-воздушные силы округа и Балтийского флота разместились на аэродромах Прибалтики.

 

В результате последовательной и решительной политики СССР империалистическим державам не удалось создать в Прибалтике плацдарм для агрессии.

 

События в Прибалтике имели большое международное значение. Победа социалистических сил в этом важном районе Европейского континента явилась поворотным пунктом в истории народов Эстонии, Латвии и Литвы, открыла им путь к строительству социалистического общества, развитию их экономики и культуры в братской семье народов Советского Союза.

 

Отношения Советского Союза со своим соседом на юго-западе — королевской Румынией осложнялись тем, что она отказывалась возвратить принадлежавшую СССР территорию Бессарабии, а также решить вопрос о передаче Северной Буковины в соответствии с волей ее народа в состав Украины.

 

Эти территории были захвачены Румынией еще в декабре 1917 — январе 1918 г. при поддержке империалистических держав.

 

Трудящиеся массы не покорились румынским властям и под руководством коммунистов упорно добивались своего освобождения и воссоединения с советскими народами.

 

СССР никогда не признавал отторжения Бессарабии, которое являлось грубым нарушением норм международного права. Поясняя сущность  «бессарабского вопроса» и его значение для советско-румынских отношений, народный комиссар иностранных дел СССР В. М. Молотов 29 марта 1940 г. заявил: «У нас нет пакта ненападения с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем».

 

Правящие круги Румынии, затеяв двойную игру с империалистическими группировками, все больше склонялись к сближению с фашистской Германией. По отношению к СССР они взяли воинственный тон. В период финляндско-советского вооруженного конфликта румынский король Кароль II заявил в Кишиневе, что Румыния обладает сильной армией, которая сможет дойти до Москвы. При этом король разглагольствовал о том, что настало время подумать об «освобождении братьев-молдаван».

 

Напряженность в советско-румынских отношениях все больше нарастала. Румыния открыто проводила враждебную Советскому Союзу политику, превращала Бессарабию и Северную Буковину в плацдарм для наиадения на СССР. В январе — марте 1940 г. румынская военщина организовала 26 военных провокаций и вылазок на советско-румынской демаркационной линии по Днестру. Румынские самолеты вторгались в советское воздушное пространство. В мае 1940 г. румынское правительство демонстративно провело мобилизацию армии, призвав более миллиона резервистов, и обратилось к Германии с просьбой помочь завершить сооружение стратегического Восточного вала, который создавался под видом строительства дорог. Одновременно румынская реакция усилила военно-полицейский террор против населения Бессарабии и Северной Буковины.

 

Чтобы предотвратить создание на территории Бессарабии плацдарма для нападения на СССР и тем самым устранить напряженность на юго-западных рубежах, Советское правительство признало необходимым предложить Румынии мирным путем урегулировать вопрос о Бессарабии, а также о Северной Буковине. 26 июня 1940 г. оно через посланника Румынии в Москве Давидеску заявило румынскому правительству: «В 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории — Бессарабию...

 

Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем Правительство СССР неоднократно и открыто заявляло перед всем миром.

 

Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу.

 

Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской  Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава».

 

После обмена нотами между правительствами СССР и королевской Румынии Бессарабия и Северная Буковина были возвращены Советскому Союзу.

 

28 июня 1940 г. южная группировка войск под командованием генерала армии Г. К. Жукова перешла Днестр и вступила на территорию Бессарабии и Северной Буковины. В обращении советского командования к населению говорилось: «Братья молдаване, русские и украинцы! Пришел великий час вашего освобождения из-под ига румынских бояр, помещиков, капиталистов и сигуранцы. Украденная советская земля — Бессарабия — возвращается к своей матери-Отчизне». К исходу 30 июня вся территория была освобождена от оккупантов и государственная граница СССР восстановлена по рекам Прут и Дунай.

 

Встреча Советской Армии в Бессарабии и Северной Буковине превратилась в праздничное торжество трудящихся. В городах и селах проходили митинги и демонстрации, на которых рабочие и трудовое крестьянство высказывали сердечную благодарность за свое освобождение. Слова благодарности прозвучали в тысячах речей, которые произносили на митингах граждане освобожденных областей. Трудящиеся рассказывали о тех страданиях, которые они пережили за 22 года румынской оккупации. Эта мысль была ярко выражена в речи старушки-крестьянки Дарьи Цыганюк на митинге в селе Воловица Сорокского уезда. В своем выступлении она сказала: «В темной тюрьме мы прожили 22 года. Только от вас, сыны и братья наши, ждали мы освобождения. Большое материнское спасибо вам, красные бойцы. Спасибо от нас, от детей и внуков наших».

 

Народы Советского Союза приветствовали мирное решение бессарабского вопроса. Эту радость разделяли трудящиеся Румынии. В манифесте ЦК компартии Румынии говорилось: «Трудовой народ! Теперь, когда гигантская сила страны социализма освободила Бессарабию и Северную Буковину из-под тяжелого гнета румынского империализма, появилась реальная возможность для дружбы Румынии с великим социалистическим государством». В освобожденных районах была восстановлена Советская власть, проведены социалистические преобразования, открывшие путь трудящимся к счастливой жизни.

 

2 августа 1940 г. сессия Верховного Совета СССР приняла закон об образовании Молдавской ССР и включении в состав Украинской ССР территории Северной Буковины, а также Хотинского, Аккерманского и Измаильского уездов Бессарабии, в которых преобладало украинское население.

 

Освобождение Бессарабии и Северной Буковины, их воссоединение с СССР явилось знаменательным историческим событием, которое имело большое социально-политическое и стратегическое значение. Осуществилась заветная мечта трудящихся Бессарабии и Северной Буковины жить в одной семье народов СССР. Граница Советского государства была перенесена на запад более чем на 200 км. Это упрочило безопасность жизненно важных центров на юго-западе страны. Рухнули планы королевской Румынии и империалистических держав превратить Бессарабию и Северную Буковину, занимавших территорию в 51 тыс. кв. км с населением до 4 млн. человек, в плацдарм для войны против СССР.  

 

Подводя итоги внешнеполитической деятельности Советского государства в 1939 — 1940 гг., Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин отмечал: «...сейчас идет война между великими, руководящими европейскими державами, и уже 4-й год продолжается война на Дальнем Востоке. Значит, в состоянии войны находится почти весь мир. Из больших государств фактически лишь один Советский Союз находится вне войны, соблюдая строгий нейтралитет... Я должен сказать, что такое положение не создается само собой. Оно есть результат наших внутренних достижений и успехов нашей внешней политики. Оно есть результат деятельности нашего руководства».

 

Внешнеполитический курс Коммунистической партии и Советского правительства отличался целеустремленностью, инициативностью и гибкостью. Важнейшим достижением в этот период являлось то, что Советский Союз смог укрепить оборону страны и оказать братскую интернациональную помощь народам Западной Белоруссии, Западной Украины, Эстонии, Латвии, Литвы, Бессарабии и Северной Буковины, которым угрожало фашистское порабощение. В отношениях с Англией и США Советскому Союзу удалось создать предпосылки для формирования антигитлеровской коалиции.

 

Укрепление безопасности и международных позиций Советского государства сыграло громадную роль в становлении такой международной обстановки, которая помогла ему выдержать суровые испытания Великой Отечественной войны.