Стрелковое оружие
Вооружение
Авиация
Корабли
Календарь событий
Спецслужбы
История
Биографии
Публикации
Познавательное
Достопримечательности России
Первая помощь
Ордена и медали
Тесты
Последние публикации
Кулибин Иван Петрович

Кулибин Иван Петрович

Изобретатель , механик-самоучка
Литке Федор Петрович

Литке Федор Петрович

Мореплаватель

Амелько Н.Н. "В интересах флота и государства. Воспоминания адмирала".


Николай Николаевич Амелько - советский флотоводец, адмирал, кандидат военно-морских наук,  лауреат Ленинской премии в области науки за создание специальной информационной космической системы.
Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. Участвовал в обороне Ленинграда. 
С апреля 1945 года — начальник штаба бригады траления Балтийского флота.
С марта 1969 года — заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР по противолодочным силам — начальник противолодочных сил ВМФ. Помощник, с февраля 1979 — заместитель начальника Генерального штаба по ВМФ (1978—1986). В 1986—1987 годах — в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Из воспоминаний Адвирала Н.Н. Амелько:
"...По окончании академии Генерального штаба в сентябре 1956 года приказом министра обороны я был назначен начальником Штаба — первым заместителем командующего Тихоокеанским флотом. 

С получением этого приказа я, естественно, явился к ГК ВМФ (Главнокомандующему Военно-Морским Флотом) и представился ему.

Это было наше с ним первое знакомство. Сергей Георгиевич Горшков почти всю свою службу прошел на Черноморском флоте и всю ВОВ провел в тех же краях. Командовал Азовской, Дунайской флотилиями, с января 1945 года командовал эскадрой Черноморского флота. После войны был начальником Штаба флота, с августа 1951 года — командующим флотом. В 1955 он — первый заместитель, а в 1956 он стал Главнокомандующим ВМФ.

Я же начал и продолжал служить и в Финскую войну, и в Отечественную, и после войны на Балтийском флоте.

Хорошо помню это наше первое знакомство. Он вышел из-за стола, поздоровался, поздравил меня с назначением и сказал:
— Мы с вами не были знакомы, но мне характеризовали вас с очень положительной стороны, особенно адмирал Головко Арсений Григорьевич, который и послал вас в академию Генштаба. Ваши многочисленные высокие правительственные награды, три ордена Боевого Красного Знамени и даже орден Нахимова свидетельствуют о том, как вы воевали в Финскую и Великую Отечественную.

Походив по кабинету, Сергей Георгиевич продолжил:
— Вы назначены на очень ответственную должность одного из самых больших наших флотов. Но не считайте, что идете спасать флот. Вообще-то там относительно все в порядке. Но комфлотом вице-адмирал Чекуров очень болен и больше, чем на флоте, находится в Москве, в госпиталях, а начальник штаба контр-адмирал Мельников не тянет. Вы молоды, энергичны — вот и беритесь за дело смело, старайтесь.

Я поблагодарил за добрые слова обо мне, за то, что из многих кандидатов на эту должность он не возражал против меня, и пообещал стараться.

В сентябре 1956 года на рейсовом самолете Ил-14, пролетев 37 часов с дозаправками в Казани, Свердловске, Омске, Чите, Иркутске, Магоче, Хабаровске, прибыл на аэродром Кневичи во Владивостоке.

Семья — жена, сын, дочь и Евдокия Петровна — прибыла позднее поездом. Так уж было заведено: получил приказ о назначении — на самолет и к месту службы, дела принял, решил вопрос с жильем, а вторым эшелоном — поездом, не торопясь, — семья.

Сразу со вступлением в должность полетел знакомиться с флотом на самолете комфлотом Ли-2, на нем еще комфлотом Викторов в 30-х годах летал. Полетел по маршруту Владимир-Ольга — там бригада подводных лодок 613-го проекта, бригада торпедных катеров, дивизион вспомогательных судов. Поразила уютность базирования и порядок в соединениях, на береговых батареях и даже на сигнально-наблюдательных постах высоко в горах, куда по глубокому снегу еле добрался. Войдя в помещение поста, на столе увидел вазу с букетом красивых бело-розовых цветов. Решил, что это самодельные, спросил, кто это делает. Матросы мне ответили, что это настоящие живые цветы, их у нас множество кустов, называются багульником. Если их поставить в воду, они согреются от воды в теплом помещении и начинают цвести.

Следующая остановка — Советская гавань — бригада подводных лодок, эскадренных миноносцев, тральщиков, береговые батареи. Большие склады, судоремонтный завод, три аэродрома, управление корпуса истребительной авиации ПВО, вертолетный полк и дивизия Ил-28 — носителей ядерного оружия. На только что построенном аэродроме «Каменный ручей», а, вернее, не на аэродроме, а на взлетно-посадочной полосе (поселок для жилья только строился), были уже и самолеты, и спецхранилище, и топливные склады, и командный пункт управления полетами, а вот летчики и весь обслуживающий состав жили в палатках, засыпанных снегом.

Шли полеты, боевая подготовка — и никаких роптаний и жалоб. Все видели, что баня вот-вот войдет в строй, строятся дома, Дом офицеров, магазин, поликлиника и все остальное, необходимое для городка. Управление авиационного и строительного корпуса было подчинено, как и все другие части истребителей и зенитно-береговые части, командующему флотом. И флот отвечал за ПВО во всей своей операционной зоне от устья реки Тюмень-Ула — граница СССР с Китаем — до бухты Певек на побережье Ледовитого океана — это около 4 тысяч километров по прямой. От Владивостока до Петропавловска-на-Камчатке по воде — 3 тысячи километров. В Хабаровске — Амурская флотилия (протяженность зоны ответственности — 700 км), на Камчатке — флотилия, несколько дивизий подводных лодок, бригада миноносцев, бригада ОВРа, смешанный авиационный полк, береговые батареи до 180-мм калибра. Все острова Курильской гряды усеяны постами наблюдения, на Парамушире — аэродром. В Комсомольске-на-Амуре — бригада строящихся кораблей, на Сахалине, в Корсакове — бригада ОВРа и по всем берегам Японского, Охотского морей, Камчатки — береговые батареи, в Магадане — склады мобилизационных запасов флота. Вот это флот, вот это простор! Базирование на территориях Приморского, Хабаровского краев, Амурской, Магаданской, Камчатской, Сахалинской областей и Чукотском автономном национальном округе. По мере знакомства с флотом я, естественно, представлялся и знакомился со всеми исполкомами местных, областных, краевых советов, что впоследствии мне очень помогло установить с ними не только деловые, но и дружеские отношения.

Во время моего прибытия на флот командовал им вице-адмирал Валентин Чекуров, очень больной человек, он вскоре после моего прибытия уехал лечиться в Москву. Я остался один. И только в 1958 году его заменил В. А. Фокин. Опытный, но своеобразный, я бы сказал (да простит меня покойный) желчный был человек. Он мог вызвать лично какого-нибудь командира подводной лодки, дать ему задание выйти в море и дать телеграмму: «Терплю бедствие, широта и долгота такая-то, лежу на грунте, борюсь за живучесть». Я бегу к комфлотом, он говорит: «Вы начштаба — действуйте!» Естественно, объявляется тревога, высылается спасательный отряд, поисковые катера, самолеты, грузятся и выходят буксиры со спасательными понтонами. Приходят на место «гибели» лодки, а она, целехонькая, всплывает и идет в базу.

Допрашиваю командира, в чем дело. Он докладывает, что так приказал ему комфлотом. Я обращаюсь к командующему: «Зачем вы это сделали?» А он отвечает, что хотел проверить, как будут действовать мой штаб и я.

Я в растерянности, не нахожу слов, затем собираюсь с мыслями и говорю, что штаб не «мой», а его, и так поступать, по-моему, не годится. Так было. В. А. Фокин был человек замкнутый, друзей на флоте и среди местного начальства у него не было, с командующим Дальневосточным военным округом вел себя даже заносчиво. Ходила поговорка: «За службу с Фокиным надо засчитывать год за два».
6 июня 1962 года Фокина назначают заместителем Главкома ВМФ, а меня — командующим флотом, начальником штаба флота — контр-адмирала, ныне тоже покойного, Дмитрия Ярошевича.

Начал я с того, что сел на самолет и полетел в Хабаровск к генералу В. А. Пеньковскому, представился как командующий флотом. Генерал Пеньковский тоже был крутой человек, но мое прибытие к нему — специально представиться — он оценил. Тем более, что о предыдущих командующих он был невысокого мнения.

Он начал откровенно излагать свои обиды. Я разговора такого не поддержал, а перевел на повседневные заботы и дела. В общем, у нас сложились очень хорошие отношения. Считаю себя не заносчивым и внимательным и к подчиненным, и к равным себе, и тем более к начальникам, но когда дело касается моих принципов, я вежливо и смело их отстаиваю и осуждаю тех, кто слепо поддакивает. На этом я много потерял в службе. Но подхалимаж мне противен и люди-подхалимы тоже.

После В. А. Пеньковского в округ пришел Я. Г. Крейзер, потом И. Г. Павловский, потом О. А. Лосик, а начштаба округа — Василий Иванович Петров, ранее — командующий 5-й армией, которая базировалась в Приморье. Со всеми у меня были очень хорошие отношения, я всех их глубоко уважаю и благодарю за доброе ко мне отношение.

История, деятельность ТОФ описана во многих книгах — «Краснознаменный Тихоокеанский флот» (1966), «Герои Великого Океана» (1967) и в ряде других публикаций.

Мне хотелось бы рассказать о том, что не было еще опубликовано в литературе, но заслуживает внимания читателей и особенно личного состава флотов.

Шестидесятые годы были периодом значительного роста его численного состава. Флот пополнялся хорошими кораблями — эскадренными миноносцами проекта «56», противолодочными кораблями проекта «61», десантными кораблями, строящимися на заводах Дальнего Востока. Началось строительство атомных подводных лодок проекта «945», целыми бригадами приходили дизельные подводные лодки и отдельные атомные подлодки с Северного флота Северным морским путем. Большие проблемы доставила бригада лодок, не успевшая за навигацию дойти до Камчатки и зимовавшая в поселке Певек, а ее надо было поить, кормить, снабжать топливом и ремонтировать, и все — полком транспортной авиации флота. Корабли и лодки, следовавшие Северным морским путем, с приходом на место приписки сразу же приходилось ставить для серьезного ремонта, в том числе и сильно поврежденный новый ракетный крейсер «Варяг».

Во Владивостоке флот имел только два небольших судоремонтных завода для мелкого ремонта, на Камчатке — только один плавучий завод «Горняк», к тому же не специальной постройки. Абсолютное отсутствие флотских доков для средних и больших кораблей. Только из-за любви к флоту со стороны местных властей, министров судостроительной, рыбной промышленности удавалось ремонтировать корабли и вспомогательные суда, конечно, с привлечением личного состава кораблей, работающих в цехах заводов. А самолеты на ремонт гоняли на заводы по всему бывшему Союзу.

Авиация флота стала пополняться самолетами Ту-16 и Ту-95рц (разведчики-целеуказатели). Громадный флот был скученно сосредоточен, по сути, в четырех базах на колоссальной береговой черте около 20 тысяч километров. Особенно тесно было в бухте Золотой Рог. Нужно было срочно развивать и осваивать новые места базирования, а это при полном отсутствии каких-либо дорог на побережье. В необжитых бухтах все надо начинать с нуля. Доставка груза и людей — водой и воздухом. В поселке Посьет прибывший с Сахалина мотострелковый полк — основа формирующейся дивизии морской пехоты — зимовал в летних палатках, засыпанных снегом, и одновременно ремонтировал разрушенные казармы, брошенные Дальневосточным военным округом.

На флоте появилось новое оружие — крылатые корабельные, береговые, авиационные с обычными и атомными зарядами баллистические ракеты. Все это требовало спецхранилищ, мастерских приготовления и пунктов специальной отработки, дезактивации, хранения отходов, и все это хозяйство, повторяю, должно обустроиться в необжитых таежных местах без дорог и даже без подходов с воды.

На флоте было развернуто колоссальное строительство. Чтобы не распылять строительные части и технику, флоту передали всех военных строителей Дальнего Востока, возложив обязанности по строительству объектов на побережье и островах для войск ПВО, РВСН, стратегической и дальней авиации. И вот этой «армией» строителей в 110 тысяч человек руководил на флоте генерал-лейтенант Виктор Иванович Иванков, опытный строитель, очень толковый организатор, исключительно исполнительный и дисциплинированный человек и в службе, и в жизни. 

За 10 лет на флоте были построены: база надводных кораблей с причальным фронтом, учебными классами в бухте Абрек; база дивизии атомных подводных лодок со всеми необходимыми сооружениями, складами, хранилищами, казармами для рядового состава, учебным центром в бухте Павловского; завод ремонта и достройки атомных подводных лодок в поселке Большой Камень; база подводных лодок в бухте Постовая в Советской гавани; место базирования бригады подводных лодок в Магадане; ракетно-техническая база и хранилище атомного оружия в поселке Советский на Камчатке; в бухте Сельдевая — завод ремонта кораблей и атомных подводных лодок; в бухте Завойко, тоже на Камчатке, — городок и причальный фронт кораблей ОВРа с жилым городком; на окраине Петропавловска-Камчатского — позиция берегового ракетного полка тоже с жилым городком, расширены и модернизированы базы подводных лодок в бухте Улис и Крашенинникова. Построен городок в бухте Стрелок для семей офицеров, служивших на кораблях и подводных лодках, базирующихся в бухтах Павловского и Абрек; отличный городок дивизии морской пехоты; современный хорошо оборудованный защищенный  командный пункт флота; закончено строительство аэродрома в Большом Камне. Удлинили полосы в Кневичах, Постовом, Елизово; вновь построены аэродромы в Преображенье, Большерецке. Была также построена база подлодок в бухте Бечевинская. Да всего не перечтешь. Все это значительно разгрузило бухту Золотой Рог, улучшило базирование сил флота.

Особо хочу рассказать о строительстве аэродрома «Ветровой» на острове Итуруп Курильской гряды. Когда его построили, Генштаб сделал его закрытым. Разведывательный авиационный полк базировался в то время на Сахалине. Министр обороны Родион Яковлевич Малиновский мне приказал, чтобы каждый американский авианосец, появляющийся между островом Мидуэй и Курильской грядой, был сфотографирован нашими самолетами и чтобы на следующий день фотография лежала у него на столе в Москве. Задачу выполнял разведывательный авиационный полк, базирующийся на Сахалине, самолетами Ту-16р. Летали они на пределе своего радиуса действия над океаном. При возвращении посадку зачастую осуществляли с красными лампочками (конец топлива). Однажды, будучи в Москве на сессии Верховного Совета СССР (я был депутатом), докладывал министру обороны о трудностях выполнения этой задачи и, передавая ему фотографии авианосцев, кстати, очень удачных, настоятельно просил открыть аэродром на Итурупе и перебазировать туда авиационный разведывательный полк. Родион Яковлевич помолчал, потом снял трубку телефона связи с начальником Генерального штаба и приказал ему аэродром на Итурупе открыть и перебазировать туда 50-й авиационный разведывательный полк Тихоокеанского флота. Затем министр стал спрашивать, какие мы строим там укрытия в горе для подводных лодок. Я ему ответил, что это очень дорогая и ненужная затея.

— А как к этому относится Горшков?
Я сказал, что он инициатор этого строительства, а ему подал идею маршал Андрей Антонович Гречко, который видел такие укрытия где-то в Норвегии.
— А почему ты против?
Я пояснил, что при миллиардных затратах мы сможем туда «спрятать» четыре лодки, а их у меня сотни. Лучшая защита для лодок — это ложиться на грунт в море, меняя места.

Министр снял трубку телефона связи с С. Г. Горшковым и стал расспрашивать у него, как идет строительство подземных укрытий на ТОФе. Выяснил, что есть трудности с размещением заказов на входные ворота. Потом сказал Горшкову, что командующий флотом Амелько считает это строительство очень дорогим и, главное, ненужным.

В это время входит маршал М. В. Захаров и докладывает министру, что есть решение Политбюро — правительственную авиационную дивизию перевооружить на самолеты Ил-18, а Ту-104 передать Министерству обороны.

Я набрался смелости:
— Товарищ министр, вы служили на Дальнем Востоке и знаете, какие там расстояния, я на Ил-14 добираюсь до Камчатки столько же, сколько до Москвы, через Николаев, Охотск, Магадан, везде заправки и ночевка в Магадане, ночной трассы через Охотское море нет. Вот если бы такой самолетик, как Ту-104, я бы...

Министр меня прерывает и говорит:
— Матвей Васильевич, дай ему, — показывает головой на меня, — два Ту-104.

Получив их, мы стали летать напрямую через океан, тратя на перелет 2 часа 20 минут, вместо 27 часов лета на Ил-14.

В то время у нас на Востоке были обостренные отношения с Японией, которая прекратила переговоры с Советским Союзом, заключила военный договор с США, начала кампанию провокаций, организовала движение за возвращение Курильских островов, которое возглавлял префект острова Хоккайдо. Это он устроил митинг на воде, когда около четырех тысяч шхун, катеров, рыболовецких судов с транспарантами подошли к нашим южным Курильским островам.

Пришлось послать отряд кораблей во главе с крейсером «Варяг», на борту которого находился командир дивизии Николай Иванович Ховрин, с задачей маневрировать у островов и проливов.

С приходом наших кораблей японцы прекратили этот митинг и ушли в свои порты. Корабли 7-го флота США, базирующиеся в Японии, вели разведку в Японском море и даже в закрытом для плавания заливе Петра Великого, поднимая в воздух вертолеты. Приходилось тоже высылать корабли и самолеты для вытеснения их в нейтральные воды.

В январе 1967 года в Японском море произошел серьезный инцидент между США и КНДР, в котором был замешан и Советский Союз.

События происходили следующим образом. Корейские ВМС обнаружили в своих территориальных водах американский разведывательный корабль «Пуэбло», арестовали экипаж и привели корабль в порт Вонсан. Дипломатические демарши США корейцами отвергались. Тогда американцы заявили, что, если корейцы не отпустят корабль и его личный состав, они войдут в Вонсан и сделают это сами, используя силу.
Мидуэй — американский авианосец X уровня

У Вонсанской бухты появились два американских авианосца («Мидуэй» и «Энтерпрайс») с кораблями охранения, начались маневрирование и полеты авиации. Нас это чрезвычайно обеспокоило. Во-первых, от района их маневрирования до Владивостока около 100 километров, и, во-вторых, у нас с КНДР был заключен договор о взаимной, в том числе и военной, обороне. Я немедленно связался с главкомом С. Г. Горшковым, заявил, что в этих условиях необходимо флот привести в полную боевую готовность. На это Горшков сказал мне, что, мол, ты знаешь, что комфлотом подчинен министру обороны и Главнокомандующему, звони, мол, министру обороны А. А. Гречко. На этом разговор закончился. Начал звонить министру обороны — не отвечает. Позвонил дежурному генералу КП Генштаба. Коротко объяснил обстановку. Тот ответил, что начальника Генштаба в Москве нет, а министр отдыхает на даче — разница во времени между Владивостоком и Москвой — 7 часов. Попросил у дежурного генерала телефон дачи министра, он отказал, заявив, что это ему запрещено.

Дело не терпело отлагательства. Я решил собрать Военный совет флота. Позвонил Василию Ефимовичу Чернышову — секретарю Приморского краевого комитета КПСС, тоже члену Военного совета флота, замечательному человеку, члену ЦК КПСС, Герою Советского Союза, руководителю во время Отечественной войны партизанскими отрядами в Белоруссии — немцы его звали «генерал Лукаш», охотились за ним, четырех «Лукашей» повесили, но не настоящего. Попросил, чтобы он обязательно был на заседании Военного совета, так как дело очень серьезное. Он пришел.

Я доложил Военному совету обстановку, разговор с Горшковым, о попытке связаться с министром обороны. В заключение сказал, что обязан принять эффективные меры. Поэтому, учитывая, что в это время шли необходимые для СССР переговоры с США, чтобы им не помешать, решил флот привести в боевую готовность частично и скрытно. Развернуть у входа в Вонсан эскадру, в районе маневрирования американских авианосцев развернуть 27 подводных лодок, начать разведку авианосцев с фотографированием самолетами разведывательной авиации Ту-95рц, базирующимися на аэродроме Воздвиженка. Все члены Военного совета молчали, обдумывая мои слова. Начал В. Е. Чернышов:

— Николай (мы с ним дружили), я считаю, что твое решение абсолютно правильное, случись что-либо, тебя обвинят, скажут, а ты зачем там был и бездействовал. Можешь рассчитывать на полную мою поддержку. Я уверен, что такого же мнения все члены Военного совета.
Все согласились, и мы начали действовать. Министру обороны послал подробную шифротелеграмму об обстановке и действиях флота. У меня был телефон для связи с министром обороны Кореи и нашим посольством, но связи не было, видимо, была отключена или повреждена.

К Вонсану ушел Николай Иванович Ховрин на «Варяге» с пятью кораблями, ракетными и эскадренными миноносцами. От Н. И. Ховрина получил донесение: «Прибыл на место, маневрирую, меня интенсивно облетывают «Виджеленты» на низкой высоте, почти цепляют за мачты». Я отдал приказ — открывать ответный огонь при явном нападении на наши корабли. Командующему авиацией флота Александру Николаевичу Томашевскому приказал вылететь полком ракетоносцев Ту-16 и облететь авианосцы с выпущенными из люков ракетами «С-10» на низкой высоте, пролетая над авианосцами, чтобы они видели противокорабельные ракеты с головками самонаведения.

23 января, а началось это 21 января, звонит по «ВЧ» из Москвы С. Г. Горшков и просит переправить нашего посла Сударикова, который в этот момент находился в Москве, на моем самолете в Пхеньян, так как у корейцев все аэродромы закрыты. Я ответил утвердительно. На следующий день Судариков прилетел рейсовым самолетом Ту-104 во Владивосток. Мой самолет Ил-14 уже был готов, и я встречал посла на аэродроме. За обедом, там же на аэродроме, мне Судариков сказал, что он везет пакет Ким Ир Сену.

Суть послания Л. И. Брежнева заключалась в том, что мы, Советский Союз, из-за инцидента с «Пуэбло» войну американцам объявлять не будем. А мои действия наверху были одобрены. Пообедав и поговорив, я посадил Сударикова на свой самолет, отправил в Пхеньян, предупредив командующего ПВО страны на Дальнем Востоке, чтобы не сбили самолет с послом при перелете границы. Но шеф-летчик командующего флотом, маневрируя между сопками на малой высоте, благополучно и неожиданно для корейцев сел на аэродроме в Пхеньяне, о чем я доложил в Москву.

С момента облета авианосцев нашими ракетоносцами два авианосца начали отход в район Сасебо (Япония). Их отход фотографировали Ту-95рц. Авианосец «Мидуэй» прошел Корейский пролив. Паре Ту-95рц (ведущим был майор Лайков) было поручено сфотографировать авианосец. Эта пара догнала «Мидуэй» в Восточно-Китайском море и сфотографировала его, да так внезапно, что авианосец не успел даже поднять свои истребители. Потом в Москве  министр обороны, рассматривая фотографии, упрекнул меня, что я писал в телеграмме, будто авианосец не успел поднять свои истребители, а вот на снимке над авианосцем виден самолет. Но я ему пояснил, что это самолет наш с майором Лайковым, а фотографировал его ведомый, он на высоте.

31 января я получил шифротелеграмму за подписью начальника Генштаба М. В. Захарова, в которой он приказывал: «Флот скрытно поднять по тревоге, выслать корабли к Вонсану...». Далее предписывалось сделать все то, что мной уже было сделано и доложено в Москву. Но к этому времени все действия в море прекратились, и мы начали сворачивать свои силы и возвращать корабли на базы. Конечно, я был горд за свои действия, отличившихся офицеров наградил.
 
О гибели подводной лодки «К-129» 
В 1968 году поступило приказание из Главного штаба ВМФ начать патрулирование подводными лодками с баллистическими ракетами, снаряженными боевыми атомными головками, в районе берегов Америки. Для выполнения этой задачи, предварительно обсудив план действий со штабом флота, заместителем комфлотом по подводным силам, подготовили дизельную подводную лодку, переоборудованную под носителя трех ракет «Р-13», — «К-129» из дивизии, базирующейся в бухте Крашенинникова на Камчатке.
После проверки лодки штабом флота и командованием дивизии было доложено в Главный штаб ВМФ о готовности лодки и личного состава к выполнению задачи. «Боевое задание» на патрулирование подводной лодки разрабатывалось Главным штабом ВМФ. Выходом и погружением лодки управлял Главком ВМФ. Все распоряжения на лодку отдавал штаб Тихоокеанского флота и он же получал ее донесения. В боевом задании указывались: задача, район патрулирования, маршрут перехода, порядок связи, дата выхода и возвращения на базу. 

Ночью в сопровождении кораблей ОВРа лодку из бухты Крашенинникова провели до выхода из Авачинской губы, и далее она пошла самостоятельно в точку погружения и затем — в заданный район. Лодка дизельная, следовательно, ей приходилось периодически всплывать и следовать в надводном положении или под РДП. Во избежание перехвата донесений в штаб флота по радио были определены только три точки, в которых она имела право выйти в эфир во время перехода и только условным сигналом, состоящим из сочетания двух букв и своего позывного. Передачу надлежало вести во время зарядки аккумуляторных батарей. 

Первое донесение лодка должна была сделать на маршруте где-то в районе о. Гуам — Гавайские острова. Донесение не пришло, это сразу вызвало беспокойство, стали запрашивать ее по радио, ответа не последовало, хотя ее слушали все приемные центры Военно-Морского Флота. Прослушивался весь эфир. В штабе флота собралось до 50 телеграмм с приемных пунктов, принявших условные сигналы, но ни один из них не принадлежал «К-129». По маршруту ее движения высылали авиацию, посылали корабли, вплоть до крейсера проекта «68-бис». Но никаких результатов не было. 

По истечении срока ее пребывания на патрулировании и ввиду невозвращения на базу было решено, что она погибла. Из Москвы прибыла комиссия под председательством Леонида Васильевича Смирнова, заместителя Предсовмина, председателя ВПК. Комиссия скрупулезно проверила весь ход подготовки лодки, личного состава и попыталась определить причину гибели «К-129». На заключительном заседании комиссии во Владивостоке было высказано много всевозможных версий. 

Остановились на двух. Первая версия — лодка находилась в надводном положении в темноте без огней и была протаранена каким-либо океанским транспортом или, следуя под РДП в штормовую погоду, волной была затоплена через РДП. Вторая версия — лодка при всплытии на зарядку аккумуляторов ударилась о днище большого транспорта, разрушила рубку. Замечаний по подготовке лодки к походу у комиссии не было, не обнаружила она и нарушений, кроме того, что на лодку сверх штата был взят один лишний молодой матрос. Адмирал Александр Евстафьевич Орел высказал претензию, что при выходе из базы лодка сопровождалась только до выхода из Авачинской губы, а не до места погружения. Согласно наставлению по боевой службе такое сопровождение не предусмотрено и даже запрещено. Л. В. Смирнов в заключение прямо сказал, что комиссия должна указать виновного в гибели лодки и спросил меня, кого я считаю виновным. Я ответил, что пока не вижу виновных. Л. В. Смирнов говорит, что виновного нужно найти.

Я ответил:
— На флоте за все отвечает командующий, докладывайте, что виноват я, если усматриваете в моих действиях нарушения.
Комиссия улетела в Москву. Через некоторое время вышло постановление правительства, в котором был изложен факт гибели «К-129», мне объявлен выговор без указания причин. Я это воспринял как должное, на комиссию никакой обиды не имел. Через 3 месяца этот выговор решением Совмина СССР с меня был снят.

Как-то начальник разведки флота контр-адмирал Игорь Разумовский принес мне японскую газету, датированную временем, близким к тому, когда «К-129» должна была дать первое донесение. В газете было написано, что подводная лодка США «Сидригон» раньше установленного времени срочно возвратилась с моря из-за поломки перископа (опубликована ее фотография с носа). Подобного в прессе раньше никогда не было.

Я твердо уверен, что американская лодка «Сидригон» обнаружила «К-129» при выходе ее из базы, а разведку американские лодки у наших баз вели, мы неоднократно это устанавливали, следила на переходе за «К-129» и в какой-то момент неаккуратного маневрирования протаранила «К-129». Это подтвердилось позже, когда на место гибели пришло специальное судно США «Гломер Эксплорер» и начало подъем частей «К-129». Узнать точное место гибели нашей подлодки американцы могли только от ПЛ «Сидригон».

Заявление США, что они обнаружили лодку стационарной системой гидроакустики, несостоятельно. Такой точностью гидросистема не обладает, а судно «Гломер Эксплорер» пришло и встало точно над нашей лодкой."  

Новые данные проливают свет на причины трагедии советской субмарины.
Илья Сергеевич Курганов – ветеран ВМФ, военно-морской эксперт.
В нашей предыдущей публикации мы достаточно обстоятельно показали, почему американская атомная подводная лодка (АПЛ) «Суордфиш» (USS Swordfish, SSN-579) не имеет отношения к гибели советской подводной лодки К-129 в марте 1968 года (см. «Кто виновен в гибели К-129», «НВО» от 24.11.17). В действительности в ночь с 24 на 25 февраля 1968 года, когда К-129 покинула акваторию Авачинской губы и, приняв подводное положение, двинулась на юг, слежение за советскими военно-морскими силами на подходах к военно-морской базе (ВМБ) Петропавловск-Камчатский в ходе своей 70-суточной миссии осуществляла другая американская многоцелевая субмарина – АПЛ «Барб» (USS Barb, SSN-596) типа «Пермит». Однако она не смогла зафиксировать выход К-129 и слежение за ней не устанавливала. В то же время после начала поисковой операции пропавшей К-129 именно АПЛ «Барб» обнаружила выход группы советских кораблей и донесла об этом своему командованию.

Согласно полученному заданию, К-129 двигалась на юг по 162-му меридиану до 40-й параллели, после чего повернула на восток. Движение вдоль 40-й параллели имело целью свести к минимуму вероятность обнаружения подлодки американской базовой патрульной авиацией, поскольку в ВМС США была установлена так называемая бесполетная зона  между параллелями 39 и 41 градусов с.ш. с целью избежать помех в работе между самолетами P-3 «Орион», вылетающими с авиабазы Адак (о. Адак, Алеутские острова), и самолетами, вылетающими с авиабазы Барберз Поинт (о. Оаху, Гавайские острова).

В полночь 26 февраля К-129 передала радиодонесение (РДО) в режиме сверхбыстрого действия. Силами пунктов радиоразведки США в западной части Тихого океана РДО было зафиксировано и определена его принадлежность к советской подводной лодке № 722. Но само РДО расшифровано не было, и американские специалисты посчитали, что его передала возвращавшаяся из очередного выхода в море К-129. Ошибка была вызвана тем, что К-129 с бортовым № 722 была ранее зафиксирована в море в ходе ее контрольного выхода, и усугублена тем, что АПЛ «Барб» не обнаружила выход К-129 на боевую службу.

ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ОПЕРАЦИИ «АЗОРИАН»
Несмотря на сокрытие в свое время советским правительством факта гибели К-129 и особые меры секретности, принятые американской стороной и сопровождавшие операцию по ее подъему, сегодня в свободном доступе имеется довольно обширный материал, проливающий свет на катастрофу. Кроме того, к настоящему времени рассекречена и опубликована часть материалов, в том числе и некоторое количество фото-  и видеоматериалов из архива специальной операции «Азориан» (Project Аzorian; ранее длительное время в зарубежных и отечественных источниках некорректно упоминалась под названием «Дженнифер»).

Длительное время наиболее вероятными первопричинами гибели лодки рассматривались:
– столкновение при плохой видимости с надводным судном (кораблем) с последующим поступлением воды через пробоину внутрь прочного корпуса;
– провал подлодки вследствие ошибок экипажа либо аварийного происшествия внутри подводной лодки по аналогии с ситуацией, возникшей на борту подводной лодки С-80 проекта 644 в январе 1961 года, когда принятые меры по аварийному продуванию, даче полного хода и перекладке рулей на всплытие оказались запоздалыми и неэффективными.

По мнению многих командиров и командиров электромеханической боевой части (БЧ-5), служивших на подводных лодках проекта 629, субмарина К-129 погибла из-за непреднамеренного провала за предельную глубину. Дело в том, что для своего водоизмещения подлодки проекта 629 имели недостаточную энерговооруженность, что не позволяло экипажу применять энергичные противоаварийные маневры, доступные другим дизельным лодкам.

В то же время для подлодок проекта 629А существующими в то время нормативами предписывалось не менее 90% времени боевой службы находиться в подводном положении или на перископной глубине. Осложняла ситуацию необходимость иметь заряд аккумуляторных батарей не ниже 2/3 номинальной емкости для обеспечения в любой момент немедленной предстартовой подготовки, которая вынуждала командиров или часто производить зарядку аккумуляторных батарей, или использовать для движения дизель. Принимая это во внимание, становится очевидным, почему большую часть времени лодки этого проекта находились в режиме РДП – очень сложном и опасном режиме, требующем от ходовой вахты непрерывного напряжения сил и неослабного внимания.

ВНУТРЕННИЕ ПРИЧИНЫ
Статистика известных аварий с подводными лодками в послевоенный период только лишь подтверждает версию о внутренней причине гибели К-129. Ни одна из лодок, имевших под водой столкновения с другими подводными лодками, обстоятельства которых достоверно известны, не погибла. Но в то же время известно о гибели многих субмарин, провалившихся на глубину без воздействия извне: советская C-80 (1961), американская «Трешер» (USS Thresher, SSN-593, 1963), израильская «Дакар» (INS Dakar, 1968) и др.

Интересное совпадение: за два дня до гибели К-129 официально было объявлено об окончании другой безуспешной поисковой операции по поиску без вести пропавшей на переходе из Портсмута в Хайфу израильской подводной лодки «Дакар». Лодка затонула 25 января 1968 года в Средиземном море и была обнаружена лишь в мае 1999 года на глубине около 3 тыс. м. Точная причина гибели до сих пор не установлена. Вероятными считались три версии: как основная – провал подводной лодки за предельную глубину погружения по техническим причинам, не исключая человеческого фактора; воздействие противолодочного оружия со стороны советских кораблей 5-й оперативной эскадры или столкновение с неустановленным надводным судном (кораблем). После рассекречивания данных расследования, осмотра корпуса затонувшей субмарины с помощью подводного робота Remora 6000 и подъема на поверхность рубки «Дакара» родственникам погибших были предоставлены материалы для ознакомления, из которых следовало, что внешнее воздействие на лодку исключалось.

Также можно отметить еще одно трагическое совпадение: погибшая С-80 была головной дизельной ракетной подводной лодкой с крылатыми ракетами проекта 644, а К-129 при начале модернизации назначалась головной дизельной ракетной подводной лодкой с баллистическими ракетами с подводным стартом проекта 629А. Обе они погибли со всем экипажем, обе при этом легли на дно и обе впоследствии были обнаружены и подняты.

ПОИСКОВАЯ ОПЕРАЦИЯ И ДАННЫЕ АМЕРИКАНЦЕВ
10 марта 1968 года после объявления тревоги по флоту была задействована разведывательная авиация, в том числе и переброшенная с Северного флота. С аэродромов Елизово и Буревестник было выполнено более 280 вылетов самолетами Ту-95РЦ и Ту-16Р.

Только лишь 14 марта в операцию по поиску погибшей К-129 включилась группа судов, которой командовал недавно назначенный заместитель командира 29-й дивизии подводных лодок (дипл) капитан 1 ранга Валентин Иванович Бец. Входившие в состав группы СБ-43, ледокол «Вьюга», спасательное судно СС-23 и два океанографических исследовательских судна первыми направились по маршруту развертывания. В последующие сутки к ним присоединились другие корабли и подводные лодки. Тем не менее совместные поиски с воды никаких результатов не принесли и никаких признаков пропавшей лодки обнаружено не было.

Рассекреченные к настоящему времени материалы операции «Азориан», а также свидетельства и воспоминания участников событий, проливающие свет на обстоятельства гибели К-129, дают основания для опровержения предположений, согласно которым гибель лодки была внезапной и скоротечной.

Советские источники однозначно свидетельствуют, что несостоявшееся плановое РДО с борта К-129 было назначено в ночь с 7 на 8 марта, а днем 8 марта командование дивизии и флота уже было оповещено об отсутствии связи с К-129. Так, командир 29-й дивизии контр-адмирал Виктор Ананьевич Дыгало впоследствии вспоминал, что, когда он находился дома вместе с сослуживцами и их женами по случаю празднования 8 Марта, его срочно вызвали по телефону в кабинет к командующему 15-й эскадрой контр-адмиралу Якову Ионовичу Криворучко на совещание, где обсуждались возможные причины потери связи с К-129.

В то же время американские источники дают следующую информацию: звуки взрывов на борту К-129 были зафиксированы кабельным судном «Альберт Дж. Майер» (USNS Albert J. Myer, T-ARC-6) 11 марта 1968 года в восточной части Тихого океана из точки с координатами 29 градусов 32 минуты с.ш. и 147 градусов 06 минут з.д., то есть на расстоянии в 1730 морских миль от места гибели К-129. Судно осуществляло плановые работы по обследованию гидрофонов, установленных на морском дне. Первое акустическое событие было зафиксировано около полуночи с 11 на 12 марта по местному времени (около 12:00 11 марта по Гринвичу), второе – через 6 минут после первого. Записи с гидрофонов системы SOSUS в период с 1 по 15 марта никаких конкретных результатов не дали, поскольку система имела слабые возможности по фиксации кратковременных акустических событий, а предназначалась для накопления, обработки информации и выявления длительно шумящих источников.

Однако в ведении ВВС США имелась и другая система, собирающая акустическую информацию. 1 апреля 1948 года была запущена в действие система наблюдения за ядерными взрывами под управлением Центра технических применений ВВС США (Air Force Technical Applications Center – AFTAC). Система имела в своем распоряжении космические и воздушные датчики обнаружения факторов ядерных взрывов, а также сейсмические и подводные акустические. Подводная составляющая в Тихоокеанском регионе была развернута у побережья атолла Эниветок (архипелаг Ралик), атоллов Мидуэй, Уэйк и острова Оаху (Гавайские острова). Центр AFTAC получил в свое распоряжение и гидрофоны системы SOSUS центра наблюдения, расположенного на острове Адак.

Специалисты американской военно-морской разведки 14 мая провели совещание с руководством центра AFTAC по вопросу исследования информации, связанной с двумя акустическими сигналами, зафиксированными 11 марта. Специалистами AFTAC были вычислены точные данные о времени фиксации этих сигналов различными пунктами. Мидуэй: 12:14:30Z – 12:20:28Z, Адак: 12:18:56Z – 12:24:55Z, Уэйк: 12:30:12Z – 12:36:10Z, Оаху: 12:33:22Z – 12:39:20Z, Эниветок: 12:40:30Z (Z – символ приведения времени по Гринвичу. – И.К.).
Сравнение данных с четырех пунктов наблюдения AFTAC и пункта наблюдения SOSUS, проведенные в техническом центре AFTAC, дали место источника акустических событий с точностью в 2 морские мили: 40 градусов 06 минут с.ш. и 179 градусов 57 минут з.д. 9 июня для проверки расчетов была взорвана контрольная серия из четырехкилограммовых зарядов в северной части Тихого океана, показавшая точность полученных данных.

ГИБЕЛЬ
В 2009 году техническими специалистами были детально проанализированы записи акустических событий, сделанные 11 марта 1968 года системой наблюдения AFTAC. Их вывод сводился к следующему: двум основным акустическим событиям продолжительностью 155 секунд с интервалом в 6 минут, которые можно определить как взрывы ракетных шахт № 2 и № 3 в подводном положении, предшествовали еще три акустических события в 11:58:58Z, 11:59:43Z, и 11:59:47Z. Каждое из них состоит из энергетических импульсов длительностью 0,7, 1,5 и 0,7 секунды соответственно. Эти кратковременные импульсы были локализованы внутри прочного корпуса, поскольку не имели «акустического портрета» характерного для подводного взрыва, который более продолжителен за счет эффекта «пузырькового импульса» и легко идентифицируется операторами SOSUS. Характерных звуков разрушений прочного корпуса наподобие тех, что фиксировались при идентификации записей системы SOSUS в период поиска пропавшего американского атомохода «Скорпион» (USS Scorpion, SSN-589), обнаружено не было. Все это может говорить о том, что подлодка К-129 проваливалась на глубину с уже частично затопленным прочным корпусом.

Таким образом, при сопоставлении информации от советской и американской сторон можно сделать важное предположение, ранее не рассмотренное и не обсуждавшееся специалистами: К-129 как минимум трое суток до момента затопления 11 марта находилась в аварийном состоянии с невозможностью передать РДО и сигнал об аварии. Предполагать же, что американская сторона сфальсифицировала дату обнаружения акустических сигналов в точке гибели К-129, веских оснований нет. Во-первых, дорогостоящее и затратное прикрытие и легендирование операции прикрытия поиска и подъема лодки закончилось в 1974 году, а, во-вторых, нет как такового смысла фальсифицировать эту дату в рассекреченных документах.

ЦРУ ИДЕТ ЗА СОВЕТСКИМИ СЕКРЕТАМИ
Решение о поиске затонувшей советской подводной лодки было принято летом 1968 года. Имеющееся в распоряжении ВМС США поисковое судно «Мицар» (USNS Mizar, T-AGOR-11), с помощью которого были обнаружены затонувшие американские атомные подлодки «Трешер» и «Скорпион», для поиска К-129 не годилось, поскольку работа этого судна в точке гибели К-129 однозначно нарушала секретность всей операции.

В то же время в распоряжении военно-морской разведки США находилась атомная подводная лодка специального назначения «Хэлибэт» (USS Halibut, SSN-587), предназначенная для поиска затонувших объектов. Лодка прошла программу испытаний и уже имела опыт поиска затонувшего советского вооружения с помощью управляемых аппаратов «Фиш» (Fish) в марте 1968 года. Использование подводной лодки хотя и имело меньше шансов на обнаружение К-129, но полностью обеспечивало скрытность поисков.

В ходе поисковой операции, получившей кодовое название «Бархатный кулак», подлодка «Хэлибэт» в августе 1968 года все же обнаружила обломки  К-129 и сделала около 22 тыс. фотоснимков. Советская подлодка с сильно деформированным и переломленным корпусом лежала на правом борту, кормовая часть, начиная с 5-го отсека, находилась в 100 м от носовой части.

При сопоставлении информации о взрывах на борту с имеющимися  фотоматериалами видно, что часть ограждения рубки К-129 в месте расположения ракетных шахт сильно повреждена, обшивка рубки вывернута далеко в стороны, а шахты № 2 и 3 выше палубы надстройки как таковые отсутствуют, угадываются лишь нагромождения бесформенных металлических конструкций. Боеголовки и сами ракеты внутри шахт тоже отсутствуют. Из этого можно сделать следующий вывод: уже на запредельной глубине внутри шахт произошел взрыв ракетного топлива, что привело к разрушению шахт и кормовой части ограждения боевой рубки.

Аналогичная ситуация произошла на борту подводного ракетоносца К-219 проекта 667АУ из состава 19-й дипл Северного флота в октябре 1986 года с похожей по конструкции жидкотопливной ракетой Р-27У. Проникшая через неплотность неисправной верхней крышки забортная вода привела к созданию избыточного давления внутри шахты, в результате чего были раздавлены баки с топливом и окислителем. При смешивании компонентов произошел взрыв. После затопления К-219 со всеми остальными ракетами произошло то же самое, но через некоторое время. Осмотры глубоководными обзорно-поисковыми роботами комплекса «Лортодромия» в 1987 году затонувшей К-219 показали, что все шахты, в которых оставались ракеты, имеют разрушения. Таким же образом, как и в случае с К-219, понадобилось колоссальное давление вокруг погружающейся ниже предельной глубины К-129, чтобы произошло поступление воды в шахты и разрушение топливных баков ракет. Сами шахты имеют сопоставимый с прочным корпусом запас прочности, и поэтому они сначала потеряли герметичность от забортного давления, а полностью были уничтожены от взрыва топлива и окислителя.
В то же время шахта № 1 хоть и имела повреждения от взрывов в шахтах № 2 и 3, но ее крышка оставалась в закрытом положении с прижатым кремальерным замком, что свидетельствовало о нахождении боеголовки ракеты внутри шахты. Этого факта оказалось достаточно, чтобы Центральное разведывательное управление (ЦРУ) приняло решение о дорогостоящем подъеме части корпуса длиной 42 м.

Кроме моноблочной боеголовки Р-21 в поднимаемой части также находились:
– две торпеды 53-56 с атомным специальным боевым зарядным отделением (АСБЗО);
– две торпеды СЭТ-53М;
– комплект секретной боевой и эксплуатационной документации в секретной части, находящейся на 1-й палубе 4-го отсека;
– аппаратура связи, в том числе и аппаратура ЗАС (засекречивающая аппаратура связи) в рубке связи, объединенной с постом ЗАС на 1-й палубе 2-го отсека.

Пост СПС (связь повышенной стойкости) с шифровальной аппаратурой и шифрокодами располагался в 5-м отсеке. Часто повторяемое в различных публикациях свидетельство, что по просьбе командира К-129 при модернизации корабля пост СПС был перенесен из 2-го отсека в 4-й для увеличения площади командирской каюты, является не чем иным, как художественным вымыслом. Перенести в другой отсек боевой пост, имеющий допуск к документам с грифом «СС» (совершенно секретно) и «ОВ» (особой важности), по своему усмотрению и без рабочих чертежей от проектанта судоремонтный завод действующими регламентами уполномочен не был. Шифропост находился в 5-м отсеке в соответствии с проектной документацией конструкторского бюро – проектанта.

По свидетельству американской стороны, в момент подъема произошли разлом захватов и разрушение поднимаемого корпуса. В захватах остался только 1-й отсек с торпедным боезапасом.

Впрочем, о составе вооружений и секретов, попавших в руки американцев, нет никаких достоверных сведений. В то же время капитан «Хьюз Гломар Эксплорер» (Hughes Glomar Explorer) впоследствии под присягой свидетельствовал, что его судно сделало шесть операций по опусканию захватов, и лишь две из них были тренировочными.

Останки советских моряков, обнаруженные внутри корпуса подлодки, были захоронены с борта судна «Хьюз Гломар Эксплорер» 4 сентября 1974 года примерно в 90 морских милях к юго-западу от острова Оаху, в точке с координатами 18 градусов 29 минут c.ш. и 157 градусов 34 минуты з.д. 
Публикации
Америка - последняя мировая сверхдержава
В конце концов мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя. До сих пор в ходе международных конфликтов и террористических
Осада Москвы Тохтамышем 1382 год
В 1382 г. Тохтамыш с 70-тысячным войском внезапно переправился через Волгу и двинулся к Москве. Куликовская битва истощила московские воинские силы, поэтому Дмитрий Донской спешно отправился соби­рать войска в северные волжские города. Однако когда осажденные выслали навстречу Тохтамышу свою
Война с Литвой и возвращение Смоленска
Смоленск мужественно защищал храбрый литовский воевода Юрий Сологуб и уже два раза отбил наступление русских войск. Но Василий Иоаннович решился непременно загладить эти неудачи и летом 1514 года, сам предводительствуя войском, осадил Смоленск. Двести двадцать бояр и придворных боярских детей
Подробности смерти вице-адмирала Корнилова Владимира Алексеевича (1854)
В 11 часов 30 минут адмирал пошел от башни к брустверу, за которым стояла его лошадь, с тем, чтобы ехать к Бутырскому полку, расположенному около Ушаковой балки; но не успел дойти трех шагов до бруствера, как ядро раздробило ему левую ногу у самого живота. Несколько офицеров бросились к нему и
Сражение с Мамаем под Булгаром 1378 года
В 60-е годы XIV в. в Золотой Орде власть захватил темник Мамай. Особенно серьезное и важное для Москвы столкновение с Ордой произошло в августе 1378 г. Сражение под Булгаром закончилось полной победой русских войск.